Читать книгу "План игры. Геополитическая борьба США с СССР - Збигнев Казимеж Бжезинский"

широкому развитию самосознания. Возникло полунезависимое общество, и растут выступления, направленные на изменение характера режима и его отношений с Советским Союзом. Большинство поляков, однако, осознают, что такие перемены могут быть осуществлены лишь постепенно и не должны вылиться в разрыв с Советским Союзом. Постепенные и мирные перемены могут со временем привести к оформлению более равных отношений между Польшей и Советским Союзом. Это обеспечит автономию Восточной Европы и убедит Москву, что Польша и Восточная Европа не будут заманены в лагерь ее противников.

Из этого следует, что членство Польши в Международном валютном фонде и в перспективе возвращение ей Соединенными Штатами статуса наибольшего благоприятствования в торговле являются геополитически желательными. Кроме того, экономические санкции США против Польши должны быть компенсированы большим желанием США участвовать в западных предложениях по экономической реконструкции Польши при условии, что ее власти пойдут на примирение со своим народом и с руководством «Солидарности». Конкретные тактические соображения относительно выбора времени для конструктивной американской инициативы (например, увязка прекращения политических репрессий против лидеров «Солидарности» с налаживанием более откровенного диалога между существующим режимом и обществом) не исключают желательности развития в долгосрочном плане общеевропейского экономического сотрудничества. Необходимо иметь в виду, что конечной жертвой такого сотрудничества станет экспансионистское имперское стремление Советского Союза, стремящегося изолировать Восточную Европу. На самом деле, если бы с течением времени в результате таких эволюционных изменений Варшавский пакт стал в меньшей мере инструментом советского контроля и в большей степени сдерживающим фактором поведения СССР в регионе, то это можно было бы посчитать иронией истории.

Но для того чтобы подобного рода эволюция сыграла решающую роль в изменении интенсивности и, возможно, даже характера американо-советского противоборства, она должна коснуться и самого Советского Союза. Первоначально этот побочный эффект наверняка будет, весьма ограниченным, принимая во внимание политическую традицию в строгой регламентации жизни в великой российской империи. Но именно в силу того, что перед нами империя, она не может герметично отгородиться от своего окружения, опираясь на однородную самогенерирующую культуру, как это произошло в Китае. Многонациональный характер Советского Союза порождает трещины и отверстия, и неизбежный факт состоит в том, что в век национализма и возрождения религиозного духа 55 млн. советских мусульман, 50 млн. украинцев, 10 млн. жителей Прибалтики, а также другие нерусские национальности не разделяют целиком инстинктивные и глубоко укоренившиеся политические устремления русских.

Соединенные Штаты должны дать более четкое определение подобного рода тенденциям с помощью значительно более интенсивного использования современных средств связи. Средства, которые оказались столь эффективными в прекращении изоляции Восточной Европы, следует более активно использовать в отношении самого Советского Союза. Задача не должна сводиться к поощрению национальной ненависти или даже к содействию дезинтеграции Советского Союза. Реальная цель состоит в том, чтобы мобилизовать силы для подлинной политической деятельности, большего национального самовыражения, рассредоточения центральной власти и прекращения деспотичного доминирования центра, которое и порождает экспансионистский импульс. Поощряя требования нерусских национальностей к большему уважению их национальных прав, можно постепенно переориентировать политический процесс в Советском Союзе на сложный и поглощающий силы вопрос, отражающий саму суть современной политической системы, а именно: перераспределение политической мощи. Очевидно, что, с точки зрения Запада, было бы желательнее, чтобы главной заботой советского руководства стала именно эта проблема, а не проблема экономических реформ, решение которых может усилить способность СССР к соревнованию с США.

В настоящее время современные средства связи делают возможной гораздо более амбициозную и разветвленную кампанию по сравнению с той, которая проводилась после начала американского вещания на Восточную Европу с помощью радиостанции «Свободная Европа», а на Советский Союз – радиостанции «Свобода». Кроме того, в последние годы Советский Союз в сфере идеологии очутился в положении обороняющегося. В Западной Европе коммунистические партии находятся в упадке. Советская идеология не подходит к реальностям Дальнего Востока. Даже в Латинской Америке притягательность СССР падает. На Ближнем Востоке возрождение исламской веры помешало СССР извлечь выгоды из возросших антиамериканских настроений. Только на юге Африки существующие условия действительно способствуют росту притягательности советской идеологии. В этой обстановке настал момент для проявления инициативы по реализации обширной программы радиовещания на многих языках, внедрения аудиовизуальных кассет, а также оказания технического содействия в публикации независимой внутренней политической литературы. Финансирование этих программ необходимо по крайней мере утроить, поскольку затраты, влекущие изменения политических позиций СССР, естественно, более эффективны, нежели гонка вооружений. Увеличение ассигнований равнялось бы всего лишь объему затрат на производство нескольких бомбардировщиков «B-1».

Социально-экономическая стагнация СССР, его многонациональный состав создают благоприятные предпосылки для стимулирования более критических политических взглядов среди советских людей. Учитывая существование доктринального подхода и политической изоляции на протяжении десятилетий, первоначальная восприимчивость к предлагаемым выше действиям будет значительно ниже, нежели в Восточной Европе. Но национальные и религиозные чувства нерусских народов и провал коммунистической системы внутри страны действительно делают советских людей потенциально восприимчивыми к настроениям, получившим более широкое распространение в Восточной Европе. Когда этот потенциал начнет реализовываться, даже смелое предвидение М. Джиласа может показаться не столь поразительным.

Глава VII. Превосходя исторически

…Одержать сто побед в ста сражениях – это еще не вершина мастерства. Покорить врага без боя – вот в чем вершина мастерства. Поэтому самое важное в войне – нанести удар по стратегии противника.

Сунь-Цзы, древнекитайский полководец и военный теоретик

Для Соединенных Штатов не потерпеть поражения в американо-советском соперничестве – значит достичь превосходства; для Советского Союза не достичь превосходства – значит потерпеть поражение. Такое асимметричное американское преимущество проистекает из того, что советский вызов носит одномерный характер. России, по существу уже не конкурентоспособной идеологически и все более отстающей в плане техническом, провозглашенный лозунг о «неизбежной победе социализма» пришлось сузить и свести к достижению весьма определенного и в политическом отношении решающего военного превосходства. Провал попыток достичь этой цели будет означать отставание во всех отношениях.

Но в этом длительном соперничестве у Советов имеется преимущество, а у Соединенных Штатов слабость: советскому упорству Америка противопоставляет нетерпение и отсутствие последовательности. Американский народ и даже его элита, занимающаяся проблемами внешней политики, склонны в своих воззрениях колебаться между утопической надеждой на постоянный мир и апокалипсическим страхом перед возникновением новой войны, между исторически наивной верой в то, что политически американцы и русские придерживаются сходных убеждений, и по-манихейски навязчивой идеей о том, что не может быть никакого примирения с «империей зла». В противоположность этому политика Москвы в отношении Соединенных Штатов связана с расчетами на длительный период. Советский Союз терпелив и настойчив. Стратегия Москвы, направленная на истощение противника, рассчитана на кумулятивные результаты использования советской военной мощи и региональных коллизий с целью оттеснения Соединенных Штатов