Читать книгу "Закрытая школа. Сопротивление - Ирина Щеглова"

— Макс, отец Юли был на той пленке, и мы до сих пор не знаем, на чьей он был стороне, — напомнил Андрей.

— Его самого грохнули, чтоб вы знали, — не сдавался Максим.

— Как грохнули? — оторопел Андрей.

— Авария была подстроена. И возможно, это сделали те же люди, которые охотились за твоими родителями, — он выразительно посмотрел на Рому. — Вчера ночью мы с Юлей были в офисе ее отца.

Рома сник под его взглядом. Максим повернулся к Андрею.

— В его документах мы нашли папку с именем твоей мамы.

— И что там было? — со страхом спросил Андрей.

— Ничего. Они успели все выгрести. Мы только взяли запись с камеры наблюдения. На ней последний день жизни отца Юли, — со вздохом разочарования ответил Максим.

Андрей мгновенно сорвался с места и выбежал из комнаты, Рома кинулся за ним, а после и Макс.

Запыхавшись, они втроем влетели в комнату девочек.

Диск! Что на диске?!

Равнодушная камера снимала обычный рабочий день юридической конторы. Сновали туда-сюда люди, ничего особенного не происходило, как вдруг… Юля узнала своего отца. Она попросила прокрутить видео помедленнее. Кадры сменяли один другой, вот Юлин отец идет к кому-то навстречу, вот этот кто-то подходит, они пожимают друг другу руки… и ребята отчетливо увидели в кадре лицо Петра Морозова.

Видео прокрутили несколько раз. Максим стоял и смотрел с застывшим лицом. Ребята поглядывали на него сочувственно. Теперь всем без слов было понятно, что Петр Морозов действительно замешан во всех убийствах, произошедших на территории усадьбы.

Самоубийство?

Сразу же после допроса следователя Виктор позвонил Панину и попросил его вести дело Павла. Тот согласился, хотя и предупредил Виктора о том, что дело сложное, доказательства вины Павла налицо, так что он бы не стал обнадеживать Виктора.

И вот сегодня он позвонил и сообщил о самоубийстве Павла… Виктор был в шоке. Он не верил, не мог поверить ни в виновность Павла, ни в его добровольный уход из жизни. Не таким человеком был Пашка!

Виктор первым дело поспешил к Елене:

— Звонил Панин… Паша… покончил с собой… Его вели на допрос… он вырвался и… бросился в лестничный пролет. — Елена охнула и неловко присела на край стола, зажав рот ладонью. Виктор сбивчиво рассказал подробности, — Он оставил в камере записку… с признанием в убийстве.

— Не может быть. Нет! Этого не может быть, нет, — упрямо повторяла она. Заплакала, бросилась к Виктору, обняла. — Я любила его, Витя. Я любила его…

Володя методично продолжал свое расследование. Его давняя хорошая знакомая — следователь Марина Снегирева — прислала ему все, что удалось найти на Бориса Князева.

Информации было немного. В 80-м его задержали за покушение на кражу.

Володя щелкнул мышкой по файлу с фотографией, она загрузилась, и он увидел на экране Князя.

— Князев проник на опечатанное милицией место преступления. Какая-то реставрационная мастерская за городом. Хозяин мастерской был убит за день до этого, — рассказывала Марина.

— Поселок Степаново, улица Чайковского, восемнадцать? — спросил Володя, хотя уже знал ответ. Владельцем мастерской был его отец.

— Думаешь, Князев убил его, а потом вернулся на место преступления? — опешив, спросила Марина.

— Уверен.

Похороны

На похоронах Павла присутствовали только учителя. Елена зачем-то подключила к организации похорон Морозова. Виктора это покоробило.

Морозов по обыкновению деловито распоряжался, он-де и о венках позаботился, и обо всем прочем…

— Зачем ты притащила его сюда? — неприязненно спросил Виктор. Присутствие Морозова выглядело особенно циничным. Бедный Павел! Даже после смерти Морозов сумел напакостить ему.

Однако Елена так не считала. Она даже обиделась на Виктора. Петр так старался! И вот она — благодарность.

Прошлую ночь Елена провела с Морозовым. Она сама попросила его остаться, потому что ей было очень плохо. А он, как никто другой, понимает ее! И сколько в нем сочувствия, отзывчивости, теплоты, нежности! Никто не знает! Не станет же она рассказывать об этом Виктору…

Максим не хотел верить в причастность отца ко всем этим жутким убийствам. Это все Юлька начала, со своими призраками. Мало ли что там призраки могут наплести! Все можно подстроить. И что доказывает видео с рукопожатием Юлькиного отца и отца Макса? Да ничего не доказывает. Могут же люди просто быть знакомыми! Ну и что, что они встречались в день гибели Самойлова. Так можно любого обвинить, кто в тот день поздоровался с погибшим.

Ребята ужасно разозлили Макса своими подозрениями. Он шарахнул дверью и ушел от них, забрался в душевую и сидел там в одиночестве, пока его Юля не нашла. Но она раздражала его даже сильнее остальных, и Макс посоветовал ей убраться. Юля обиделась, она же помочь хотела…

— Иди лучше Ромычу помоги, а то он весь там исстрадался. Или привидение вызови… у тебя хорошо получается.

— Так, значит, все-таки дело в Роме? Из-за него ты на меня орешь все время? — спросила Юля.

— Мы с Ромычем дружим с первого класса, врубилась? — взвился Макс. — И мы ни разу не ссорились… Пока ты тут не объявилась.

— Ну, конечно. Я во всем виновата, совратила мальчика.

— А что, не так? Ходила, крутилась вокруг, глазки строила, — подхватил Макс.

Юля взглянула на него с презрением:

— Знаешь, я, похоже, не дверью ошиблась, я парнем ошиблась. Какой ты все-таки урод, Макс.

Завхоз установил в холле фотографию Павла Петровича с траурной ленточкой. Вика, проходящая мимо, взглянула мельком и застыла. Она увидела, как к завхозу подошла уборщица Маша, покачала головой. «Как же так? Такой молодой! Что с ним случилось?» И завхоз негромко рассказал ей, будто у покойного с сердцем было что-то, а потом добавил: это, мол, официально… а болтают всякое, будто он себя жизни лишил…

Расстроенная Вика поспешила на поиски друзей, нашла Рому, Андрея и Дашу, сбивчиво передала все услышанное. Смерть Пал Петровича потрясла ее. Вот только что был жив человек, вел уроки, говорил, смеялся, гонял их… Вон даже Макса побил… И злились на него ребята, всякое бывало. Подозревали тоже… а теперь — кого подозревать? На кого злиться? Нет человека. И Темы нет. Если бы они знали, что их друг погибнет, разве они обижались бы на него? Они старались бы изо всех сил помочь, спасти, пока есть такая возможность, потому что в мире все поправимо, кроме смерти. Рома слушал ее и недоверчиво качал головой.

— Мы не должны кидаться друг на друга. Мы обвиняем всех подряд — то Юлиного отца, то отца Макса, — просто потому что мы увидели их на какой-то записи. Мы все чуть не перессорились из-за этого.

— Жалко, Юли с Максом здесь нет, они бы оценили такую метаморфозу. Ты ж первая на них наезжала, — напомнил Рома.