Читать книгу "Черные пески - Инна Живетьева"

– Артемий Торн из рода серебряного Оленя! Король со свитой стоял у разбитых ворот Южного Зуба.

Темка вышел из строя. Навстречу шагнул коннетабль, подал меч, тот самый, с которым когда-то присягал княжич и который передал ему отец в день совершеннолетия.

– Опустись на колено и протяни королю, - шепнул князь Кирилл.

Темка только сейчас заметил, что оголовье перевито серебряной лентой. Как подрубленный, опустился перед Эдвином, непослушными руками протянул ему меч. Король развязал узел, передал опавшую ленту коннетаблю. Темку охватил озноб, он испугался, что у него затрясутся руки. Новая, золотая лента, ложилась на рукоять. Король затянул узел.

– Княжич Артемий Торн! За доблесть и верность жалуется твоему роду золотая лента, и отныне зваться вам родом золотого Оленя.

Княжич поцеловал меч - и ему почудился вкус пороха. Порох на клинке, молитва Россу. Шурка, видел бы ты сейчас своего княжича, вот бы порадовался.

– Благодарю вас, мой король. Род Оленя всегда будет верно служить вам.

Бешено-счастливые глаза Марка, улыбка на Митькиных губах. Золотая лента на родовом мече - несбыточная мечта. А Темке все чудится привкус пороха, и тоска такая, что завыть хочется. Создатель, перекрои! Пусть не будет этого золота, но Шурка - живой.

Часть III

Глава 13

«Продается», - написано «Продается», - написано на приколоченной к обугленному бревну табличке; гвоздь забит косо и похож на гусеницу, проевшую желтую древесину. Табличка новенькая, еще не политая дождями и не подсушенная ветром. Митька надеялся, что она провисит недолго.

Княжич открыл незапертые ворота, пошел к дому, точнее, к единственному сохранившемуся крылу. Посыпанная гравием дорожка зарастала травой, гибкие зеленые побеги пробивались между камушками. А вот деревья, те, что ближе к дому, никак не отойдут от пожара. Погибли и клумбы с редкими сортами роз, которыми так гордилась княгиня.

Тропинка огибала остов центрального крыльца; ступени были засыпаны обугленными обломками досок. Сажу с мрамора еще не до конца смыло дождями, и казалось, камни тоже горели. Что-то тускло блеснуло. Княжич поддел дерево носком сапога. Колокольчик с двери. Медный. Когда-то блестящий, сейчас пятнистый, закопченный. Можно наклониться, выковырять из грязи. Но Митька поднимать не стал.

Стряпчий уже ждал. Разложил на уцелевшем бюро листы и с интересом ковырял лепнину на камине. Увидев Митьку, подобострастно поклонился.

– У меня хорошие новости, княжич Дин. Сейчас должен подойти покупатель, и, если условия устроят обе стороны, вы сегодня получите задаток.

– Меня устроят условия.

– Ну что вы! - стряпчий всплеснул ухоженными, как у женщины, руками. - Я бы не советовал так сразу… Стоит поторговаться, купец может дать и большую цену. Он хорошо поднялся на военных поставках. И очень хочет получить дом Динов.

– Меня устроят условия, - ровно повторил Митька. Стряпчий, наверное, думает, что княжич Дин спешит покрыть какой-нибудь долг. Но Митька просто хочет побыстрее продать дом. Когда тут начнется строительство и будет пахнуть свежераспиленным лесом, а не пожарищем (хотя каким уж пожарищем, давно все выветрилось), может, окажется легче проезжать этой улицей. Сам Митька тут строить не будет, это как на могиле беседку возводить. Да и деньги на самом деле нужны, чем быстрее, тем лучше. Жизнь в столице после войны дорогая, а Митька еще много тратит на купцов и бродячих ремесленников, отставных солдат и беженцев. Он готов платить даже за крохи сведений о старом даррце, знающем язык священных зверей. Скоро пойдут караваны в Вольный союз, хорошо бы договориться и с теми купцами, а для этого тоже нужны деньги.

Интересно, что скажет мама, когда узнает, что дом Митька все-таки продал? Нахмурится. Выговорит сухо. А сама втайне обрадуется: теперь ей точно некуда уходить из дворца.

Сам Митька предпочитает жить в Офицерских покоях. Дом - это же не просто стены, а еще память об ушедших поколениях, и место, где тебя ждут. Такой дом для Митьки невозможен, а значит, пусть не будет никакого.

Дело с купцом сладили быстро. Когда Митька уходил, слышал, как сбивали табличку с надписью «Продается». Толстая гусеница-гвоздь никак не хотела покидать насиженное место. Княжич не стал оглядываться.

В Офицерских покоях, куда Митька заскочил переодеться - казалось ему, что мундир пропах дымом, - было тихо. Понятное дело, день на дворе, некогда рассиживаться. Но все-таки один из жильцов остался: выходя из комнаты, княжич услышал звук, с каким сталь входит в дерево.

Митька стукнул в соседнюю дверь и открыл, не дожидаясь ответа. Выдернул нож из косяка, прошел в комнату и рукоятью вперед протянул Марку. Князь Лесс в одежде, в сапогах валялся на постели. Взял нож и снова метнул в косяк, целясь в старую зарубку. Митька оценил точность и протянул Марку еще один - свой. Этот отправился в другой косяк, точно отмерив то же расстояние от притолоки.

Митька за ножами не пошел. Подтянул стул, оседлал его, сложив руки на спинке.

– Ну?

– Ты пропустил утренний доклад королю.

Митька ждал, глядя, как чуть подрагивают у Марка ноздри, словно от гнева или от горя.

– Приходил тюремный лекарь.

– Князь Крох здоров?

Короткая злая усмешка скривила губы Марка.

– Ну, здоров не здоров, на эшафот взойти сможет.

– Когда?

– Когда-когда-когда… Слушай, принеси нож, а? Митька встал и услышал за спиной:

– После Весеннего бала Анхелины. Не омрачать дабы. Но до отъезда в летнюю резиденцию.

Значит, не позднее, чем через десять дней.

– Спасибо, - Марк принял ножи. - Тебе, кстати, письмо. В общем зале лежит.

Митька вышел, притворил дверь. Спустя мгновение услышал стук ножа.

Письмо было из Ладдара и запечатано лично князем Нашем. Митька провел пальцем по сургучному оттиску совы. Вот ведь - любит он тура, скучает, а вскрыть медлит.

«Здравствуй, малыш!

Я знаю, ты сейчас улыбаешься этому обращению, а потому пишу еще раз: здравствуй, малыш.

Что же ты делаешь, Митя? Война закончена, пройдет время - и детали ее останутся лишь в летописях (наших летописях, надеюсь, ты не забросил занятия). А ты будешь и дальше носить печать опального рода. Забудутся твои заслуги перед короной, будут помнить лишь имя мятежного князя, а с ним и твое. Ладно еще, ты бы хотел продолжить традиции рода Орла и служить короне мечом, ты же выбираешь иной путь. Не кажется тебе, что было бы правильнее принять и другое имя, и другого покровителя - Сову, символ мудрости? Далид хоть и недоволен твоим отказом, но король Ладдарский прислушивается к голосу разума, а не гнева, и предложение его остается в силе. Подумай, какую честь тебе оказали. Это ли не признание твоих талантов? Это ли не показывает, как тебя тут ценят? А что ждет тебя в Илларе, малыш? Не о себе подумай, так о даре своем - загубишь. Ты же талантлив, Митя. Не трать время попусту, приезжай. В конце концов, это твой долг перед Создателем, который одарил тебя столь щедро.