Читать книгу "Испорченный Найт-Крик - Кей Си Кин"

показываю ему язык. Нормальность всего этого застает меня врасплох, отвлекая от этого момента.

— Что только что произошло? — Спрашивает Хантер, заставляя меня повернуться к нему лицом. Он выжидающе смотрит на меня, ожидая, что я отвечу, но я совершенно растеряна. — Ты перестала улыбаться и шутить, и краска практически сошла с твоего лица. Очевидно, что-то повлияло на твое настроение.

Мудак. Почему он так часто видит меня насквозь? Если он готов высказаться в окружении всех присутствующих, тогда у меня должно хватить смелости ответить честно.

— Меня бесит, что вы даете мне ложное чувство безопасности. Что мой разум просто забывает то дерьмо, которое вы уже сделали мне, на самом деле не стремясь отомстить и не ставя вас на колени. Я ненавижу, что ваши прикосновения имеют значение и что вы хотите все исправить, заставляя меня ненавидеть вас все меньше и меньше.

Я почти задыхаюсь при каждом вдохе, переводя взгляд с левой стороны на правую, чтобы посмотреть на них троих. Арчи и Чарли сидят, поджав губы, пока "Звезды" застывают на месте.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь подняться со своего места и увеличить столь необходимую дистанцию между нами, Ксавье обхватывает мою шею сзади и касается губами мочки уха, наклоняясь ближе.

— Сломай меня. Сломай нас. Мы это заслужили. Но ты заслуживаешь той преданности, которую мы не предлагаем никому, кроме как друг другу. Ты заслуживаешь, чтобы мы из кожи вон лезли, чтобы защитить тебя и доставить тебе удовольствие. Я не шутил, когда сказал, что выбираю тебя. Я все делал по-твоему, предлагал тебе пространство, в котором ты, казалось, нуждалась, но время вышло, Нафас. Время вышло.

Его губы нежно ласкают мою щеку, и мои глаза закрываются, когда я тону в его словах и прикосновениях. Затем, внезапно, он уходит. Когда я, наконец, открываю глаза, я вижу только Чарли, сидящую напротив меня, выражение ее лица показывает, что она так же смущена, как и я, когда она смотрит на дверь, к которой они, должно быть, направляются, но я не оборачиваюсь.

— Ты все еще хочешь следовать плану?

— Хочу, — бормочу я, сжимая руки.

— Ты в полной заднице, Иден, — комментирует Чарли, постукивая по столу, и я не могу не согласиться.

Я в полной заднице.

Двадцать один

Иден

Спортивный зал заполнен телами, голоса эхом разносятся по залу, пока все ждут начала митинга поддержки. Белые и зеленые воздушные шары и серпантин украшают все поверхности, и у половины студентов в толпе на лицах нарисованы те же цвета. Чарли посмотрела на меня раньше, когда мы увидели, как они все занимаются этим в женском туалете, на ее лице ясно читался вопрос, но в ту секунду, когда она увидела, как мои глаза расширились в панике, она поняла, что это не для меня.

Я никогда раньше не была в спортзале, тем более что игры всегда проходят на настоящем городском стадионе, но он на удивление большой, и, судя по всему, у нас тоже есть баскетбольная команда. Кто знал? Очевидно, что мы не можем быть известны благодаря другим нашим командным видам спорта, или они не получают такого же уровня поддержки, как футбольная команда.

Чарли убедила меня, что сидеть в первом ряду — хорошая идея, чтобы нам было прекрасно видно все происходящее, и я уже знаю, что в какой-то момент пожалею об этом.

Ботинки тренера скрипят по деревянному полу, когда он выходит в центр баскетбольной площадки, и все, кажется, приходят в еще большее возбуждение, их разговоры становятся громче, поскольку они предвкушают праздник командного духа, в котором мы собираемся принять участие. Вся комната представляет собой смесь первокурсников, второкурсников, юниоров и старшекурсников, так что мне неловко, что я едва узнаю чьи-либо лица.

— Я так жду этому, — восклицает Чарли, хлопая в ладоши рядом со мной, когда мы поднимаемся со своих мест, свет гаснет, когда тренер Кармайкл прочищает горло в микрофон.

— Школа Эшвилла, давайте поприветствуем нашу команду и команду поддержки, которые откроют сегодняшнее мероприятие. Затем мы покажем свою любовь к "Звездам", проведем пару игр и убедимся, что мы все настроены на сегодняшний вечер, — объявляет он своим монотонным голосом, его глаза бегают по комнате, пока он говорит. — Напоминаю, что при необходимости будут доступны школьные автобусы, которые доставят учеников на стадион. Но пока наслаждайтесь шоу.

Толпа хлопает и свистит, а парни, стоящие позади нас, слегка подталкивают меня вперед, но когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на них, они быстро успокаиваются.

Проводя руками по шортам, я сажусь на свое место, когда тренер уходит с корта, и барабаны группы мгновенно подхватывают ритм. Я узнаю мелодию, когда к нам присоединяются остальные участники группы, заполняя открытое пространство перед нами, когда они играют — We Will Rock You.

Я хлопаю в ладоши и притопываю ногами, когда это необходимо, и улыбаюсь, когда Чарли ловит мой взгляд, но мое суровое выражение лица остается на месте все это время. Обычно мне нравятся такие вещи, но мой предыдущий разговор с ребятами до сих пор не выходит у меня из головы.

Они меня наебали. Мне плевать, какие у них могут быть оправдания, но они меня наебали. Я вижу перемены в них, потребность проявить себя, но почему я вдруг стала такой покладистой, позволяя им снова и снова брать то, что они хотят, не давая мне ничего взамен?

Независимо от того, что я думаю, часть меня все еще тянется к темноте внутри них. Их беспощадный образ мыслей полностью находит отклик в моей душе. Может быть, мы предназначены друг для друга, чтобы вырывать души друг у друга и возвращать их поврежденными. Но сначала им нужно напоминание о том, что я, черт возьми, сама по себе.

Группа заканчивает играть только одну песню, и маленькая часть меня благодарна, что мне для разнообразия не нужно слушать инструментальные каверы на старые мелодии. Но в ту секунду, когда их заменяет команда поддержки, я беру свои слова обратно. Все лучше, чем наблюдать за этими сучками.

— О черт, вот и она, — бормочет Чарли, сбивая меня с толку, но в ту секунду, когда я слышу голос Рокси из динамиков, я съеживаюсь от понимания.

— Привет, мальчики, девочки и…шлюхи, — сладко приветствует она, ее взгляд падает на меня, когда она поет последнее слово. Мне почти хочется поаплодировать ей за ее яйца, но вместо этого я бросаю ей знак мира и показываю язык,