Читать книгу "Любовь без гарантий - Ольга Агурбаш"

При всей своей любви к Николаю, которая не ослабевала с годами, она считала, что должна «держать марку». Это означало помолчать, пройти мимо мужа с незаинтересованным видом, показать свою независимость от него… Короче, дать ему понять, что без ее участия ему плохо. Она хотела, чтобы он признал, что от ее молчания и холодного взора ему совсем даже не здорово.

Хотя холодный взор в направлении мужа у Галки не получался никогда. Уж, скорее, опущенные глаза или взгляд в сторону. Потому что смотреть на него отчужденно она не могла. Слишком лучилась она искренней любовью к нему, слишком явными были ее тяга и интерес.

Как-то после очередного примирения Колян предложил:

– Слушай, Галчонок! Знаешь, что я придумал?

– Ну?

– Помнишь то место около метро, где мы с тобой когда-то чебуреки покупали?

– Конечно! Тогда еще мороз жуткий был! А мы с тобой… не помню уже откуда возвращались… такие голодные. Ты говоришь: «Галка! Я сейчас умру от голода!» А я говорю: «А я от холода». А ты: «Тогда нас могут спасти только горячие чебуреки!»

– Точно! Мы взяли сразу то ли пять, то ли шесть штук… Помнишь, обжигались, облизывали пальцы, которые тут же мерзли опять, а мы дышали на них, пытаясь согреться.

– А почему ты про это вспомнил?

– Ну… не знаю… приятное воспоминание. Место хорошее. Вроде бы и людное, и какое-то уютное одновременно.

– Да… Только, по-моему, там теперь не чебуреки, а какая-то другая палатка. Шаурма, что ли… Или блинная.

– Это неважно. Я о другом… Давай договоримся…

– О чем?

– Ну если поссоримся еще когда… Не дай Бог…

На этих словах Галка вздохнула, а он продолжал:

– Я же понимаю, что почти всегда из-за моей несдержанности происходит скандал. Ну да: я горячий, нервный. Галка! Если мы вдруг опять поссоримся, то неважно, кто первый, но кто-то из нас звонит другому и говорит: «На том же месте в тот же час!»

– И что это значит? – заинтересовалась Галка.

– А это значит, что мы встречаемся на нашем месте у чебуреков и как будто знакомимся заново. И, понятное дело, миримся таким необычным образом.

– Подожди, подожди… Я не поняла. Ты мне звонишь. И что?

– И говорю: «На том же месте в тот же час!» Например, в семь часов вечера. И ты не вправе отказать. Ты приходишь ко мне на свидание будто бы впервые!

– И что будет?

– Вот и увидишь!

– Ну ладно! Только, если честно, мне больше ссориться с тобой не хочется.

– Да это понятно! Только вдруг… Так что я тебя предупредил!

Три раза в жизни Галки были волшебные ночи. Настолько потрясающие, что она ощущала себя сказочной принцессой, а его видела ну если и не принцем на белом коне, то самым добрым волшебником на свете, это точно!

В такие вечера она насупленная (в ссоре все-таки) выходила из метро и направлялась в сторону палатки. Дорогу ей преграждал Николай со смущенной улыбкой:

– Девушка! Позвольте с вами познакомиться!

Она резко останавливалась и с недоумением смотрела на него:

– Мужчина! Я не знакомлюсь на улице! И вообще, с неизвестными мне личностями не разговариваю.

– Вы знаете… – продолжал он скромно, но с внутренним напором, – самое интересное, что я тоже… Но вы… Вы – исключение! Знаете, как увидел вас, сердце замерло. Я даже испугался. Думаю: «Боже! Где же мое сердце?!»

– Послушайте! Мне, конечно, приятно, что я произвела на вас столь яркое впечатление, но изменять своим принципам я не собираюсь.

– Каким таким принципам?

– Ну говорю же: с незнакомыми личностями я в беседу не вступаю!

– Я вас понял. Только послушайте… Как вас зовут?

– Галя!

– Очень приятно! А меня Николай! Ну, во-первых, мы с вами в беседу уже вступили…

– Ой… да… но это как-то непроизвольно получилось…

– А во-вторых, уже и познакомились… А в-третьих, давайте каким-то образом отметим наше знакомство. Не возражаете?

– Ну я даже не знаю…

– А что тут сомневаться? Вон моя машина. Сейчас поедем в ресторан, поужинаем, поговорим, музыку хорошую послушаем, потанцуем…

И они ехали в роскошную гостиницу, ужинали, пили шампанское. А потом танцевали, и Николай шептал Галке на ушко нежности, делал комплименты и зазывал в номера. Она игриво сопротивлялась, кокетничала, хохотала, запрокидывала голову и невольно подставляла шею для поцелуя.

Он заводился от ее смеха, от фривольности собственных предложений, от тех планов, которые его воображение придумывало на ближайшую ночь. А ее тело трепетало под блузкой, руки перебирали его волосы, губы тянулись к его губам. И всеми своими прикосновениями они обещали друг другу незабываемую романтическую ночь.

Откровенным шепотом своим они возбуждали друг друга. И ресницы не могли скрыть ни горящих глаз, ни того любовного огня, который разгорался внутри каждого из них все сильней и сильнее.

В номере Галку ждало новое потрясение. Кругом горели свечи, благоухал огромный букет, а кровать… Кровать была усыпана лепестками роз. В один из вечеров – красными, в другой – розовыми. В третий раз постель напоминала скатерть-самобранку. На ней в изобилии теснились мандарины, конфеты, мелкие сувениры, мягкие игрушки. Казалось, что щедрый Дед Мороз вывалил из своего волшебного мешка целый ворох подарков…

После соития они лежали и объедались мандаринами. Кидались кожурой, кормили друг друга конфетами, дурачились и смеялись без повода, как малые дети, которые получили именно те подарки, о которых мечтали, которых ждали и которые так боялись не получить…

Ночь они проводили в гостинице… Наутро счастливые, удовлетворенные, приятно утомленные бурно проведенным свиданием, спускались к завтраку… Не торопясь мазали булочки мягким маслом, лениво переговаривались ни о чем, медленно и со вкусом пили кофе со сливками…

В Галке боролись два чувства: наконец-то помирились. Да еще как помирились! И другое, прямо противоположное: поссориться снова. Но лишь для того, чтобы вновь попасть в сказку!

Когда отец умер, Галка рыдала так, как, наверное, никогда в жизни не рыдала. Понять своего состояния в тот момент она не могла. Много позже она готова была объяснить это чувством облегчения: мол, отмучалась! Потому что хуже, чем отец, никто никогда к ней в жизни не относился. Потому что больше горя, чем он, никто ей не доставил. В момент его смерти она убивалась по нему настолько искренне, что со стороны казалось, что хоронит она самого близкого и горячо любимого человека.

Похоронила, погоревала, а простить, видимо, так и не смогла.

Николай стал предлагать Галке уехать из страны:

– А что, Галчонок! Поедем-ка мы с тобой жить в Европу? А? Не хочешь? А может, в Африку? Или в Канаду? Выбирай!