Читать книгу "В широком прокате - Katrin Sanna"

– Конечно, верю, дорогая, – ни секунды не колеблясь, ответила мама.

Прошло больше месяца с момента освобождения, и я впервые задала ей этот вопрос. И с каждым днём почему-то всё больше казалось, что они с Дэном подозревают меня во лжи.

До сих пор мне удивительно было осознавать, что родители, брат, друзья могут находится вот так запросто рядом, что наконец я могу поговорить с ними в любое время. Мама и Дэн жили у меня дома с самого моего приезда, и я была счастлива от такого соседства. Я не могла нарадоваться приходам в гости подруг и приятелей, их ночёвкам у меня. Мне нравилось, что вокруг постоянно находятся люди.

Набившая оскомину истина «цените то, что у вас есть» какой бы банальной ни виделась, была мной хорошенько усвоена.

Мы с мамой пили чай на террасе. Я наслаждалась утренней прохладой ровно до тех пор, пока мне не взбрело в голову открыть чёртово видео о «грандиозном хайпе Дэвида Штильмана», находившееся на первом месте в трендах хостинга. Если бы я не знала правды, то вполне могла бы поверить тем «убедительным доказательствам обмана, совершённого командой «Поклонения», которые предоставлял автор ролика.

– Хватит смотреть эту ерунду, – глухо проговорила мама, когда я выключила телефон. – Ты знаешь, что произошло, и этого достаточно.

– Нам никогда от этого не отмыться, – глухо проронила я.

– Прекрати. Помусолят ещё немного и найдут себе новых жертв, ты ведь знаешь. Лучше скажи: Джерри здесь совсем не бывает, вы окончательно порвали?

С Джерри у нас всё закончилось в тот миг, как я впервые после плена увиделась с ним и поняла, что больше ничего не чувствую к тому, кто назывался моим бойфрендом. Мне не хотелось высвобождаться из объятий с мамой, папой, Дэном, подругой Лорой. Но когда при встрече меня обнял Джерри, сложилось впечатление, что я прижимаюсь к чужому человеку.

В тот же день у нас с Джерри был тяжёлый разговор, в ходе которого я пыталась как можно проще объяснить ему, почему мы расстаёмся. Я умолчала о неудачной беременности, но честно поведала об инцидентах с Энрике и Эмили. Похоже было, что его подобное вовсе не задевает и что он считает это недостаточным поводом для расставания. Однако же я оставалась непреклонной: мы не можем быть вместе, потому что отношения – это не то, что мне хотелось бы строить на данном жизненном этапе.

Естественно, маме было известно об этом разговоре, но она надеялась, что наша размолвка вскоре завершится успешным воссоединением.

– Мам, я же говорила тебе, что не вернусь к нему.

– И что же ты теперь так и будешь одна? – нахмурилась она.

– Спасибо, что не давишь на меня.

– Если бы я встретила эту твою Смит, она бы у меня получила за то, что отравила мою дочь вздорными мыслями.

– Я тоже говорила Сандре, что вы бы с ней вряд ли подружились.

Каждое упоминание этого имени нагоняло на меня тоску. Дело было даже не в том, что мне не хватало разговоров с Сандрой. В глубине души я продолжала верить: Смит всё исправит, ведь она обещала. Только эта вера поначалу утешала меня и помогала не сойти с ума от гневных комментариев в соцсетях и жестоких нападок репортёров.

Но шло время, ничего не менялось, и уверенность в том, что Сандра подобно древнегреческому «богу из машины» явится и разрешит ситуацию, начала угасать.

***

Официальная премьера “Поклонения” должна была пройти девятого декабря 2018 года в Китайском театре TCL в Лос-Анджелесе. Спустя всего пару месяцев после окончания плена нам предстояло ступить на ковровую дорожку и, как ни в чём ни бывало, мило улыбаться, позируя фотографам. И хотя большинство из нас всё-таки было счастливо, что никаких предпремьерных показов перед выходом фильма в широкий прокат не предвиделось, тем не менее, сперва каст «Поклонения» ожидало другое испытание: второго декабря Вики Вишневски устроила пресс-день.

За сутки до этого в одном из офисов киностудии «Lagurus Entertainment», которой Штильман и Вишневски продали права на фильм, собрались все, кто назавтра должен был дать десятки интервью. На этой встрече пиар-менеджер нашей картины Скотт Финнеган инструктировал режиссёра, сценаристку, актёров и ещё некоторых членов команды, как следует себя держать перед представителями печатных и интернет-изданий, на какие вопросы отвечать и какие моменты лучше не комментировать.

С момента освобождения акулы пера никому из нас не давали жизни. Каждый день журналисты предпринимали попытки связаться с нами, напрямую или через агентов и ассистентов. Однако с самого начала мы договорились, что будем хранить молчание, и, насколько мне известно, никто из бывших пленников этой договорённости не нарушал. Правда, таблоиды пестрили заголовками об откровениях одного из членов съёмочной группы (имя предусмотрительно не называлось), но все прекрасно понимали, что клевета исходит либо от самих репортёров, либо от купленных Заказчиком «инсайдеров» (убеждена, негодяй продумал и это).

– Ведите себя достойно, не срывайтесь на них и придерживайтесь единой версии событий, – занудствовал перед нами пиарщик.

– Какой ещё версии тут можно придерживаться, если мы говорим правду? – недовольно проворчал Джо Фрейзер. Тон его голоса как нельзя лучше выразил всеобщее усталое раздражение из-за того факта, что каждый второй считал нас обманщиками.

– Да, разумеется, – поспешил согласиться Финнеган. Но лёгкая растерянность во взгляде выдала мужчину: он тоже нам не верил. – Старайтесь говорить побольше о самом фильме, своих персонажах, касайтесь технических аспектов съёмок и избегайте всего, что связано с обстоятельствами, в которые вы попали.

Подобные советы каждый из нас вполне мог дать себе сам.

Но у этой встречи был один бесспорный плюс: с большинством пленников я увиделась впервые за полтора месяца. До этого я встречалась лишь с Джен, Полом, Хейли и Гарри, который по очевидным причинам перебрался теперь в Голливуд. С теми же, кто находился в других странах (как Эмили или Макс), мы иногда созванивались. На этом контакты с моими собратьями заканчивались.

И теперь меня захлестнуло невероятное чувство общности: я вновь встретила людей, с которыми вместе прошла через нечто особенное – что-то такое, чего не могут понять даже наши близкие. Я будто обрела своих родных, хотя не могу похвастаться, что так уж много общалась в плену, например, с Марком Вонгом или Кармен Растрелли. Это воссоединение, кроме всего прочего, принесло ощущение облегчения, и не одной мне.

«Есть люди, которые переживают сейчас то же, что испытываю я. Значит, я не так одинока. Значит, кто-то может понять мои чувства. Значит, всё не так уж страшно», – таковы были мои мысли, когда я ехала домой после собрания. И грядущий пресс-день не казался таким опасным, как прежде.

***

– Мисс Вишневски, вы совместно с Дэвидом приняли решение продать права на фильм компании «Lagurus Entertainment». Почему выбор пал именно на эту киностудию?