Читать книгу "Культурист - Борис Седов"

– И кто мешал тебе рассказать мне об этом сразу? – спросил Невский. – Конспиратор, блин.

– Кто-кто?! Дед Пихто!

– Ладно, замяли. Только один момент проясни, раз уж мы с тобой теперь в открытую играем. Если у вас с другими бригадами мир, зачем Чалому лезть в «Союз-Баварию»? Это ведь не ларек у метро. Барыги, прежде чем открыться, уже наверняка договорились о «крыше».

– Ты следи за мыслью, – Антон затянулся и выкинул окурок. – У Чалого мир с местными, но не с чужаками. Главное правило рэкета: кто первый прикрутил точку, тому она и платит. Если выяснится, что СП управляется из Москвы и имеет московскую «крышу», формально получать с него здесь мы тоже имеем право. За работу на нашей земле. О долях придется отдельно договариваться на стрелке с москвичами… Но мне кажется, Чалый и сам не слишком рассчитывает на успех. Скорее всего, просто хочет узнать, что за фрукт эта контора и с чем ее едят. Вот и послал нас на разведку. Но насчет московского происхождения СП – очень возможно. Там все деньги крутятся. А Питер – самый крупный западный морской порт Союза, если не считать Прибалтику. Идеальное место для получения грузов из Европы и отправки по всей стране… Знаешь, Влад, я прекрасно понимаю, что сейчас происходит в твоей перегревшейся башке. У тебя на руках куча денег. Больше чем до всех обломов. Ты можешь запросто вернуться в Ригу козырем и легко замутить свой бизнес… Поэтому прежде чем мы поедем к этой долбаной «Союз-Баварии» я последний раз предлагаю: если хочешь спрыгнуть, то прыгай прямо сейчас. Здесь. Не сходя с места. И сразу же уезжай. Ты всерьез не замазался. И пока не стал получать из общей доли, – к тебе у братвы никаких претензий. Крот не в счет, я сам тебя втянул. Но учти: если остаешься, значит, остаешься навсегда. Со всеми вытекающими. И нечего тянуть кота за яйца. В общем, я считаю до пяти, потом сажусь в тачку и уезжаю.

– Я остаюсь, – без малейших раздумий, четко и уверенно ответил Влад.

– Хм… Я знал, что ты это скажешь, – сдержанно улыбнулся Индеец. – Тогда хватит базарить, брат. Поехали. Сегодня еще куча дел. А вечером забуримся в одну проверенную ресторацию и оторвемся по полной. Заслужили.

– Я уже неделю в зале не был, – вспомнил Невский. – А ведь через шесть недель чемпионат Ленинграда. За ним – Союз. А осенью – мир.

– Собираешься все-таки выступать?! – удивленно поднял брови Антоха.

– Так я, в общем, от своих прежних целей и не отказывался, – ухмыльнулся Влад, распахивая заднюю дверь «девятки». – Работа спорту не помеха. Скорее, наоборот. Так что ты оттягивайся, а я вечером – в зал.

– Вместе поедем, – падая на переднее сиденье, принял решение Индеец. – Тренироваться мне нельзя, так хоть в баньку схожу. Айболит не запрещает. А потом уже – развлекаться. Мы с тобой мужчины молодые, неженатые, при бабках. В падлу дома сидеть. И так пять суток в норе шхерились, как партизаны. Ты, кстати, каких «шкурок» больше любишь, Рэмбо? Черненьких или беленьких? Худых или потолще? С большими сиськами или с маленькими? Высоких или ми-ни-а-тюр-ных?! Лично я предпочитаю высоких и худых блондинок с короткой стрижкой и с большой грудью. Такие оторвы – атас!

– А я всяких люблю, – пожал плечами Влад. – Главное, чтобы не потасканная была, приятно пахла, умела работать языком, а «пилотка» была гладкая, без бороды и не на три размера больше.

Индеец весело хохотнул. Невский сдержанно улыбнулся. Свернули на Московский проспект. Проехали три перекрестка.

– Слышь, Рэмбо, я че-то не догнал. Какая, на фиг, пилотка? – после долгого молчания вдруг пробухтел Слон. – Военных баб, что ли, уважаешь? Ну, ты даешь, братан! Прикол! Только… ну… я, в натуре, не понял, при чем здесь, типа, борода?!

Глава десятая КТО ДЕВУШКУ УЖИНАЕТ …

По названному Чалым адресу находилось серое пятиэтажное здание сталинской эпохи. Судя по медной табличке у парадного входа, здесь размещался какой-то научно-исследовательский институт: длинная аббревиатура, ключевым слогом в которой был последний – «лес». Прямо напротив входа располагалась площадка для парковки, где помимо отечественных авто сверкали полировкой два новеньких «БМВ-520» цвета мокрого асфальта. Увидев шикарные немецкие автомобили, Индеец аж присвистнул:

– Ни фига себе струя! Мама, не горюй!

– А теперь угадайте, дети, с трех раз, кто хозяин этого чуда баварского самолетостроения? – ернически фыркнул Невский.

– Ясный перец, кто! – приняв сакраментальный вопрос всерьез, мгновенно проявил смекалку Слон. – Барыги! Доценты-очкарики на таких красавицах не ездят! А… это… при чем здесь самолеты?

– Да уже давно ни при чем, – усмехнулся Влад. – Ты на эмблему «БМВ» внимательно смотрел? Круг, разделенный на четыре части. Два белых треугольника и два синих. Это стилизованное изображение авиационного винта. До того, как начать выпуск тачек, на «БМВ» производили двигатели для самолетов.

– Точно, что ли? – обернулся Индеец. – Никогда не слышал.

– Точнее не бывает, – подтвердил Невский.

– Да верю я, верю. Теперь ясно, почему у бумеров движки – хрен догонишь! – хохотнул Антоха. – Короче, братва. Скопом у конторы не стоит отсвечивать. Рэмбо, прогуляешься, поглядишь, что к чему. А я, с клешней своей долбаной, здесь посижу.

– Да, – Влад открыл дверь. – Как ты там, в зале, перед стрелкой с новгородскими сказал? Если через час не вернусь – считайте меня…

– Культуристом, – скаламбурил Индеец. – Мистером Олимпия. Посмертно.

– Ты почти угадал. Кстати, на номера тачек внимание обрати, – предложил Влад, выходя из машины. – Только последней цифрой отличаются. Кому попало такие номера в ГАИ не выдают.

– Да вижу я, не слепой, – поморщился Антон. – Иди, не отсвечивай…

Влад покинул грязную, как колхозная свинья, «девятку», поднялся по ступенькам широкой лестницы и вошел в здание. И тут же оказался перед обшарпанной конторкой, за которой сидел читающий газету и активно двигающий челюстями пожилой вахтер. Надпись за его спиной строго предлагала каждому входящему предъявить пропуск. Но старик был так увлечен чтением и бутербродом, что даже не повел бровью. Влад с постным лицом прошел мимо, еще издали заметив, что в здании есть лифт. Но пользоваться им он не стал, решил подняться по лестнице и осмотреться. Этажи с первого по четвертый не отличались друг от друга ничем: те же курилки, с пеплом на полу и полными окурков жестяными банками из-под зеленого горошка на подоконниках, безликие казенные коридоры с чахлыми фикусами в деревянных кадках, с двумя рядами одинаковых пронумерованных дверей и с неспешно фланирующими среди всего этого бюрократского уныния неброско одетыми мужчинами и некрасивыми женщинами. Но стоило подняться выше – и картина кардинально менялась: в конце первого из двух лестничных пролетов, ведущих на пятый этаж, путь преграждала мощная металлическая решетка, рядом с которой стоял письменный стол с телефоном. За столом сидел средних лет угрюмый мент из вневедомственной охраны, с погонами старшего сержанта на плечах и пистолетом ПМ в кобуре. На решетку была привинчена отполированная до блеска хромированная табличка, помпезной готической вязью сообщающая, что далее находятся владения «Совместного советско-германского предприятия „Союз-Бавария“». Вверху надписи красовалась цветная эмблема – глобус с двумя перекрещенными за ним государственными флагами. Чалый был прав: о том, чтобы пройти внутрь, мимо вооруженного мента, не могло быть и речи. Для того чтобы хоть одним глазком взглянуть на офис, не говоря уже о более тщательной разведке, нужен веский повод. А где ж его взять? С бухты-барахты в голову ничего не приходило. Разве что попробовать проскочить мимо поста в обход, на лифте? Попытка не пытка. Других вариантов все равно нет.