Читать книгу "Блог, или Роман на слабо́ - Сергей Николаевич Огольцов"

не есть прекрасною словесностью, возвышенные образцы коей находим в нашей немытой, но Отчизне.

Чарский: Эка, батенька вы мой, как вас однако же Неметчина-то заностальжинила-с! Об заклад побьюсь, что восвояси вы изволите прибыть весьма круглым славянофилом. Хе-хе… Но как говорят наши доморощенные западники, позвольте-с вас апдейтнуть и брифингнуть маненько: мы все, по слову небезызвестного Российского литератора вышли из гоголевской Шинели, однако же, добавлю от себя, пикник недолго длился и на творениях Михал Афанасича Российская Прекрасная Словесность испустила дух – на троне нынче самоучительные выхарки фейлетонской швали как обоссать супружеское ложе и спрятать концы в воду, да скорбные корпения семинаристов, что втуне тщатся суржиком телеведущих передавать оттенки бестселлерной херни на подиуме продуктов глобально-массового потребления, вот и весь наш небосклон.

Нулин: (Высокомерно) Гоголь – Булгаков? От импотента до морфиниста? И всё? Суров же ваш приговор однако… К тому же оба с явным про-Украинским душком… А коли во внимание принять бдяще-блюдущую метаморфозность при дворе Их Императорского… вам светит остракизм за вольтерьянство.

Чарский: Кисейных барышень боючись бяше – на балы не ездун еси. А эти камешки, сейчас озвученные вами в огород великих, они тут, сударь, не пришей пиз*де рукав, как ответил бы мой шорник, а он в материях сих, доложу вам, дока. Нам ведь, по большому счёту, поху… без разницы какова масть лошадки везущей хворосту воз, нас груз интересует. Оставим обсуждение внешних признаков поставщика-посредника досужим сплетникам в лакейской. Не сотворимте же себе кумиров ани мальчиков для битья. Миг дефекации равняет нас друг с другом невзирая на расу, рясу, профпригодность и шаловливости ориентаций, а заодно и с прочими со всеми, от одноклеточно прозрачных и до наших одноклассников по млекопитанию.

Есмы ничто же, но токмо гумус, поле под паром для произрастания проводника, посредством коего низводится духовность в нашу юдоль. Отколе? Вопрос трансцендентальный. Кем? Чрезмерно комбинаторный. Утешимся же, что ведомо хотя б через кого, подобно трепетным огням Св. Эльма в пляске Св. Витта, нисходит к нам она.

И зарубите на любом носу, что только подвернётся: проводники – не суть творцы, они лишь возчики, что оказались в нужном месте в правильное время с ломовой лошадью и крепкою телегой, чем и исполнили своё предназначение. Но преференции самих господ биндюжников к их транспортным услугам без касательства, иначе в нынешний бы просвещённый век эмансипации гомосексуализма половодье Лебединых Озёр превзошло Байкал и Каспий, а Щелкунчиков хватило бы на копию Саяно-Шушенской ГЭС в натуральную величину. Чего не наблюдаем…

(Чарский задумчиво приблизился к стулу с Мими, приподнял ей хвост, но бросив краткий взгляд на гостя, передумал и почесал проплешину на брюхе. Сука, не просыпаясь, заурчала по-кошачьи, как извращенка какая-то.)

А и кстати о музыке, вы уже слыхали как на балу у Юсупштайнов-Рюрикургантоцких наш этот шельма записной… как бишь его? Фамилия ещё такая ржачная… типа Ржеленовский что ли…

Нулин: (С готовностью) Поручик Ржевский?

Чарский: Ну так и я ж о нём… Отменный шалопай… Знатно ввёл свой конфуз заезжей Аглицкой мисс с её гуманитарной бонбоньеркой… Прям на рояле, не снимая ментика… Что значит виртуоз!. И кстати, меня он приглашал к себе в Коломенское, поместье небольшое, говорит, но в погребе на льду найдётся непочатый бочонок Амонтильядо. Его приятель, камергерный дип-курьер особых поручений, проездом из Венеции, доставил. Съездить, что ли?

(Берёт Валдайский колокольчик с каминной полки и трезвонит. В дверях показывается всклоченно заспанный и глухонемой Герасим.) Гераська! Мигом на конюшню! Скажи Ваську, барин велят бричку заложить! Да не савраской, а Ковидом, а то чёт заскучал каурый…

(Герасим с мычанием выходит).

Нулин: (Умоляюще) Однако же, Апполинарий Аристархович… а как же с Кехой? и Майа Будду ещё не родила даже…

Чарский: Всё будет нормалёк, Эдгар Полимпсестович, почаще полагайтесь на шалую фортуну и регулярно проветривайте алые паруса надежды, но не той, что опиум для народа… Ха!. Амон-ти-льядо! (С предвкушающе-плеоназменной орфографичностью) Тут самоё звучаниё как-то само собой уже ласкает нёбо…

* * *

Бутыль #39 ~ Эпиложная ~

Я – писатель. Это случилось не потому, что меня выдвинули, назначили или же как-то обучили. А да ху.. ничего там, то есть… подобного! В чашу сию меня угораздило прежде, чем Серафима Сергеевна вложила лакированную ручку с пёрышком (которое не забывай периодически обмакивать) в закрепощённо стиснутые пальцы первоклашки – мои…

А дальше иди да исполняй задуманное х3 кем в х3 где, когда меня на свете ещё и близко не было. А и ж предусмотрело падло, что я такой старательно послушный исполнитель…

Писательство – неискоренимая черта, неотделимая, хоть ты ослепи, как Н. Островский.

Правда, писал он хреновенько и херню, но всё же лучше, чем слепоглухонемые от рождения или доведённые до той же кондиции обязательным средним.

Я – писатель и пишу свою картину мира каким его вижу. Картина эта незыблема и неисправима – на корректуру нет охоты да и времени тоже и потому мои взгляды консервативно упрямы, меня невозможно переубедить. Ну а выбить из меня отказ от собственных слов и мировоззрений любой дурак сумеет.

Но если трезво рассудить – оно мне нада? Все эти муки грёбаного творчества безответно излитые на клаву ПК? А и она тоже ещё одна жертва и вовсе ни за что.

Чудовищно изощрённейший садизм по отношению к аксессуару и самоистязание себя любимого.

Для подобных эксцессов требуется, по крайней мере, быть зачатым Салтычихой от Малюты Скуратова (куда, кстати, запропастилось моё свидетельство о рождении?).

(И хто там ото вякнул "на роду написано"? А то дайте мне того родописца на 17 максимум минут и он чистосердечно подпишет сука добровольное признание как выводил те письмена под диктовку трёх, как минимум, империалистических разведок!)

Конечно, мне интересен любой отклик на мою писанину. Но вот которая уже бутыль сходит мне с рук в течение оцифрованного Гольфстрима, а в ответ – тишина, ни всплеска хвостиком игривой золотой рыбки, ни даже закоренелый в пессимизме альбатрос не крякнет: "Эй, Титаник, твою мать! ты ж прямиком на айсберг прёшь!" (как будто это остановит нас, даст уклонится или же отменит предустановленное ещё до сотворенья мира!)

Впрочем, обитателей морей понять несложно – Интернету только-только 25 и не привыкли ещё люди открыто думать, а и к тому же, наученные читать между строк, в упор не видят сказанного напрямую. В свои-то 25 я попугливей был, хоть и патлатее.

Да что скрывать, столь вымагательские настроения