Читать книгу "Удачная неудача Солнцеликого. Книга 3 - Елена Штефан"

Звание личной помощницы короля произвело должное впечатление. Дева виртуозно изобразила почтительную заинтересованность, но Ваен не дал ей завести светскую беседу.

— Арзая, жаль, что ваша матушка вышла, я хотел бы познакомить вас с… Нина, а где Сара?

Да кто ее знает? Может, с Лондаром здороваться помчалась. Фантом же.

— Сара вошла с Гунаром, — бодро отрапортовал Тит, — там такое! — и замолк, нагнетая интригу. Интересно, Ваену он также сказал? Похоже, что нет.

— Думаю, что она вошла к больной, — озвучено было исключительно для Ваена, но хозяйка озадачилась. Среди вновь прибывших только одна женщина. И имя назвали другое. Она с недоумением оглянулась на дверь, и именно в этот момент из-за двери раздался нечеловеческий визг. Баньши бы заслушалась. Чего мне стоило не прыснуть! Наверное, исключительная озабоченность Ваена удержала. М-да, приступ любви к человечеству у меня сегодня, что ли?

Ежу понятно, что там, материализовалась Сара и старшая мадам, бедняжка, «восхищенья не снесла». Не померла бы, а то Пушкин тот еще пророк. Хотелось рвануть туда, посмотреть. Ванька и рванул.

Надо отдать должное барышне, она быстро взяла себя в руки и гостей без присмотра не оставила. Даже сесть предложила и поинтересовалась нашим путешествием, но, вышел печальный Гунар и поманил меня в спальню больной. Бедный Вит, придется ему беседой с милой барышней давиться.

Странная атмосфера в этой комнате. Совершенно нет ауры болезни, только вселенская печаль. На кровати бледная девушка. Не худая, не изможденная, но чувствуется, что жизни в ней почти нет. Это первое впечатление. А второе — я ее знаю. Да, откуда? Не могу я ее знать! Никак не могу! Но, это лицо я знаю! Также хорошо, как свое.

Потому что это лицо Сары!

Только, пожалуй, линия роста волос отличается. Гунар кивнул в подтверждение. Надо же, какая шутка наследственности. Арзая на сестру совсем непохожа. Бедная моя призрачная подружка! Вот почему Ваен так настаивал, что мы должны увидеть и помочь. Конечно должны! Саре же будет приятно, что у нее есть телесное воплощение. Есть, а не было!

Ванька подошел приобнять. Такой простой жест, а понятно — это ему нужна поддержка. Он за нашу подругу так сердце рвет, что на вид стал не краше болящей.

— Видишь, да? — да уж вижу! — Гунар сделал что мог.

Бедный мой друже, так спешил и надеялся! Надеюсь, он не влюбился в эту Сарнею, как в материальное воплощение нашей Сары? Вот она, подлетела поближе и, что характерно, зависла рядом с Ванюхой, хотя и меня приласкать исхитрилась.

— Ваен переш-шивает из-за меня. Я скущ-щала, вот он и рас-старался найти моих родственников. А тут такое! — подруга почти не шепелявила и даже не трепетала одежками. Значит, нервический этап уже пройден. Сара держит себя под жесточайшим контролем. Даже нас с Ванькой пытается приободрить. А мне-то чего? Я за нее переживаю: каково это — увидеть свою родню, да еще столь похожую, в таком удручающем состоянии? А состояние, судя по всхлипываниям матери — не очень. От госпожи Мланиш так и фонило успокаивающей магией дяди. Раз она сквозь такую анестезию плакать умудряется, то все хреновее, чем мне казалось.

— Дорогая, малышку жаль безмерно, но там, за дверью, еще одна твоя родственница. А еще, у нее есть отец. Все равно хорошо.

— Не хочу! Никого больше не хочу! — тихо, но абсолютно внятно заявила подруга. — Та, за дверью, как любишь говорить, гнилуш-шка. А папашу их я знать не желаю! Мой отец когда-то так же решил мою судьбу и отдал министру Фукешу! До сих пор проклинаю их обоих, чтоб им в посмертие досталось сорок жизней нищих шлюх!

Ох, ты ж!

— А что с девочкой? — Гунар мой тихий вопрос понял правильно, может, если он сам не справился, так, может, с помощью синенькой?

— Ее тело не принимает магию, Нина. Никакую. Нисколько. Но, если хочешь, — дядя освободил мне место у изголовья, — попробуй.

А как же! Ну, Сиштира мне в помощь!

Действительно, не принимает. Синенькая обычно в любую ранку сама втягивается, а сейчас — скатывается, как капля дождя по стеклу. Сара, конечно, не дала добру пропа́сть, но это не утешает. Если не сил подбавить, то хоть по бледной впалой щечке погладить. Бедная глупышка. А, может, наоборот? Решительная и мужественная? Сама собой распорядилась, как сочла правильным, никому другому не позволила. Но, так жалко, так жалко! И Сара без родственной души опять останется. И почему живая сила не подействовала? Странно. Привыкла я уже, что синенькая вроде безотказной панацеи.

— Она жить не хочет, — вклиниться в поток мыслей девичий голосок, — вот тело вслед за душой помощь и отвергает. — не уверена, но кажется, Ишти плачет, — Тут даже я бессильна.

Девушка открыла глаза внезапно, как будто мои мысли и горькие слова богини услыхала. Не испугалась чужого человека, не стала оглядываться в поисках матери — уставилась в никуда за моей спиной. Хотя, почему в никуда? Там Сара. И опять ни тени страха. Похоже, малышка уже заглянула за грань, она с вялым интересом переводила взгляд с меня на фантом.

— Привет, Сарнея. Меня зовут Нина. А это, — качнула головой назад, — Сара Фукеш. Она моя подруга и сестра твоей прапрабабушки.

— Я тоже такой стану, когда умру? — и так она это сказала, что сердце оборвалось. Вроде как кончину свою поторапливала.

— Не станеш-шь! — уверенно и ласково заявила моя подружка, как будто настроилась пинками эту заблудшую душу на перерождение наладить, если той вздумается зацепиться за этот мир. — Глупая, не понимаешь своего счастья. Да я бы каждой капелькой крови за жизнь цеплялась, каждой косточкой тела! — и столько в этом тихом голосе было горечи, что у меня слезы хлынули.

— Ну, так забирай его, это тело, мне уже не нужно. Да поможет тебе богиня… — и выдохнула, больше не вздохнув.

Охнул Ванька.

— Сарнея, девочка, — я теребила бледную руку, мозг отказывался принимать, что уже все. Гунар и Ванька оттащили. Оба скорбно хмурились, и, кажется, не видели, как Сара зависла в метре над кроватью и, то ли пыталась удержать, то ли обнимала едва угадываемую девичью фигуру.

Потом легкое мерцание и Сарнея ушла, Сара осталась одна. Ан нет, не одна. Не менее фантомная Сиштира подталкивала нашу подругу к бездыханному телу. Кажется, Сара сопротивлялась.

— Она. Тебе. Подарила! Бери! — богинюшка сминала Сару, как гончар превращает неудавшуюся сырую посудину в бесформенный ком глины, — не сопротивляйся, говорю! Предсмертное желание обратной силы не имеет! Хоть на перерождение уйти сможешь, дура! — и хоп — впихнула это смятое в Сарнею. Вит таким жестом подушку взбивает, как будто под дых бьет.

Твое ж четырехбожие! Гунар и Ваен не видели? Твою ж…!

Надо же реанимировать!

— Гунар! Оживляем! Скорее!

Так! Искусственное дыхание и сразу с синенькой! Сырую силу я теперь любой частью тела генерировать могу, хоть и выдыхать. Нажим. Нажим. Нажим. Нажим. Выдох! Нажим… Гунар увещевал, что уже все, чтобы я смирилась и даже попытался стащить меня с тела Сарнеи, то есть, Сары, но подоспевший Тишка не дал. Поверх моих легли по-подростковому несуразно крупные руки. Кажется, они светились солнечным.