Читать книгу "Мой отец Пабло Эскобар. Взлет и падение колумбийского наркобарона глазами его сына - Хуан Пабло Эскобар"

переживай, завтра я заберу оттуда твою мать. Ублюдок, что не дал даже бутылочку малышке, за это заплатит. Иди поешь что-нибудь на кухне, а потом я сам отвезу тебя к бабушке.

Уже после, когда все разрешилось, Аристисабаль поведал мне о разговоре с отцом перед тем, как он поехал за нами в полицейский участок.

– Я никогда не забуду лицо твоего отца. Это единственный раз, когда я видел, чтобы он плакал. Он еще сказал мне: «Кто же больший преступник? Я, решивший стать бандитом? Или они, оскорбляющие ни в чем не повинных женщину и детей, прикрываясь авторитетом полицейской формы? Скажи мне, кто больший преступник?»

Через несколько дней в городе Эль-Ретиро в восточной Антьокии схватили Карлоса Ледера после жалобы соседей на шум в доме, где он остановился. Полиция предложила отпустить Ледера в обмен на пятьсот миллионов песо, и отец готов был заплатить, но его приятель отказался. Правительство же воспользовалось неожиданным подарком судьбы и всего через девять часов без какого-либо судебного разбирательства выслало Ледера в Штаты.

Перед отцом снова замаячила угроза экстрадиции, и вместе с другими наркоторговцами он сосредоточил усилия на том, чтобы опровергнуть правительственную интерпретацию закона, позволявшего выдавать преступников. И им это удалось. 25 июня 1987 года Верховный суд объявил недействительным акт, разрешающий экстрадицию без судебного разбирательства. У нового министра юстиции, Хосе Мануэля Ариаса, не осталось другого выбора, кроме как отменить все ордера на арест, выданные с целью экстрадиции.

Эта передышка позволила нам провести вторую половину 1987 года всем вместе, чего мы не могли себе позволить уже довольно долго, да еще и в одном из лучших мест, которые можно себе представить, – в здании «Монако». Отец провел с нами почти три месяца.

Несколько недель Пабло свободно разъезжал по Медельину кортежем из десятка «Лендкрузеров» Toyota, в каждом из которых сидели четыре-пять человек с винтовками AR-15. Однажды, впрочем, четверо полицейских на мотоциклах остановили колонну, чтобы проверить документы. Отец тогда находился за рулем одной из машин, а рядом с ним с пулеметом в руках развалился дядя Марио Энао. Пассажиры внедорожников начали выходить и сдавать оружие, но когда очередь дошла до дяди Марио, он вместо этого направил свой пулемет на офицеров.

– Пабло, и вот эта кучка педиков тебя защищает? Всего четверо полицейских – и пятьдесят телохранителей уже сдают свое оружие? Это твои львы, Пабло? Полный п*здец. Сделайте мне одолжение, офицеры, верните прямо сейчас все оружие, если не хотите действительно серьезных проблем.

В ужасе офицеры пропустили колонну дальше.

Впрочем, безмятежный период длился недолго. В конце октября 1987 года неподалеку от Боготы наемники Мексиканца убили экс-кандидата в президенты и главу Патриотического союза Хайме Пардо Леалу. Это спровоцировало новый виток охоты на наркобаронов, и отцу снова пришлось уйти в подполье. Он залег на дно в Ла-Исле и вел дела оттуда.

Примерно в то же время его неожиданно посетил Хорхе Пабон, который только что вернулся в Колумбию, пару лет отсидев в нью-йоркской тюрьме по обвинению в наркоторговле. Пабон стал частым гостем в укрытии отца, они часами разговаривали под травку. Пабло так доверял приятелю, что даже предложил на время поисков постоянного жилья остановиться в квартире на третьем этаже здания «Монако». Тот был очень рад и вскоре переехал в квартиру, которую мать обставила итальянской мебелью, собранной из других квартир здания.

Пабон приходил и уходил, когда хотел. Во время одного из разговоров он пожаловался на небольшую проблему. Еще никто даже не догадывался, что попытка разрешить ее перерастет в войну с картелем Кали.

О событиях, которые я собираюсь описать дальше, мне поведал отец. Годы спустя это же рассказал мне Мигель Родригес, когда во время переговоров я продемонстрировал свое незнание причин войны: к тому моменту я успел услышать массу теорий о том, почему «на самом деле» между моим отцом и картелем Кали произошел раскол. Обратимся теперь к истории.

В один из своих визитов Пабон был очень расстроен и поделился с Пабло причиной: пока он отбывал срок в Нью-Йорке, его девушка крутила интрижку с человеком по прозвищу Ананас, работавшим на Хельмера Пачо Эрреру из Кали. Длинный, полный деталей рассказ Пабон закончил тем, что хочет отомстить за предательство.

Отец, большой любитель ввязываться в драки, пусть даже чужие, поддержал приятеля и пообещал попросить картель Кали передать ему Ананаса. Следом он связался с Хильберто Родригесом Орехуэлой и рассказал ему о произошедшем.

– Так оставлять нельзя. Пришлите его ко мне, – потребовал отец, давая понять, что от этого зависели дальнейшие хорошие отношения между картелями.

Через несколько часов он получил от Родригеса ответ. Пачо Эррера отказался передать Пабло Ананаса – одного из самых доверенных своих людей. Разговор перерос в спор и затем в ссору, закончившуюся любимой фразой Пабло: «Тот, кто не со мной – против меня».

Наступило напряженное затишье, и отец тайком усилил меры безопасности. В такой обстановке в конце 1987 года я принял первое причастие, вечеринку в честь которого мать спланировала за год. Отец пришел в сопровождении Фиделя Кастаньо и Херардо Монкады, но пробыл с нами всего час, а затем все трое отправились в Эль-Параисо – убежище в горах Сан-Лукас около Медельина.

Начало нового года выдалось беспокойным. 5 января 1988 года новый министр юстиции Энрике Лоу Муртра[73] восстановил ордера на экстрадицию отца, Мексиканца и братьев Очоа. Закон снова дышал отцу в затылок, и теперь он появлялся в нашей квартире в здании «Монако» в основном перед рассветом, не предупреждая никого. Помню, что в тот период мы видели его лишь мельком.

Однажды мать пригласила его посмотреть на свое последнее приобретение: огромную картину маслом чилийского художника Клаудио Браво. Самым забавным в этой покупке было то, что галерея «Кинтана» в Боготе предложила продать ей эту картину за значительно большую сумму, чем она заплатила автору, но когда сотрудники галереи узнали, что мать уже совершила сделку, то позвонили ей с предложением выкупить произведение по изначально предложенной цене: оказывается, они уже договорились с другим наркоторговцем на еще бо́льшую сумму.

– Нет, милая, оставь ее себе. Не продавай эту картину, она прекрасна. Не продавай ни в коем случае, – посоветовал отец, когда она рассказала ему историю целиком.

Отец снова, уже на постоянной основе, ушел в подполье. Чтобы оказать давление на государство, он занялся похищением политических лидеров и журналистов. В убежищах он часами смотрел телевизор и пришел к выводу, что подходящей мишенью мог бы стать Андрес Пастрана Аранго[74]: журналист, землевладелец, бывший директор новостной программы, кандидат в мэры Боготы и сын бывшего президента-консерватора Мисаэля Пастраны Борреро.

Пабло послал по его душу Пинину. Тот