Читать книгу "Ниочёма-3 - Дмитрий Николаевич Матвеев"

приличия. И, разумеется, ограничат как условия содержания, так и границы дозволенного.

Перкинс ничего не понимал. Он уже бывал в Диком поле, и хорошо помнил, как относились к нему туземцы. Как низко кланялись, как спешили угодить. Сейчас же происходил какой-то бунт, совершенно непозволительный. Дикарей нужно было немедленно поставить на место, но полковник упорно игнорировал вызовы.

- Вот что, как вас там, вы немедленно ведете меня к хану, или Европа начинает войну с Диким Полем.

- Европа надорвётся, - усмехнулся Сункар. – А вы, вижу, никак не уйметесь. Хоттабыч!

- Я здесь!

Меж туземцем и Перкинсом появилась огромная призрачная голова, и уверенность посла Европы в своих силах и полномочиях принялась стремительно таять.

- Будь так добр, - продолжал советник, - направь господина Перкинса в подходящее к его уровню культуры помещение. Только не усердствуй, он должен дождаться возвращения хана здоровым и более-менее вменяемым.

Где-то в императорском дворце.

Рано утром, не слишком выспавшись, Олег выбрался из постели, стараясь не потревожить спящую жену. Полюбовался раскинувшейся на простынях нагой девушкой и с чувством глубокого сожаления отправился мыться и одеваться. Быстро позавтракал, уселся в спорткар и отправился во дворец.

Там его уже ждали. Один из секретарей встретил у входа и проводил во дворец. Передал другому секретарю, тот довёл до приемной. А оттуда после высочайшего распоряжения его препроводили в небольшую тщательно отделанную комнату. Всей мебели в ней было – один стол и два одинаковых удобных кресла.

Едва один из секретарей открыл перед Песцовым дверь, как точно такая же дверь открылась в противоположной стене комнаты, и в переговорную шагнул Петр. Понятно: теперь у них статусы формально равны. И никаких столов типа «рядовой перед начальством» быть не может в принципе. Олег, чуть замешкавшись, шагнул навстречу. Пожал протянутую ему руку и, принимая приглашение, уселся за стол.

Пётр опустился в кресло напротив. Остро взглянул на своего «коллегу» и начал:

- Интересный вы человек, господин Песцов. Казалось, давно ли вашим уделом было ученичество в третьесортной Воронежской гимназии. Но ведь ни месяца не прошло, чтобы вы не удивили пусть не меня, но кого-нибудь из государственных чиновников. Нынче же, кажется, побиты все рекорды. Вчерашний гимназист в одночасье стал главой немалого государства: такой головокружительной карьеры в истории цивилизации еще не случалось и вряд ли случится впредь.

- Поверьте, господин Львов: менее всего я стремился к власти. И с радостью отдал бы трон более подходящему претенденту. Но так уж вышло, что ближайшие три года мне придется работать ханом. К тому же ваша племянница, как я узнал, происходит из династии основателей ханства. Возможно, она возьмет на себя основную часть забот по управлению Диким полем, оставив за мной лишь представительские функции.

- А чем займётесь вы?

- Я буду рисовать. Это мне нравится намного больше всех прочих дел. Даже больше, чем придумывание новых конструктов.

- Да, я наслышан о ваших талантах. Впрочем, давайте к делу. У нас с вами масса вопросов, которые следует решить прежде, чем подписывать мирный договор.

- Государь, в таком случае, давайте привлечем к нашему разговору Марию Каракалову. Раз фактическое управление будет лежать на ней, она должна как минимум быть в курсе договоренностей. Кроме того, я сильно подозреваю, что по части государственного управления она знает и умеет намного больше меня.

- Что ж, я не против.

Император нажал на столе кнопку. Тут же из «его» двери вошел чиновник, выслушал распоряжение и удалился.

- Ваша супруга появится не ранее, чем через сорок минут. Не хотелось бы терять это время, - заметил Пётр.

- У меня есть одна тема: взаимное признание удостоверяющих документов: паспортов, водительских прав и прочего. А то поездка из Караим-кала в Воронеж нынче вышла у меня весьма интересной и поучительной.

***

- Ну что скажешь?

Император с улыбкой, откровенно любуясь, смотрел на изумительно красивую смуглую женщину с роскошными черными волосами, ниспадающими до талии.

Женщина улыбнулась в ответ, шагнула навстречу. Прижалась к своему мужчине, потерлась, словно кошка, головой о сильную грудь, дождалась поцелуя.

- Все, как я и предсказывала. Да ты и сам это видел: мальчик взялся за дело с явной неохотой. Он ведь прекрасно понимает, что ему предстоит сделать. Работы в Диком поле невпроворот, лет на полста хватит, и еще останется. Но заметь: он, раз уж взялся, будет всё делать в полную силу. И за землю, которую хотя и вынужденно назвал своей, биться будет всерьез, что на поле дипломатии, что на поле военном. Но с тобой ему выгодно дружить, и он это прекрасно понимает, а потому пойдет на разумные компромиссы. Только не пытайся у него что-нибудь отобрать силой – наживешь опасного врага.

- И в чем же опасность?

- В том, что нельзя заранее предсказать, кто выйдет победителем при вашем прямом столкновении.

Где-то в империи

Империя ликовала. Конечно, находились герои, сокрушавшиеся о том, что война закончилась, не начавшись. Еще бы: степнякам не наподдали, подвигов не насовершали, орденов, медалей и звезд на погоны не получили. Но другие, те, кто пороху всё же понюхал, были дальновидней: не будет цинковых гробов, не будет безруких-безногих инвалидов, не прибавится вдов и сирот.

Медные трубы трубили на всю катушку. Со всех экранов лились победные реляции, и портреты императора в новостных выпусках соседствовали с портретами еще недавно малоизвестного Олега Песцова, а ныне – полновластного хана Дикого поля. Патриоты, недавно штурмовавшие призывные пункты, теперь устраивали шествия во славу императора, а молодые патриотки от двенадцати и до бесконечности скупали у подсуетившихся торговцев фотографии Песцова. Кто вешал их над кроватью, кто клал под подушку, и каждая мечтала о сказочной жизни ханши с молодым, красивым, богатым, щедрым и могучим во всех отношениях супругом.

Репортеры пестрой