Читать книгу "Колодец детских невзгод. От стресса к хроническим болезням - Надин Бёрк Харрис"

В «Поворотном пункте» начали распространять научные данные с целью изменения практик и политики школ. Они отправляли в образовательные учреждения специалистов по психическому здоровью и социальных работников, чтобы у заинтересованных членов семей была возможность быстро получить необходимую помощь. «Поворотный пункт» занимался подготовкой всех взрослых, окружавших ребенка: от руководителей школы до учителей, – потому что травматические эффекты неблагоприятных жизненных условий пронизывали в школах буквально всё. Чтобы сорвать урок, зачастую достаточно одного ребенка, имеющего сложности с удержанием внимания и контролем поведения, – но класс, в котором тридцать таких детей, превращается в пороховую бочку, и учиться не может никто.

Для многих школ остро стоял вопрос дисциплины: как найти баланс между безопасностью в школе и удовлетворением потребностей отдельных детей. Традиционно образовательные учреждения использовали реактивный подход, основанный на наказании (если сделаешь нечто неподобающее, последствием будет отстранение от учебы или исключение из школы), из-за чего многие дети теряли ценную возможность находиться в классе. В «Поворотном пункте» создали подход, позволявший работать над биологическими процессами школьников, а не вопреки им – то есть сначала уделять внимание дисрегуляции стрессового ответа, а уже потом разбираться с текущей проблемой. Иногда речь шла о самых простых действиях: например, предложить ребенку более эффективный способ справиться со стрессовой ситуацией (уйти в тихое место, специально отведенное для спокойных размышлений) или с помощью заранее определенного сигнала подсказать, что именно сейчас стоит посчитать до десяти и глубоко подышать.

Такой подход оказал огромное влияние на школьную культуру. В школах, сотрудничавших с «Поворотным пунктом» в 2011-2014 годах, количество отстранений от занятий снизилось вдвое. Оценка климата в классе, продуктивности и вовлеченности в учебный процесс выросла на 20 %, а количество серьезных происшествий сократилось на 42 %. Доктор Кантор с командой сумели расширить деятельность организации на несколько городов; их модель работы распространилась из Нью-Йорка на Вашингтон, а затем на Ньюарк.

Тем не менее оставалась еще одна, особенно сложная задача. На основании всех научных данных можно было предположить, что наблюдаемые позитивные результаты приведут к повышению оценок. Однако, несмотря на повышение уровня школьной культуры и улучшение атмосферы в классах, результаты тестов никак не поддавались коррекции. Специалисты «Поворотного пункта» не понимали, в чем их упущение. Они встречались с руководителями школ, анализировали данные и посещали образовательные конференции в надежде перенять у коллег наиболее успешный опыт.

Решить проблему в конце концов помогла смена точки зрения. Доктор Кантор обратила внимание на то, что специалисты в сфере образования зачастую представляли свое решение как единственное. Проработав в этой сфере 15 лет, доктор Кантор помнила, как единственно верным решением выставлялись то отчетность и точные измерения, то определенные ожидания, то хороший учитель в каждом классе.

И доктор Кантор задумалась: ведь в медицине ее никогда не учили искать единственно верные решения. Она научилась задаваться вопросом: как можно было бы объяснить наблюдаемые симптомы? И обычно ответ оказывался более сложным, чем какой-то отдельный фактор. Доктор Кантор поняла, что и «Поворотному пункту» нужно практиковать методы, основывающиеся на широком понимании проблемы. Важный момент: дети должны находиться в школе, где они чувствуют себя в безопасности, как физической, так и эмоциональной. Другой важный момент – развитие готовности к обучению, поскольку столкновение с неблагоприятным опытом влияло на навыки, отвечающие за эту самую готовность.

Подход многих школ к обучению определялся пониманием того, что среди составляющих учебного успеха нужно выделять и такие навыки, как жизнестойкость и смелость – а не только знания по математике и естественнонаучным дисциплинам. Однако доктор Кантор и ее команда пошли дальше. Нейробиология развития предполагает, что, прежде чем ребенок сможет стать смелым и жизнестойким, прежде чем он сможет усвоить математические знания, ему необходимо выстроить фундамент из здоровых привязанностей, умений справляться со стрессом и навыков саморегуляции. Именно над формированием здоровой привязанности доктор Либерман и доктор Реншлер бились в работе с Шарлин и Нией. Если все идет как следует, такая привязанность формируется с рождения – и становится основой дальнейшего обучения доверию к другим людям и близости с ними. Однако для детей, которые растут в бедных семьях, придавленных стрессом финансовой и иной нестабильности, сформировать здоровую привязанность и получить опыт стабильной заботы может быть намного сложнее. Не важно, идет ли речь о хаосе в доме, насилии на улицах, разрушительном бремени бедности, наркотическом или алкогольном тумане, психическом расстройстве, – в результате семьи сталкиваются с непреодолимыми трудностями, стремясь обеспечить стабильность и передать детям ощущение безопасности.

Доктор Кантор поняла, что у многих школьников не было той основы, на которой могла бы быть построена созданная ими программа. Именно этим объяснялась лишь частичная ее эффективность. Сотрудники центра выяснили: чтобы добиться образовательных успехов, нужно не просто дать детям необходимые ингредиенты, но и учесть другие факторы – как и в случае с головастиками Тайрона, речь шла о выборе подходящего времени, последовательности и дозы предлагаемых воздействий.

Так «Поворотный пункт» пришел к созданию программы обучения, состоявшей из блоков и сосредоточенной на развитии у детей основополагающих навыков привязанности, управления стрессом и саморегуляции, – и лишь потом на фундамент этих навыков накладывались умения, связанные непосредственно с обучением. «Поворотный пункт» способствовал развитию навыков в том порядке, который соответствовал требованиям биологических механизмов учащихся, и тем самым опирался в своей работе на данные, собранные за десятилетия развития нейронауки. А данные эти говорили: недостаточно «нажать на газ», создав богатую среду для обучения. Нужно также снять ногу с педали «тормоза» (речь идет об эффекте торможения, который миндалевидное тело оказывает на когнитивные функции), укрепляя привязанность, навыки управления стрессом и саморегуляции. Таким образом «Поворотному пункту» удалось решить печально известную проблему успеваемости детей, живущих в неблагоприятных условиях. В школах Бронкса, которые сотрудничали с проектом, наблюдался более выраженный рост оценок по математике и языкам по сравнению с другими школами района.

«Поворотный пункт» не стигматизировал и не выделял детей с НДО, но применял подход, помогавший определить место конкретного ребенка на траектории его развития – и использовать научные знания о токсичном стрессе, для того чтобы помочь этому ребенку вернуться на правильный путь. Понимание связи между задержками в развитии и столкновением с НДО оказалось крайне важным для начала работы в классе.

Описание школ, с которыми работала доктор Кантор, отлично сочеталось с моими знаниями о токсичном стрессе. Я сразу подумала о детях из Бэйвью, которые зачастую демонстрировали тяжелые проблемы с обучением и поведением. Я вдруг поняла, что НДО являлся корнем не только кризиса здравоохранения в США, но и одной из главных причин образовательного кризиса.