Читать книгу "Злая кровь - Елена Таничева"

— Но ты взял ее, чтобы напоить кровью с шампанским Софи, да? — спросила Нина.

— Да.

— Уйди. Уходи сейчас же.

— Почему?

— Ты чудовище. И Софи… Софи твоя — тоже чудовище.

— Дурочка. — Мишель не двинулся с места. — Со временем ты поймешь, что такое — вампиры. Ты осознаешь, что такое — быть вампиром. Просто до сегодняшнего дня ты сидела в башне из книжек, оберегаемая своим Мастером, и никогда не была голодна… я имею в виду — никогда не была по-настоящему голодна, как вампир. Это особый голод, Нина. Если хоть раз его утолишь, выпьешь чью-то жизнь — голод не утихает, он становится сильнее. Так что, может быть, правильно Древние запретили молодняку убивать. Хотя я убежден: они сделали это только для того, чтобы у них не появлялись сильные конкуренты. И целых два века это работало. Пока не наступил двадцатый век, и все не пошло черту под хвост…

— Но я чувствую голод. Все время.

— Это не тот голод, Нина! — почти крикнул Мишель. — Умножь его на сто — и, может быть, чуточку начнешь понимать, что чувствуют все, кто хоть раз выпил человеческую жизнь до донышка. Так что я — не чудовище. Я не такой уж злой для вампира. Я не так, как другие, мучаюсь от запрета на убийство. А уж Софи и подавно не чудовище. Я люблю ее. Я о ней мечтал с того мгновенья, как увидел. Но чтобы заполучить такое сокровище, надо было потрудиться. Я, собственно, даже не был уверен, что и шампанское поможет… Кто — она, а кто — я? Просто хотелось сделать ей приятное. А вот Анечка эта — ничтожество и пустышка. Я же пил ее кровь. Я ее читал… Как ты читаешь книжки. Она — ничтожество и не стоит твоих переживаний. Даже если бы умерла, не стоила бы.

— Мишель, да какая разница, ничтожество или нет?! Нельзя убивать для забавы! Нельзя убивать для еды!

— Если это тебя утешит: мы не собирались ее убивать. Мы собирались отпустить ее. Это случайно произошло. Из-за шампанского. Увлеклись.

— Откуда мне знать, что ты не лжешь?

— А разве ты хоть раз ловила меня на лжи? Зачем мне лгать тебе? Смысл?

— Не знаю…

— Я не лгу, Нина. Я никогда не стану тебе лгать. Ты славная девочка и мой товарищ. Я товарищам не лгу.

— «Товарищ». Надо же. Слово из моего детства, — грустно улыбнулась Нина.

— Из моего тоже. Но только оно значило… просто друг, — пожал плечами Мишель. И повторил, словно пробуя на вкус: — Друг.

— Друг, — эхом откликнулась Нина. — Хорошо. Я тебе верю. Только все равно не понимаю…

— Когда-нибудь поймешь. Точно тебе говорю. А теперь давай вернемся к нашей проблеме. Итак, ты предполагаешь, что ответ в тех похищенных книгах.

— Возможно. А возможно, и там его нет, — уныло сказала Нина.

— У людей, говорят, вся информация уже в компьютеры закачана. «Фараоны» могут найти что угодно и про кого угодно. Жаль, что у нас не так. Было бы место, куда закачать все книжки сразу, и чтобы легко можно было узнать, есть в них полезная информация или нет…

Нина вдруг застыла, глядя перед собой округлившимися глазами.

— Ты чего? — удивился Мишель.

— Я знаю, — прошептала она, — где можно отыскать информацию обо всех книгах, выходивших с начала восемнадцатого века.

— И где же?

— Во Флоренции. Антонио Мальябекки. Величайший библиотекарь всех времен и народов. Иди сюда!

Нина подбежала к лэптопу, который принесла-таки в святая святых Модеста Андреевича: при наличии Интернета было гораздо проще контактировать с архивариусами других городов и обмениваться с ними информацией. Все равно Корф уже не узнает о совершенном ею святотатстве…

Вообще непонятно, почему он так ненавидел компьютеры. Обзаведясь собственным, Нина в них просто влюбилась.

Она быстро застучала по клавиатуре, вызывая электронную справку.

— Вот, смотри, самое простое — из Интернета! Даже люди о нем знают. Только думают, что он умер.

Мишель склонился над экраном.

«Антонио Мальябекки (1633–1714). Коллекция его книг составила фундамент национальной библиотеки в знаменитой флорентийской галерее Уффици. Маленьким его взял к себе в помощники книгопродавец. Через месяц Антонио уже научился читать, быстро находить на полке нужную книгу. Некий библиотекарь бесплатно обучил его латыни, греческому и древнееврейскому языкам. Память у Мальябекки была феноменальная, его прозвали за это „оракулом ученых“. Слава о нем докатилась до великого герцога Тосканского, Козимо III, и Мальябекки назначили библиотекарем его высочества. Все жалованье (800 ливров) он тратил на покупку собственных книг. Быстро освоив вверенную ему библиотеку, Мальябекки стал изучать каталоги других библиотек, вел обширную переписку с коллегами, расспрашивал путешественников о книгах… В результате он знал фонды библиотек других городов лучше, чем те, кто там работал. Он был словно „живой библиотекой“, владел скорочтением, которым мало кто владеет и в наши дни. Правда, некоторые с презрением называли его „ученый муж среди библиотекарей, но библиотекарь среди ученых мужей“. И если для одних Мальябекки был в то время центром культурной жизни Флоренции, ученым-эрудитом, трудолюбивым библиографом и библиофилом, то для других — поводом для насмешек. Его называли книжным червем, полубезумным отшельником, библиоманом… Высмеивалась его небрежная манера одеваться, его дом, буквально заваленный книгами, его рассеянность, одиночество, вечная нехватка средств… Он дожил до восьмидесяти одного года, и всю свою личную библиотеку, состоящую из 30 тысяч томов, завещал Флоренции. Условие было одно — книги всегда будут доступны читателям. Мальябекки даже оставил небольшую ренту на содержание коллекции. С 1802 г. коллекция Мальябекки была объединена с библиотекой герцогов Тосканских. По указу герцога было предписано обязательно передавать в библиотеку экземпляр каждого издания, выпущенного в Тоскане. Сейчас библиотека является гордостью галереи Уффици».

— Головастый мужик. Так он не умер?

— Нет. Вампиры давно к нему приглядывались. Он знал о нашем существовании, но не хотел проходить обращение: боялся, что кровь будет интересовать его больше, чем книги. Но на смертном одре все-таки согласился. Не хотел расставаться со своей библиотекой. До сих пор живет во Флоренции. К нему за советом ездят библиотекари и архивариусы со всего света. Знаешь, он не пропустил ни одной книги, написанной на европейских языках и напечатанной с тысяча семисотого года. А эти мои книги, все три — напечатаны после тысяча семисотого. Так что наверняка он их читал.

— Думаешь, он помнит все, что прочел?

— Я не думаю, я знаю! Этим он и знаменит! — ликовала Нина. — Я буду просить Князя о разрешении на поездку.

— Я тоже.

— Полагаешь, во Флоренции мне может что-то угрожать?

— Нет, что ты. Просто я никогда не был в Италии, — потупился Мишель. — Я вообще нигде не был, кроме Москвы, Питера и Костромы. Да и в Костроме еще при жизни был. Оттуда родом моя мать, она возила меня к родственникам. Теперь пора бы наверстать упущенное. Буду путешествовать по мере возможностей. Благо Князь позволяет странствовать, иноземные тоже смягчили законы… Во Флоренции хорошие ювелиры?