Читать книгу "Майне либе Лизхен - Марина Порошина"

Герман Иванович замолчал, скромно ожидая заслуженных восторгов и похвал.

– Этого не может быть… – медленно и невнятно, как будто губы не слушались ее, прошептала Ба. – Это все в прошлом. Я не хочу знать… Господи, зачем вы это сделали, Герман Иванович?!

– Но ведь это же так просто, технический прогресс, – совершенно растерявшись, пробормотал Мокроносов. – Теперь мы не одни, теперь о нас весь мир узнает. А вместе же легче, – невольно повторил Герман Иванович слова, которые недавно Ба говорила Галине.

– Так просто, – задумчиво повторила Ба, кажется, она уже пришла в себя от сюрприза, от всей души преподнесенного Германом Ивановичем. – Вы правы. И в самом деле – наверное, так надо.

День двенадцатый

Meine erste Frau

Женя и Левушка бежали по улице, лавируя между прохожими и переругиваясь на ходу – все никак не могли решить, по чьей вине они опаздывают. Левушка, немного отставший, вдруг окончательно затормозил возле бабушки, продававшей первые весенние нарциссы – бело-желтые, как будто улыбающиеся. На бегу сунул бабушке деньги, схватил букет и бросился догонять Женю, которая уже стояла на крыльце архитектурной академии и оглядывалась на него с возмущением – нашел время!

– На! Тебе! – сунул ей букет Левушка, и они вбежали в вестибюль.

– Мы на конференцию! – хором закричали они охраннику.

– Налево и по стрелочкам, – невозмутимо ответил тот. – Третий этаж, аудитория 316.

Женя и Левушка побежали налево по длинному коридору, в конце которого увидели обещанную стрелочку с надписью «Международная конференция «Баухауз» на Урале: от Соликамска до Орска». Не дожидаясь лифта, побежали на третий этаж. И все-таки они опоздали, поэтому тихо, как мыши, стараясь не пыхтеть после марафонского забега, стали пробираться к последнему ряду, где еще оставалось несколько свободных мест.

– …И прежде всего позвольте представить вам тех, благодаря кому проведение нашей конференции, первой в России, стало возможным, – четким поставленным голосом говорила дама в очках и строгом костюме в полоску, стоявшая возле доски и экрана. – Это Герман Иванович Мокроносов, профессор, доктор философских наук, именно он на начальной стадии выступил координатором международного проекта.

Внизу, в первом ряду, поднялся Герман Иванович, и, повернувшись лицом к залу, раскланялся во все стороны. Ему похлопали, Женя и Левушка – громче всех. Гадкий Левушка даже хотел было крикнуть «ура!», но Женя вовремя зажала ему рот ладошкой. При этом она рассыпала нарциссы, и ему пришлось ползать по полу между рядов, собирать цветы под Женькино довольное хихиканье. Двое мужчин подчеркнуто интеллигентного вида, сидевшие у прохода в предпоследнем ряду, оглянулись, посмотрели осуждающе. В результате Левушка с Женей так и не услышали, кем была пожилая розовощекая дама в ядовито-красном шарфе и мужчина в джинсах и клетчатой рубашке, которые сидели рядом с Германом Ивановичем и которым тоже хлопали.

– И, конечно же, разрешите представить вам нашего спонсора, руководителя российско-германского благотворительного фонда «Архитектурное наследие» Павла Анатольевича Харитонова.

Павел Анатольевич Харитонов встал и тоже с достоинством раскланялся. Женя вытаращила глаза и пихнула Левушку в бок так, что тот зашипел от боли. Но удивление Жени было понятно: за те несколько месяцев, что они не видели Павла Анатольевича, купившего себе квартиру в элитном доме, он изменился до неузнаваемости. Дорогой светлый костюм сидел на нем отлично, волосы были вовсе и не белобрысыми, а пшеничного оттенка, как у Есенина, и стрижка удачно подчеркивала высокий лоб мыслителя; очки в тонкой золотой оправе делали лицо умным, а взгляд – ироничным.

– Во дает! – искренне изумился Левушка. – А говорят, имидж – ничто!

– Это не тот ли Харитонов, что сидел за захват Таганского рынка? – наклонившись к соседу, заинтересованно спросил один из мужчин.

– Тот самый, я его еще тогда по телевизору видел – такая бандитская морда! – с удовольствием подтвердил его собеседник. – И пожалуйста: отсидел, вышел, научился ходить на двух ногах, очки вон прикупил – и стал вполне интеллигентным человеком, как мы с вами, – это было сказано с понятной обоим тонкой иронией. – Спонсор. Говорят, денег у него – куры не клюют.

– Зачем, интересно, ему это надо? – не унимался любознательный сосед.

– Вы думаете, его интересует сохранение архитектурного наследия конструктивизма на Урале? – съехидничал любитель криминальных теленовостей. – Держите карман шире. Он конструктивизм от барокко не отличит! Все знают, что он просто-напросто деньги через этот фонд отмывает, и немаленькие. Эту конференцию ему оплатить – копейки. Зато шуму, шуму! Спаситель Отечества! Отрыжка нашей демократии, вот что это такое! Таких, как он, надо сажать пожизненно и с полной конфискацией!

– О, я как раз вчера анекдот прочитал на эту тему, – оживился первый мужчина. – Чтобы сегодня стать интеллигентным человеком, надо только выкинуть из машины бейсбольную биту и вместо нее положить красивую металлическую клюшку для гольфа.

Собеседники с удовольствием расхохотались, да так громко, что Павел Анатольевич Харитонов вдруг оглянулся и посмотрел на них укоризненно – мешаете, мол, господа. Приятели испуганно умолкли и сделали вид, что увлечены докладом.

– …Цель конференции – создать сеть исследовательских центров, которые будут документировать пока что слишком мало изученные моменты истории строительства соцгородов, расположенных вдали от Москвы и Петербурга, – щебетала тем временем переводчица. – Результаты этой работы будут представлены широкому кругу потенциальных партнеров – политикам, представителям средств массовой информации и собственникам.

Розовощекая пожилая дама в красном шарфе переждала ее, благосклонно кивая, и увлеченно затараторила на немецком. Левушка и Женя заскучали.

– А теперь, дамы и господа, мы переходим непосредственно к программе нашей конференции, – вернула себе бразды правления ведущая. – У вас у всех есть расписание с указанием аудиторий, где будут работать различные секции. Поэтому позвольте вкратце…

Полчаса спустя под бодрое бормотанье первого докладчика, обещавшего раскрыть тему «Влияние немецкого конструктивизма на формирование архитектурного облика Свердловска начала 1920-х годов», окончательно осоловевшие Женя и Левушка выбрались из аудитории. Мимоходом оглянувшись, они увидели Германа Ивановича, который был весь поглощен докладом, и Павла Анатольевича Харитонова, тщетно борющегося с дремотой. Вслед за ними вышел из аудитории, осторожно прикрыв дверь, немолодой сухощавый мужчина со светлыми длинными волосами, стянутыми на затылке в пучок, по виду явно иностранец. Остановился, оглядываясь по сторонам, будто решая, в какую сторону пойти. Но Жене и Левушке не было до него никакого дела. Они опять опаздывали, на этот раз – в ювелирный магазин «Золотая рыбка», где должны были привести в порядок аквариум с золотыми рыбками, работавшими символом заведения. По окончании работы Левушка пообещал Жене исполнение трех желаний, как и полагается после общения с золотыми рыбками. Про два желания он уже знал: Женя хотела в театр на балет «Каменный цветок», и он купил билеты неделю назад, и еще зонтик, потому что лето на носу! Насчет третьего желания у Левушки были свои сугубо корыстные соображения, надо было только вовремя и правильно подкинуть идею.