Читать книгу "Когда деревья молчат - Джесс Лури"

Верните Габриэля домой.

Марш со свечами сегодня в 19:00

Я затормозила перед этим знаком. Я пыталась двигаться дальше, но никуда не могла скрыться от отчаяния. Оно осело мне на плечи, как канюк со стальными когтями. Тогда я и заметила, что на улице нет детей, только взрослые шаркали ногами, как зомби. Мне нужно было найти мистера Коннелли и рассказать ему о Бауэре. Больше мне никто не поверит, а вот Коннелли может.

Я заметила пикетчиков ещё до того, как увидела его дом. Я не узнала никого из них. Их знаки были злыми, пугающими.

Освободи Габриэля.

Бог ненавидит грешников.

Они расхаживали перед домом мистера Коннелли, взад-вперед, взад-вперед, все шестеро, все взрослые. Глядя, как они ненавидят кого-то, кого даже не знают, я разозлилась. Я помчалась к парку Ван-дер-Куин, испугав птицу, и та полетела на пикетчиков.

Я заметила, как Иви качается там же, где я видела её в последний раз, когда проезжала мимо на велике. Я резко дёрнула руль, чтобы перепрыгнуть через бордюр, и поехала по траве к детской площадке.

– Привет, Иви! – крикнула я, чтобы не испугать её.

Она повернулась, её лицо было спокойным, как будто она меня ждала.

– Привет.

Я перекинула ногу через спинку сиденья и, балансируя на одной стороне, направилась к ней. Доехав, я бросила велосипед на валун и плюхнулась на качели рядом с ней.

– Ты слышал о Габриэле? – спросила я.

Иви развела руками, чтобы показать весь парк, её лисий нос и острые маленькие зубы блестели на солнце.

– Все слышали.

– Никто не знает, кто нападает на мальчиков? – В моём голосе слышалась дрожь.

Иви вытянула ноги перед собой, чтобы снова начать раскачиваться.

– Кто – нет, но знают, где. На всех мальчиков напали возле места для купания в реке. Полиция поспрашивала всех и выяснила, что там много раз стояла чёрная машина, но потом они выяснили, что есть ещё синяя машина, зелёная машина и серебристая машина. Мальчики ничего не знают, кроме того, что думают, что это мистер Коннелли.

Моё горло обожгла кислота.

– Он признался?

Она пожала плечами.

– Твои догадки ничем не вернее моих.

– Не думаю, что это он. – Я начала раскачивать ногами, чтобы заставить качели двигаться, мой голос был неуверенным. – У меня есть предположение, кто мог это сделать.

Иви не казалась впечатлённой. Она закачалась сильнее. Её слова догнали меня, когда наши качели встретились.

– Тогда обратись в полицию.

Я подумала о Бауэре, о его невнятных словах. Даже если ты кому и расскажешь, тебе все равно не поверят, особенно после того, как ты украла помаду у той девчонки Коул. Никто не верит ворам.

– Им будет всё равно.

Иви раскачивалась так высоко, что казалось, она может попробовать солнце на вкус. В своем пике она была почти на одном уровне с верхней горкой.

– Тогда тебе придется сделать всё самой, – ответила она. – Так всегда бывает со всем важным.

Она спрыгнула с качелей и взмыла вверх, выгнув спину дугой. Она приземлилась на землю, как кошка, и направилась к синей спортивной сумке, недалеко от того места, куда она прыгнула.

– Что там у тебя?

– Куклы, – сказала она. – Хочешь поиграть?

Я перестала раскачиваться, чтобы лучше видеть.

– Я слишком взрослая, чтобы играть в куклы, – ответила я.

– Как хочешь. – Иви вытащила куклу «Кэббидж», Тряпичных Энн и Энди и четыре подделки кукол Барби, все они были знатно потрёпанные. Потом она вытащила пластиковый контейнер и открыла его, и я увидела всевозможные крошечные наряды, включая крутые ботинки и каблуки на шпильках.

Я тоже слетела качелей и подошла ближе.

Я опустилась на землю рядом с ней.

– А можно мне одеть ту, с каштановыми волосами?

– Конечно, – она передала её мне.

Мы играли с этими куклами больше часа. Это было так по-детски, но я никак не могла остановиться.

– Мама разрешает тебе играть тут весь день? – спросила я.

Иви показала на дом коричневого цвета в середине улицы, по обе стороны которого стояли такие же дома.

– Она наблюдает через окно.

Поверить не могу, что считала Иви лисой. Ну да, у неё острый нос и острые, маленькие зубы, но есть вещи и похуже.

– Кстати, – сказала я, роясь в рюкзаке. Я нашла приглашение, которое сделала для Фрэнка, и вытащила его из конверта, чтобы на нём не было другого имени. Я передала его Иви. – У меня будет вечеринка в честь дня рождения. Хочешь прийти?

Иви взглянула на приглашение.

– Спасибо, но нет.

Она не стала никак оправдываться, а сказала это просто и прямо, опять заставляя меня чувствовать унижение – спасибо, но нет, спасибо. Мне потребовалась минута, чтобы понять, что с этим делать. Наконец я проглотила его.

– Ну, если передумаешь, то завтра в полдень мы будем в общественном парке у озера Корона. – Я не знала, правда ли это, будем ли мы устраивать вечеринки, раз теперь приехала армия, а Габриэль пропал. – Там будет еда и торт, и мы будем купаться.

– Спасибо, – снова сказала она. Она не собиралась приходить.

– Мне уже надо идти.

– Ладно, – ответила Иви. Она даже не подняла глаз от своей игры.

Я перекинула рюкзак через плечо и вскочила обратно на велик. Я не осознавала, что возвращаюсь к дому Коннелли, пока не оказалась перед ним. Пикетчики уже ушли. Я подъехала прямо к его двери и постучала. Я не придумала, что сказать, потому что решила, что его нет дома. И я чуть не свалилась с сиденья, когда он открыл дверь.

– Мистер Коннелли!

Он выглядел так, словно не ел, не спал и не брился со времени нашего с Фрэнком визита.

Он уставился на меня так, словно не узнал, а потом посмотрел через моё плечо направо и налево.

– Тебе не следует здесь быть.

Его пустой взгляд испугал меня. У меня не хватило духу рассказать ему о Бауэре, по крайней мере сразу. Мне нужно прийти к этому постепенно.

– Я хотела вам рассказать про продажи попкорна.

Вспышка, похожая на раздражение, промелькнула на его лице.

– Тебя не должны видеть со мной. Я опасный человек. Разве ты не слышала?

– Я видела здесь Краба пару дней назад, – сказала я, глядя себе под ноги. И вот тогда я поняла, почему на самом деле приехала сюда. Мне нужно было, чтобы Коннелли сказал, что мои глаза мне соврали, что он, конечно же, не приглашал Краба к себе на кухню, когда с мальчиками из Лилидейла творился весь этот кошмар.