Читать книгу "Млечный Путь № 1 2020 - Наталья Ахпашева"

городка. Рядом со мной шел Эрик. Мы обсуждали то, что видели, смеялись, рассказывали какие-то свои проекты. Обычный день, обычный разговор. Парк выглядел, как всегда. Но я все время чувствовал, что только мы живые в этом сне. Словно никто не мог нас увидеть, хотя какие-то люди гуляли по парку, я кивал знакомым, и они отвечали, да, но словно, понимаете, не они отвечали, а я знал, что они ответили, в ведической традиции есть такое понятие - умонастроение. Это когда вы знаете, что что-то происходит или произошло, но, на самом деле, нет никаких фактических подтверждений. Словно вам кто-то говорит, что это так. Очень уверенно говорит. И еще, парк выглядел, словно за ним ничего нет.

Посмотрите прямо перед собой, сейчас будет грустный эксперимент. Вы видите овал с темной каймой, вот это затемнение по краям, граница вашего зрения. Мне всегда грустно видеть границу, всегда меня манит в бесконечность, безграничность. Вот и этот парк, казалось, что это какой-то обрывок реальности, в бесконечном еще-ничто. Мы с Эриком шли, и я все время боялся провалиться в ничего, поэтому внимательно смотрел на край этого куска реальности. Но дойти до края не получалось. Мы перемещались куда-то, из парка в кафе, из кафе на берег. Тоже через мгновение темноты, но иначе, чем я обычно перемещаюсь во снах, тут, словно появлялась новая картинка, декорация, а не я перемещался.

Я запомнил этот сон, как самый яркий, но после у меня были еще такие сны. Обычно, после какого-нибудь спора или просто эмоционального разговора, я оказывался во сне с человеком, продолжая разговор. Я был внимателен, и поэтому научился отличать, когда я выступил инициатором сна, а когда тот, другой человек.

Так же, как и при выборе ветки, как и при выборе, какую ситуацию других людей наблюдать, если ситуация сильно эмоциональная, мы "летим" туда, продолжая разговор.

Природа сна стала мне понятнее. Теперь нужно сформулировать гипотезу и поставить вопросы перед исследователями, наметить, хотя бы, направление экспериментов, и объяснить, конечно, на кой нужно в этом копаться.

Началась рабочая рутина. Формулировать и ставить рамки, это совсем не так весело, как собирать данные и строить догадки. Все это время я продолжал наблюдать за снами. Такая уж натура. Вот, написал это сейчас и вздохнул. Вы думаете, я передам работу группе, которая будет заниматься снами и останусь в стороне? А сейчас ожидаете, что я скажу, нет, это мое открытие и я хочу в нем участвовать? Ни то и ни другое. Я передам проект Михалу, участвовать буду, только если им понадобится моя квалификация или психологическая консультация. Но я не перестану наблюдать за снами. Может быть, до конца жизни теперь не перестану, понимаете? Наука будет доказывать и опровергать, годами. Она будет осторожна, она не выдаст ни одного практического алгоритма, пока не будет уверена в явлениях, пока не поймет, что это и как это работает. Но я-то могу уже сейчас пользоваться тем, без доказанных наукой подтверждений. Это привилегия первооткрывателя.

Я, конечно, буду подкидывать Михалу новые идеи, если замечу что-то еще. Но даже настаивать не буду - хочет, пусть берет, не хочет, дойдут своим путем, позже.

И, в общем, на этом бы можно было закончить. Сделать какой-нибудь поучительный или романтичный вывод. По крайней мере, я тогда думал, что все кончилось и поэтому занимался нудной работой. Но меня ждали новые чудеса.

***

Я был в Институте, разговаривал с Эдиком, обсуждали текущий проект, я был привычно осторожен, чтобы не смутить его событиями, которых он не помнит.

- Амий! Как ты тут оказался? - услышал я голос Сам Самыча.

Я повернулся к директору, рассудительно промолчав. Сейчас сам все объяснит.

Сам Самыч, величественный мужчина с белоснежно седыми волосами, хотя, по меркам Фироками, он еще не дожил до седин - ему еще не было и ста пятидесяти, и лучистыми, как у отца, глазами. Физик. Сын великого психолога - Аристарха Громулина. Много сделал для создания научной базы психологии, так, чтобы она могла быть интегрирована в точные науки и сама стала такой.

- Я тут работаю, - шутливо напомнил я.

- Но ты же уехал в депривационную. Я же только что видел тебя на видео, а ты здесь!

Депривационная - это блок для экспериментов. Добираться до него минут двадцать на скоростном лифте.

- Самыч, ты, как обычно, заработался, - рассмеялся я. - Тебе кажется, что это было только что.

Эдик укоряюще покачал головой, глядя на директора.

Сам Самыч смутился. Это было частое дело, когда мысли уносили директора далеко от реальности и он забывал про время.

Но сам я удивился. Это что-то новое, Самыч сказал, что видел меня только что. А, может, это сон? Или я перешел из сна в условную явь? А переместившись, не заметил?

- Хорошо, принесешь мне результаты. Это интересно! Сон как суперпозиция мультиверса.

- Конечно, только обработаю, - улыбнулся я. - Только сначала схожу туда, чтобы было, что обрабатывать.

Я хотел уйти к себе, чтобы определиться не во сне ли я, но к нам подошла Риваджида Рамшан, глава отдела поиска. Это ее отдел структурирует идеи, которые приносят наши головы, которые не получили подтверждения в предложенной серии экспериментов и которые теперь ждут своего часа.

Мужчины уставились на Риву. Это нормально - любоваться красотой, в Фироками это естественно. Во все стороны - Город вывел из оскорбительной сферы восхищенные взгляды.

- Амий, как ты так быстро? Ты же вот только был в кафетерии!

- В кафетерии? - удивился Эдик.

Сам Самыч вскинул четкую бровь.

- Ну да, он мне звонил пару минут назад, просил приготовить дела по снам. - Рива улыбнулась.

Белокожая, подтянутая, стройная и тяжелая, не знаю, как лучше объяснить, красавица нравилась всем, хотел я сказать, но это глупый шаблон. Нельзя нравиться всем. Можно нравиться определенной психологической группе. Да и уверяю вас, вам бы самим не понравилось нравиться всем, хотя бы потому, что есть люди, которые не нравятся вам и им бы вам нравиться не хотелось. Потому что это бы значило, что вы ведете себя, как они. То есть так, как противоречит вашему же понятию красоты.

Но у нас Институт строго следит за общей совместимостью, поэтому у нас, она, конечно, нравилась всем. Она была как раз из тех красавиц, помните, я говорил, с которыми легко. Она ничего не требовала от вас и не смущала своей красотой. Приятная и милая.

Это я стараюсь