Читать книгу "Зачем ловеласу жениться - Тесса Дэр"

— Ну вот… — прошептал Тоби, прерывая поцелуй. — Будь хорошей девочкой и позволь снять с тебя мерки. А потом мы сможем обсудить с мадам фасон платья. — Отдернув пошире портьеру, он заговорил с модисткой по-французски: — Вот такой цвет, пожалуйста. Как этот занавес.

— Как скажете, месье.

Минуту-другую Тоби говорил с хозяйкой на ее родном языке. Изабель же не понимала, о чем они беседовали, и, следовательно, не смогла оспорить его указаний. Помимо платья для поездки в оперу, он заказал еще три вечерних наряда, а также пять дневных платьев и все, что к ним полагалось, то есть нижние юбки и прочее. Изабель, конечно, стала бы возражать против подобных трат, но Тоби знал, что она стоила этих денег, стоила гораздо больше.

Час спустя, когда они вышли из ателье, он спросил:

— Не хочешь покататься по парку в коляске?

Изабель решительно покачала головой:

— Нет-нет, не надо!

Тоби мысленно отчитал себя за бестактность. Глупо было предлагать ей такое после инцидента в графстве Суррей. Хотя совсем отказаться от экипажей они, конечно же, не могли.

— А может, хочешь еще что-нибудь купить? — Он взял ее под руку. — Или где-нибудь перекусим?

— Нет, спасибо, я не голодна. Но тут неподалеку есть магазин тканей, а в детской больнице не хватает постельного белья.

— Хорошо. — Они свернули за угол, и Тоби повел жену к магазину. — Кстати, давай выберем и для нас постельное белье подходящей расцветки.

— Нет, не надо.

— Но почему? Разве мы не заслужили того, чтобы спать на новых простынях? Чем мы хуже тех детишек?

— Дело не в этом, — ответила Бел, немного смутившись. Понизив голос, добавила: — Просто мне кажется, что это… не очень прилично, когда муж с женой вместе покупают себе простыни.

— Говоришь, не очень прилично? — Тоби весело рассмеялся. — Но, дорогая, неужели ты…

Изабель вдруг легонько толкнула его локтем и тут же громко сказала:

— Добрый день, мистер Йорк! — Чуть отстранившись от мужа, Бел сделала реверанс.

Последовав примеру жены, Тоби приветствовал своего седовласого друга вежливым поклоном.

— Добрый день, Йорк. Не думал, что встречу вас в Лондоне. Неужели у вас совсем нет дел в Суррее?

Старик смотрел на Тоби с некоторым смущением.

— Я тоже не ожидал, что встречу тебя.

— Да, такое несчастье… — кивнула Изабель. — Кто бы мог подумать, что жена общественного наблюдателя внезапно заболеет. Тоби говорит, что только поэтому не смог участвовать в очередных дебатах!

— А миссис Брукс заболела? — спросил Йорк.

— А вы что, не знаете? — удивилась Изабель. — Разве вас там не было, когда мистер Брукс сказал, что дебаты не состоятся? — Она вопросительно посмотрела на мужа: — Или я что-то не так поняла?

Тоби уставился на старика тяжелым взглядом, и до того наконец дошло, что он совершил ошибку. Энергично закивав, Йорк проговорил:

— Да-да, конечно, миссис Олдридж. Она заболела… — Он щелкнул пальцами. — У нее приступ ревматизма.

Этот ответ можно было бы считать вполне удовлетворительным, если бы Тоби одновременно с ним не выпалил:

— Простуда. — Изабель посмотрела на него с недоумением, и он, пожав плечами, продолжал: — Ну… одним словом, ей нездоровилось. Жар и ломота во всем теле… Точно сказать, чем она заболела, мог только доктор. Его, конечно, вызвали. Но я же пока не знаю, что он сказал… Но я уверен, что она скоро пойдет на поправку. Думаю, что в понедельник избирательный участок вновь будет открыт.

— Да, конечно, — кивнул Йорк. — Надеюсь увидеть тебя в понедельник. Договорились?

— Да, в понедельник, — ответил Тоби. — Полагаю, что в понедельник мы с вами наверняка встретимся.

— Мистер Йорк, ели вы сейчас остаетесь в Лондоне, то, возможно, завтра мы могли бы увидеться в церкви, — проговорила Изабель.

— Возможно, леди Олдридж. — С улыбкой приподняв шляпу, мистер Йорк молча кивнул другу и, развернувшись, быстро зашагал по улице.

Тоби посмотрел ему вслед. «Черт возьми, что происходит? — думал он. — Судя по всему, Йорк тоже сегодня не был в графстве Суррей. А может, старик вообще устранился от проведения избирательной кампании? Что ж, если так, то тогда понятно, почему мы оба набираем не очень много голосов».

Тоби вдруг захотелось догнать Йорка, отвести его в клуб, там напоить и вывести на чистую воду. Этот человек явно что-то скрывал. Как, впрочем, и он, Тоби. И трудно было сказать, куда эта скрытность заведет их обоих. Но было совершенно очевидно, что Йорк не прилагал ни малейших усилий к тому, чтобы его переизбрали в очередной раз. И если так… то тогда могло случиться невероятное.

Да, вполне могло случиться так, что он, Тоби, действительно победит на выборах.

— Тоби… — Изабель потянула его за рукав. — Как насчет постельного белья?

— Ах да, постельное белье… — Он одарил жену ослепительной улыбкой. — Что ж, пойдем, дорогая.

Они снова зашагали по улице, и Тоби мысленно отчитывал себя: «Ох, какой же ты глупец!» Но даже если бы случилось чудо и он, Тоби, победил бы на этих выборах, что он получил бы в результате? В сущности, почти ничего. Да, именно так, потому что победа на выборах будет всего лишь временной победой. Победой на один срок, если можно так выразиться. А потом Изабель устроит для него очередное испытание. Следовательно, вывод очевиден: для обеспечения счастья в семейной жизни он должен завоевать свою жену. И он непременно ее завоюет, так как теперь в его арсенале появилось новое оружие — любовь. Он действительно любил Изабель, и это кое-чего стоило.

Глава 19

— Тоби, но это ведь неприлично.

— Ошибаешься, дорогая. Это всего лишь отрезок шелка, над которым хорошо потрудились — ладно скроили и крепко сшили. И к вопросам морали это никакого отношения не имеет. А ты, моя милая жена, выглядишь сейчас потрясающе.

Изабель попыталась повыше подтянуть лиф платья. Потом повертелась перед зеркалом, неодобрительно разглядывая свое отражение. Может, вырез платья покрыть… чем-нибудь кружевным? А какой смысл? Грудь все равно будет выставлена напоказ. Боже, она умрет от стыда!

— Доверься мне, дорогая — сказал Тоби, подходя к ней сзади. — Это платье выглядит совсем не так вызывающе, как тебе кажется. Во Франции его покрой сочли бы едва ли не пуританским.

— Но мы не во Франции! — заявила Бел. А если французы считают слишком скромным такой наряд, то ей нет до этого дела. Ее шокировала не только глубина декольте. Насыщенный цвет — оттенок красного вина — уже сам по себе являлся цветом греха, а блестки, которыми был расшит лиф, сверкали как маяки, привлекая похотливые взгляды. Но Тоби велел модистке сшить именно такое платье, и, судя по выражению его лица в зеркале, он остался доволен результатом. — Я чувствую себя голой, — пробормотала Бел. — Но если тебе это нравится…