Читать книгу "Ветер Приключений - Ascaton"

называет себя бардом, но скорее правильнее назвать его артистом широкого профиля. Тоже воин, пусть и не такой сильный как Юл, но никогда не расстававшийся со своей шпагой. Прадедушка и прабабушка, хозяева цирка и акробаты, как и они с мамой. Все как на подбор высокие худые с волосами цвета свежей пшеницы. Бабушка, мягкая и добрая… как белое-белое облако в ясный солнечный день. А также два десятка других членов их большой семьи.

Темнота. И вот она в ужасе прячется за клетками небесных тигров. Цирк горит, и Анариэль знает, что это из-за нее, знает, почему все эти годы они провели в дороге. Знает, кто гонится за ними и ничего не может сделать. Циркачи отнюдь не беззащитны, годы странствий научили их защищать себя и свое имущество. Раненым зверем ревет Юларейн, ударами своей булавы разрывающий в клочья тела противников. Буквально в несколько метрах от нее Лим танцует со шпагой в руках, отбиваясь от наседающих врагов. Подконтрольные близнецам звери помогают держать периметр. Но нападавших было слишком много. Обезглавленные тела прадедушки прабабушки упали на землю прямо перед Анариэль, а звереватого вида эльф, торс которого был сплошным слоем покрыт шрамами и татуировками, тащил к ней за волосы ее мать. Тьма.

Свет… Как давно она не видела света? Она уже даже не могла понять, сколько времени прошло с момента их пленения. Дни, недели и месяцы в полумраке каких-то катакомб или корабельных трюмов. Сначала их долго перевозили с места на место, прежде чем на много лет оказаться в подземельях храма Богини Мечей — Лианорнии. Там из нее пытались сделать образцовую послушницу, но ту, кто с детства учился перебарывать свои страхи, не так-то легко сломать. Так что рано или поздно каждый новый «дрессировщик» просто скатывался до тупого насилия. После чего быстро исчезал… Она нужна была своим пленителям живой. Так продолжалось пока однажды в ее комнату-камеру не зашел эльф, старый настолько, что она даже не могла себе представить, что кто-то из ее народа может быть настолько стар.

Анариэль так и не узнала, кем он был. Слепой, сморщенный, ссутулившийся, без капли маны внутри старик походил на насмешку, карикатуру на все, чем так кичились ее сородичи. Впрочем, так казалось до момента, пока он не посмотрел на нее сквозь свои зашитые веки.

Старик подходит к ней вплотную. От него пахнет елью и можжевельником, а еще лесом. Старой, старой лесной чащобой, не видевшей ноги разумного уже тысячи лет. Он проводит своими шершавыми, грубыми, теплыми ладонями по ее рукам.

— Идеальный сосуд. Определенно. Давненько я не встречал подобного, — шепчет он своими бесцветными губами.

— Вас ослепили, дедушка? — зачем-то спрашивает она у него.

— Нет, деточка, — неожиданно лицо старика похожее на сморщенную восковую маску расплывается в теплой белозубой улыбе. — я сам от них отказался в свое время… ради счастья. И крепись. — договорив он разворачивается на каблуках и выходит из кельи.

— Благодарю… — служку в одеяниях старшего жреца он заставляет замолкнуть одним взглядом.

— Заткнись, — голос старика напоминает удар плетью. — я выполнил свою часть давнего долга, нашел для вас идеальный сосуд и больше не желаю видеть никого из вашей братии. И передай остальным, следующий, кто явится к моему порогу без приглашения… Будет жить вечно, но пожалеет об этом, став вечным напоминанием, о том, что случается с теми, кто сомневается в крепости моих слов. — от него во все стороны пахнуло совершенно новым запахом. Тем, что прячется в глубине той самой чащобы. Прелый сладковатый аромат гниения, разложения, смерти.

Темнота.

Ей редко дают видеться с мамой, последним близким для Анариэль разумным, но почему-то их вытащили и вместе куда-то повезли. Они сидели в одной клетке глубоко в трюме корабля. Мама обнимала ее, и они говорили. За все те годы, что провели в разлуке. Минуты полусна, проводимые под убаюкивающее материнское пение, давали девочке, ставшей уже девушкой, иллюзию того, что они все еще путешествуют на их плавучем цирке. Но даже такое извращенное счастье не продлилось долго. Их разлучили. Опять. Несколько дней ее держали в полном одиночестве, чтобы в итоге вывести под сень мэллорна, дерева о котором она слышала только в сказках. На горизонте пылал целый город… А потом небольшая ритуальная площадка. Камлания жрецов. Приближающееся лицо неизвестной женщины. И темнота.

Эта пытка, грозившаяся зайти на еще один круг, оборвалась неожиданно резко, но против собственных ожиданий он не продолжился, хотя она и не проснулась. Нет. Она открыла глаза в неком абсурдном месте. Скованная все теми же золотыми цепями из кошмара, что обрывались прямо в воздухе в нескольких метрах от нее, но продолжали оставаться туго натянутыми. А вокруг была бескрайняя синева водной поверхности под темно-синими небом без единой звезды. Света тем не менее было более чем достаточно, чтобы разглядеть, как две фигуры… сражаются, перемещаясь по воде аки по земле.

Человеческий юноша-подросток, скользя и иногда даже взлетая на большой скорости, уворачивался от самых разных атак непрерывной цепью, небрежно направляемых прекрасной эльфийкой. И наверно она бы смогла насладиться ее внешностью, если бы именно это лицо не было тем, с чего начинался и заканчивался ее кошмар. Погоня тем временем продолжалась и набирала темп. Было очевидно, что парню становится все сложнее и сложнее уворачиваться от атак. Мечи копья и стрелы из плотного света, как капли ливня обрушивались на него и, если сначала он ускользал от них невредимый, то с каждым разом на его белых одежде расцветало все больше алых гиацинтов. С замиранием сердца она наблюдала за борьбой юноши и закричала бы, если бы могла, когда очередной меч сбил его в прыжке и заставил прокатиться по воде. Что удивительно, он поднялся.

— Ах-ха-ха-ха! Сука! Ах-ха-ха! — видимо тронувшийся умом парень вдруг застыл на месте и безумных хохотал, и кажется его противница подумала о том же самом.

— Что, мальчишка совсем головой тронулся от страха? Не стоит, в эпоху древних королевств человека, так долго продержавшегося против меня, превозносили бы как героя даже посмертно.

— Ах-ха-ха! Чуть было не сдох, пока до меня доходило… Аэлар, старый ушастый мудрец… Не мог блин как-то проще сказать!

— Что ты несешь?

— М-м? А! Да, точно ты же еще тут. Прости, видимо я пока глуповат для таких схем. Долго соображал.

— Последние слова, малец. Ты развлек меня достаточно. Заслужил, — над его виском зажегся огненный меч.

— Слова… все