Читать книгу "Затерянные миры - Кларк Эштон Смит"

В свете фонарей мы поняли, почему мумия сохраняла вертикальное положение. Ее щиколотки, колени, талия, плечи и шея были прикованы к стене тяжелыми металлическими обручами. Их так сильно изъела ржавчина, что мы не смогли различить их в полумраке с первого взгляда.

Странный капюшон на голове продолжал вызывать недоумение. Он был покрыт тонким слоем похожего на плесень пушка, пыльного, как многовековая паутина. Было в этом капюшоне что-то отвратительное.

– Клянусь Юпитером! Вот это настоящая находка! – воскликнул Октейв, тыкая фонарем в высохшее лицо, по которому двигались тени в бездонных впадинах глазниц, огромных тройных ноздрях и широких ушах, выступающих из-под капюшона.

Все еще держа фонарь, он протянул свободную руку и дотронулся до тела. Каким бы робким ни было прикосновение, нижняя часть бочкообразного торса, ноги, кисти и руки рассыпалась в прах. Лишь голова и верхняя часть тела остались висеть в металлических оковах. Процесс разложения, видимо, протекал неравномерно, поскольку оставшиеся части тела не собирались распадаться.

Октейв вскрикнул от отчаяния, а затем принялся чихать в облаке коричневой пыли. Все отступили назад, чтобы ненароком не вдохнуть этот порошок. Поверх расползающегося облака пыли я увидел невероятную картину. Черный капюшон на голове мумии начал извиваться и дергаться. Он корчился в отвратительных судорогах, затем свалился с высохшего черепа и, падая, продолжал конвульсивно трепыхаться в воздухе. Затем он опустился на обнаженную голову Октейва, который стоял у стены, расстроенный разрушением мумии. Я в приступе необычайного ужаса вспомнил предмет, который при свете двойных лун отделился от теней Иох-Вомбиса, а при первом моем движении отполз назад, как плод моего сонного воображения.

Таинственное существо окутало собой волосы, лоб и глаза Октейва, и он дико и пронзительно закричал, бессвязно призывая на помощь.

Неистово вцепившись пальцами, Октейв пытался сорвать капюшон, но ему это не удавалось. Его крики перешли в безумную агонию, как будто его пытали бесчеловечными пытками. Он прыгал вслепую по всему склепу, ускользая с какой-то странной быстротой, в то время как все мы бросались вперед, пытаясь схватить его и освободить от этой жуткой вещи. Существо, упавшее на голову Октейва, явно было какой-то неизвестной формой марсианской жизни, которая, вопреки всем известным законам науки, выжила в этих первобытных катакомбах. Мы, пытаясь спасти Октейва от объятий этого создания, старались приблизиться к обезумевшей фигуре нашего начальника – что в тесном пространстве между урнами и стеной казалось делом не очень сложным. Но, метнувшись прочь, Октейв обогнул нас и побежал, скрывшись среди урн в лабиринте пересекающихся катакомб. Как он разглядел людей в ос лепленном состоянии?

– Боже мой! Что с ним случилось? – вскричал Харпер. – Он ведет себя так, как будто в него вселился дьявол.

У нас не было времени для дискуссий, и мы, изумленные, помчались за Октейвом. Конечно же, в темноте мы потеряли его из виду. У первой развилки катакомб мы засомневались, какой из проходов он выбрал, но услышали несколько раз повторившийся крик в крайнем, левом от нас ответвлении. В этих воплях было что-то неземное, что можно было приписать особой акустике разветвляющихся каверн. Но я как-то не представлял, что звуки эти исторгали губы живого человека. Казалось, как будто их исторгал труп со вселившимся в него дьяволом.

Направляя лучи фонарей в качающиеся тени, мы бежали между рядами громадных урн. Вопли замолкли, но далеко впереди мы услышали приглушенный топот бегущих ног. Мы побежали туда очертя голову но, задыхаясь в насыщенном миазмами воздухе, вынуждены были замедлить шаг, так и не догнав Октейва.

Затухающие звуки его шагов едва слышались. Затем и они прекратились, и ничего не осталось, кроме нашего судорожного дыхания и пульсирующей в висках крови, отдающей в ушах, как бой барабанов, извещающих об опасности. Мы продолжали двигаться, разделившись на три небольших отряда. Харпер, Халгрен и я пошли по среднему проходу, но после, казалось, бесконечного пути не обнаружили никаких следов Октейва. Мы осторожно пробрались мимо ниш, заставленных колоссальными урнами, должно быть, наполненными прахом сотен поколений, и вышли в огромное помещение с геометрическими рисунками на полу. Вскоре появились остальные члены нашего отряда, которым также не удалось обнаружить исчезнувшего начальника.

Бесполезно подробно описывать длившийся часами осмотр несметного числа склепов. Ни признака жизни – все они были пусты. Когда я еще раз прошел через склеп, в котором видел округлый лоскут на потолке, то с содроганием заметил, что кожаный предмет исчез. Было просто чудом, что мы не заблудились в этом подземном лабиринте. В конце концов мы снова вернулись в последнюю пещеру с прикованной мумией. Еще издали мы услышали размеренный, повторяющийся лязг металла – как будто вурдалаки колотили молотками по какому-то забытому саркофагу… Свет наших фонарей открыл совершенно неожиданное и необъяснимое зрелище. У останков мумии, повернувшись к нам спиной, стояла человеческая фигура.

Голова ее была скрыта под раздувшимся черным предметом, напоминающим диванную подушку.

Человек что есть сил бил в стену заостренным металлическим брусом. Как долго Октейв находился здесь и где он разыскал брус, мы не знали. Под неистовыми ударами глухая стена осыпалась, обнажив маленькую узкую дверцу, сделанную из того же материала, что и урны с прахом.

Мы смотрели, изумленные и совершенно сбитые с толку. Слишком уж фантастичным и ужасным казалось все происходящее, но было ясно, что Октейв охвачен безумием. Я почувствовал сильный приступ тошноты, когда опознал отвратительное раздувшееся существо, охватившее голову Октейва и свисающее опухолью. Я не смел и предполагать, отчего эта дрянь вдруг так раздулась.

Прежде чем кто-либо из нас опомнился, Октейв отбросил в сторону металлический брус и начал что-то нащупывать в стене. Должно быть, там была скрытая пружина; хотя как он смог узнать о ее существовании?

С неприятным резким скрипом вскрытая дверь подалась, тяжелая и плотная, как плита над захоронением, открывая отверстие, из которого хлынул потоком тысячелетиями накапливавшейся скверны полуночный мрак. Почему-то в этот момент наши электрические фонари замигали, и свет их потускнел. Откуда-то из недр этого древнего мира, охваченных разложением и гниением, потянуло сквозняком. В нос ударило удушающее зловоние. Октейв повернулся к нам лицом, стоя в небрежной позе перед открытой дверью, как человек, выполнивший предписанное ему задание. Я первый из отряда сбросил парализующие чары и, выхватив складной нож, подбежал к Октейву. Он отступил назад, но не настолько быстро, чтобы ускользнуть от меня, когда я вонзил четырехдюймовое лезвие в черную, набухшую массу, охватывающую верхнюю часть его головы и свисающую на глаза.

Что это за существо, я не мог даже вообразить – если вообще можно вообразить что-либо подобное. Оно было бесформенным, как большой слизень, не имело ни головы, ни хвоста, ни каких-либо иных органов – грязное, раздувшееся, кожистое существо, покрытое похожим на плесень ворсом. Нож пробил его, как прогнивший пергамент, нанеся глубокую рану, и это порождение ужаса опало, будто проткнутый пузырь. Из него хлынул вызывающий тошноту поток человеческой крови, перемешанной с кусками темной массы. В ней плавали желатинообразные сгустки, напоминающие расплавленную кость, лоскуты свернувшегося белого вещества и, возможно, наполовину растворенные волосы. Октейв пошатнулся и упал на пол, растянувшись во весь рост. Потревоженная падением, пыль мумии поднялась облаком и окутала его, оставив лежать под этим покровом совершенно неподвижным.