Читать книгу "Наследник рода Раджат – 16 - Игорь Кольцов"

за информацию, и за разъяснения.

Принцесса лишь едва заметно улыбнулась и, кивнув мне на прощание, двинулась прочь.

Глава 27

* * *

Пристально глядя на своего собеседника, Минто Кишори чуть склонил голову на бок. Не ожидал он ни этого визита, ни, уж тем более, такого поведения от мальчишки. Слишком привык бывший глава ИСБ считать род Каспадиа своими марионетками.

Они, конечно, всегда пытались огрызаться, но все их взбрыки были давно просчитаны, а схемы противодействия отработаны. Однако работало это со взрослыми.

Кишори было не до мелкого пацана, ему в последнее время своих проблем хватало. Именно поэтому демарш мальчишки, — его недавний отказ выполнять приказ и нынешний поток обвинений, — стали для Кишори неожиданностью.

— Чего вы хотите от меня, господин Каспадиа? — ровно произнес Кишори.

— Я хочу взять в руки свой родовой камень, — так же ровно ответил мальчишка.

Кишори усмехнулся и смерил его презрительным взглядом.

— Или что? — приподнял бровь Кишори.

— Или я откажусь от имени рода, — спокойно сообщил пацан.

Кишори чуть прищурился.

— И потащите за собой всех своих несовершеннолетних родичей? — уточнил он.

— Именно, — кивнул Каспадиа. — Род Каспадиа прекратит свое существование. И мы станем свободными!

По губам Кишори скользнула тень удовлетворенной улыбки. Все-таки сорвался малец. Пусть коротко и неосознанно, но он обозначил свою настоящую цель.

Что ж, с этим уже можно работать.

— Неужели вы лишите своих младших сестер и братьев статуса аристократов? — поинтересовался Кишори. — Они ведь повзрослеют и поймут, чего вы их лишили. Думаете, они вас простят?

— Они мне должны, — неожиданно жестко усмехнулся мальчишка. — Если бы не я, мы все были бы мертвы. Я выкупил наши жизни у главы клана Раджат при том штурме. В счет долга жизни они меня простят.

Кишори неопределенно покачал головой. Хороший ответ.

Слишком хороший для тринадцатилетнего пацана.

— А зачем вам камень? — продолжил расспрашивать он.

— Хочу стать наследником рода, — ответил Каспадиа.

— И как это связано со свободой? — удивился Кишори.

— Это цена, ради которой я готов и дальше… уживаться с вашей властью, — сказал Каспадиа. — Если, конечно, камень меня примет.

— А если не примет?

— Стану простолюдином, — пожал плечами Каспадиа.

— Я вас не понимаю, господин Каспадиа, — покачал головой Кишори. — Зачем вы так спешите? Неужели не знаете, что чем вы старше, тем больше у вас шансов быть принятым родовым камнем? Верхняя планка возраста, двадцать лет, конечно есть. Но до нее вам далеко.

— Вот именно, — перебил его мальчишка. — До моего двадцатилетия еще семь лет. И все это время вы можете безнаказанно пользоваться ресурсами моего рода, выжимая нас досуха. А я даже знать не буду, есть ли у нас будущее. Сейчас мой род богат. И мы отлично проживем простолюдинами, не сжигая свои ресурсы ради чужих целей.

— Вы отдаете себе отчет, господин Каспадиа, что если вы станете простолюдинами, все магические клятвы с ваших слуг слетят? Думаете, сможете сохранить свое богатство?

Возможно, Кишори было бы даже отчасти выгодно такое развитие событий.

Как ни крути, у рода Каспадиа много чего есть. И дело не столько в богатстве, сколько в людях. Очень уж много специфичных профессионалов собралось под их крылом. Таким и в ИСБ были бы рады.

— Как минимум, половина моих людей точно останется со мной, — равнодушно отмахнулся мальчишка.

И в этом он тоже прав, мысленно признал Кишори. Если в ИСБ часть спецов Каспадиа еще можно было бы перетащить, то на службу обычному аристократическому роду пойдет куда меньше людей.

Особенно учитывая то, как Кишори обращался с их бывшими хозяевами.

— Простолюдины беззащитны перед аристократами, — нейтрально заметил Кишори.

— Уверен, императору будет интересно, как аристократы обращаются с простолюдинами, — усмехнулся мальчишка.

— Простолюдинов к императору не допустят, — отразил его ухмылку Кишори.

— Мне и не нужно к императору, — насмешливо покачал головой пацан. — Достаточно того, что меня допустят к главе клана Раджат. Я ему как-то оказал пару небольших услуг. Поговорить со мной он точно не откажется.

Кишори только головой покачал. И ведь действительно грамотно работает парнишка.

Именно в таких мелочах и виден уровень.

Можно бросить намек и позволить собеседнику самому его расшифровать. Люди склонны видеть, в первую очередь, отражение своих опасений. Никакая самая развернутая словесная угроза не сравнится с тем, что умный собеседник сам домыслит после грамотного намека.

Знал ли мальчишка Каспадиа, что Раджат точит зуб на бывшего главу ИСБ? Не факт.

Зато Кишори точно знает, что Раджат не упустит такую возможность ему нагадить.

— Кстати, что вы делали в гостях у главы клана Раджат? — попытался сбить его с темы Кишори.

— Пообещал ему кое-что узнать, — спокойно ответил Каспадиа. — Приезжал выполнить свое обещание.

— И что же именно?

— Вас это не касается, господин Кишори, — вновь предельно жестко ответил мальчишка.

— Еще скажите, что это дела рода, — ничуть не впечатлился Кишори.

— Да мне плевать, чем вы это считаете, — скривился Каспадиа. — Сделать из меня ручную собачонку, которая радостно лает по вашей команде, у вас не получится. Это мои дела. Я буду обсуждать с вами только то, что относится непосредственно к нашей с вами совместной работе. Которая, кстати, может и не продолжиться, если вы не дадите мне доступа к моему родовому камню.

Кишори смотрел в горящие глаза мальчишки и никак не мог понять, что его смущает.

Местами пацан отвечал с категоричностью, которая и должна быть присуща тринадцатилетним подросткам. А иногда его ответы отдавали жестким цинизмом давно взрослого человека. Последний ответ и вовсе ему как будто опытный аналитик писал.

Точно! Кишори вдруг понял.

Мотивы и инициатива — дело рук мальчишки. А вот большую часть аргументов и обоснований для этого разговора ему действительно составили аналитики.

Слуг рода Каспадиа ведь никто целенаправленно не уничтожал. У них погибли только аристократы и часть бойцов, которые защищали родовые земли. Все остальные службы остались в полном комплекте, так сказать.

И, похоже, с парнишкой еще и психологи поработали. Долг жизни по отношению к восьмилетней сестре и остальным, еще более младшим родичам, — это не та концепция, которая легко приживется в сознании подростка.

Да и остальные аргументы слишком уж просчитаны. Не мыслят тринадцатилетние мальчишки горизонтами в