Читать книгу "Дневник дылды - Мария Мирошник"

Мне же захотелось взвыть от скуки ведь, укладка волос – это ещё час ожидания.

Мои опасения оправдались, и Смирнова, действительно, около шестидесяти минут выпрямляла, завивала, укладывала, закалывала, распушала и собирала резинками мои бедные волосы. Последствия её работы – это несколько маленьких ожогов от плойки, в районе ушей и шеи.

Сильно сбрызнув своё творение сначала обычным, а потом и блестящим лаком, брюнетка, довольная работой, позволила мне подойти к зеркалу. Тугая «шишка» была украшена «волнами» и объёмными петлями десятков косичек. Огромное количество глянцевого спрея переливалось на свету, словно причёска куклы. Вообще, я теперь вся была похожа на какую-то Барби. Уж очень моё тело перестало быть похоже на живое.

– Спасибо! Очень красиво, – благодарю подругу, в тайне мечтая вытащить все болезненно приколотые шпильки и смыть слой лака.

Лицо неприятно стянуло, не позволяя коже дышать. Как же хочется, чтобы вечер поскорее наступил и мне не пришлось долго мучиться в этом образе.

– Вы готовы? – спросила заглянувшая в комнату мама. Заметив меня, она показала Смирновой два поднятых вверх больших пальца, добавив. – Это, конечно, шикарная работа, но спускайтесь! Машина заведена, только вас ждём.

Глава шестьдесят восьмая

Дворец Творчества был весь украшен разноцветными шариками и плакатами. Мамы детских групп старательно фотографировали своих чад около баннера, с названием соревнований. Папы же обсуждали «ужасно маленькую» парковку, доедая закуски в буфете. Знакомая атмосфера.

Как только я вошла в здание, Лёша чуть ли не силой забрал у меня чехол с платьями, кинув короткое «тебе тяжело». Уже собиралась поспорить, приведя в свою защиту его травму, но в последний момент передумала. В конце концов нельзя на проявление заботы отвечать злостью.

Мамы, переговариваясь, ушли за кофе, сказав, чтобы мы готовились к номеру. Беру за руку Ксюшу, которая в свою очередь тащила огромную косметичку. Даже боюсь представить, что она хочет сделать со мной ещё, так как размеры этого чемоданчика для красоты переваливали за мой школьный портфель.

Еле найдя маленькую комнатушку, которую кто-то назвал гримёркой, мы ввалились внутрь. Три на три метра, с несколькими лампочками для освещения, она всё равно была тёмная. Повесив костюмы на перекладину, под самым потолком, Лёша оставил рюкзак и вышел, сказав только:

– Ника, ты переодевайся первая. Я подожду, – и закрыл дверь.

Порой, мне становится не понятно, как человек может быть настолько вежливым.

– Раздевайся, я пока платье достану, – подсказала Ксюша, расстегнув серый чехол. Затем, достав алый костюм, она с интересом его осмотрела. – Мне, конечно, Яковлев, пока ты спала, рассказывал, что одежда немного не в твоём стиле, но, чтобы настолько! – с улыбкой закончила подруга, разглядывая чересчур большое количество вырезов.

– Не напоминай, пожалуйста. Это ужасно, – взмолилась я, расстегнув рубашку. Стягиваю джинсы и забираю платье. – Как мне в нём вообще танцевать?

– Наслаждаясь чужими взглядами, вот как, – уже в открытую рассмеялась брюнетка, помогая мне застёгивать маленькие пуговки. – Тебе надо ещё немного рёбра запудрить, – рассуждала Смирнова и, не дождавшись моего одобрения, достала из своего чемоданчика огромную палетку косметики. Быстро проводит кисточкой по открытым участкам тела, неприятно щекоча. – Давай тебе на ноги золотое масло нанесём? – предложила девушка, вытащив из кармана рюкзака маленькую бутылочку с блестящей жидкостью.

– Это что? – неуверенно уточнила я, разглядывая косметическое средство. – Теперь в моде краситься с ног до головы, что ли?

– Это давно в моде, Камбарова. Вытяни ноги, – скомандовала подруга, нанеся на переднюю часть голени крем. Быстрыми движениями она растёрла его, создав эффект «перламутра». – Всё, выходи. Я соберу косметичку, а ты пока найди Лёшу.

Послушно выхожу из гримёрки, пытаясь прикрыться. Как на зло, я не взяла с собой ни куртки, ни чего другого, во что можно завернуться.

Яковлев стоял рядом с Ксенией Павловной, терпеливо выслушивая все наставления перед концертом. Железным нервам этого парня, когда ему в сотый раз говорят, что волноваться не нужно, могут позавидовать многие.

Кстати, говоря, кто придумал реплики, похожие на «не волнуйся. В этом нет ничего страшного»? Мне одной кажется, что до этого момента человек либо не боялся (зато теперь начал), либо находился в таком диком ужасе, что ему уже банально не помогут эти слова?

Увидев меня, партнёр что-то сказал родителям и быстрым шагом направился мне навстречу, на ходу снимая ветровку. Поравнявшись со мной, Лёша протянул вещь, жестами намекая на слишком откровенный костюм.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я, завернувшись в чужую одежду. Вещь настолько длинная, что могла спокойно прикрыть меня до середины бедра. Будь моя воля, в ней бы выступила. – Мы закончили. Иди переодевайся.

– Хорошо, – согласился брюнет, а затем, быстро оглянувшись и убедившись, что нас никто не слышит, добавил. – Можешь с заморозкой помочь? Если попрошу маму, то она панику поднимет, а сам не дотянусь, – объяснил друг, наклонившись к моему уху.

Сдерживаю взволнованный вздох и киваю. По его лицу было видно, что детская травма начала напоминать о себе всё чаще, переходя границы дозволенного.

– Конечно, пошли быстрее, – поторопила я, за здоровую руку утягивая парня в сторону гримёрки.

Зайдя внутрь, проверяю, нет ли никого постороннего, затем киваю в сторону брошенного чёрного рюкзака, безмолвно спрашивая разрешение.

Яковлев кивнул и сел на старую табуретку. С болезненным лицом он стянул с себя футболку, сильно морщась. Быстро нахожу в чужих вещах маленький знакомый баллончик и со щелчком снимаю крышку. Подхожу к брюнету, несколько раз массажными движениями растирая сжавшиеся мышцы. Их свело хуже камня! Как он тренируется?

Распыляю белый охлаждающий газ на плечо, мысленно призывая на помощь всю удачу, которая сможет прийти. Рельефная спина Яковлева, почувствовав спрей, быстро напряглась, а затем так же резко расслабилась. Около минуты разбрызгиваю спортивную заморозку до тех пор, пока Лёша не попросил остановиться.

– Спасибо, – поблагодарил парень, забирав баллон. Встаёт, пытаясь медленными движениями разработать руку, но, похоже, выходит плохо. Заметив мой взгляд, напарник успокаивающе добавил. – Всё хорошо, не волнуйся. Ей нужно время, чтобы подействовать. Можешь выйти? Я пока переоденусь.

Послушно оставляю его одного, направляясь к выходу. Лишь, когда я закрывала дверь, то заметила в ладони брюнета сразу несколько таблеток. Ещё одна порция обезболивающего. Только при понимании этого, моя собственная лодыжка отозвалась болью.

Чует моё сердце, добром это не кончится.

Глава шестьдесят девятая

Пока я ждала начала, до которого ещё полчаса, то случайно нашла большое зеркало, в достаточно безлюдном коридоре. Обрамлённое в широкую рамку оно занимало почти всю стену, поэтому я смогла от скуки несколько раз повторить проблемный момент в связке. Решив, что лучше занятия мне не найти, начинаю танцевать всю хореографию, заранее включив музыку на телефоне.