Читать книгу "Media Sapiens. Повесть о третьем сроке - Сергей Минаев"

– Сдаётся мне, он с самого начала в курсе, – я рву записку.

– Это как? – Вадим чешет затылок.

– А так. Потому что те, кто нас любят, смотрят нам вслед, – я кидаю порванную записку в пепельницу и поджигаю, – причём постоянно. Ведь рок-н-ролл мёртв…

– …а мы ещё нет, – резюмирует Вадим.

– Именно, – я киваю головой, – шаришь в правильной музыке.

– Это за все метро? – спрашивает Вадим, кивая на чемодан.

– Не похоже, – я пробегаю глазами по количеству пачек, – это только за репетиции. Я так думаю.

– Оперативно, вообще-то. Ребят звать?

– Погоди пока, – я убираю кейс под свой стол, – ага. Теперь зови.

Через полчаса после окончания собрания мы с Вадимом сидим на заднем сиденье автомобиля, везущего нас в офис Сашки Епифанова для встречи с мастерами фехтования на ледорубах.

– Знаешь, – поворачивается ко мне Вадим, – я тут подумал относительно пресс-конференции. Хорошо бы, если на ней выступил какой-нибудь очевидец случившегося.

– В смысле?

– В смысле человек, который выжил после взрыва. А ещё лучше – сам выжил, а кого-то близкого потерял.

– Опасная тема, – отмечаю я, – такого свидетеля сразу после выступления начнёт «контора» прессовать, и он сдаст всех, рассказав, как на самом деле всё было.

– А если для очевидца нет никакой разницы между тем, как «на самом деле», и тем, что мы ему расскажем о взрыве?

– То есть?

– Взять, к примеру, соседку моей тёщи. Ей почти шестьдесят лет. Два года назад её сын погиб в Чечне, и она умом двинулась. Думает, что он вернулся, но почему-то к ней не приезжает. Временами рассказывает соседям, что от него звонили, говорят, что он на работе и заехать к ней пока не может. Чистая шизуха. Если ей рассказать, что её сын в тот день был на этой злополучной станции…

– …и собирался приехать к ней, – подхватываю я, – но попал в эпицентр и был ранен, а больница, в которую его привезли…

– … засекречена министром чрезвычайных ситуаций и ФСБ, – Вадим открывает окно, – и вызволить его оттуда…

– А сколько этой ебанутой бабке лет?

– Шестьдесят.

– Надо бы встретиться с ней. Как-то выйти на живой человеческий контакт?

– Я просто уверен в этом.

– Как красиво, а? – Я прикрываю глаза и тихо говорю Вадиму: – Допустим, Шойгу почти удаётся отбиться от обвинений прессы в том, что государство «замылит» теракт. И тут выходит эта старая сука и…

В этот момент звонит мой мобильный, вырывая меня из грёз, посвящённых победе.

– Алло, – устало говорю я.

– Антон, привет, это Костя Угольников.

– Здорова, Костян! Как ты?

– Я… не очень… Антон, у меня проблема.

– Да ладно? Чего случилось?

– Фридман на нас наехал.

– Как это? На тебя, что ли? Ты ему на вечеринке на ногу наступил?

– Антон, хорош идиотничать. «Альфа» подала в суд на «Коммерсант». Иск на один миллион долларов за «подрыв деловой репутации». И все из-за той моей статьи.

– Да ты что, – я деланно удивляюсь, – как же это так получилось?

– Я у тебя хотел узнать. Ты же говорил мне про правительственный заказ, финансовые схемы, про то, что «мы не сами работаем», помнишь?

– Я? Я тебе это говорил? Ты, Костя, что-то путаешь, наверное. Я в финансовых рынках не бум-бум, как же я мог тебе про какие-то схемы рассказывать?

– Антон, я ничего не путаю. Мы с тобой сидели в «Гудмане», и ты мне предложил написать статью про банковский кризис…

– А-а… Вспомнил! – кричу я в трубку. – Точно!

– Наконец-то, – приободряется на том конце трубки Угольников, – ты не хочешь подъехать к нам в «Коммерс», посоветоваться насчёт ситуации?

– Я? Да легко. Только что я вам насоветую, Костян? Я же пьяный был в «Гудмане» в хламину, не помню ни черта. Мог тебе наплести и про правительственный заказ. Я по пьяни такое исполняю, спроси у Сашки Епифанова.

– То есть как… не понял? Ты же… всё же… совпало, на следующий день, – лопочет Костя, – там же, в самом деле, были толпы народа… у банкоматов, как ты и говорил. Я написал статью ещё…

– Какие толпы, Костян? У каких банкоматов? Про что я говорил? Какая статья? Я вообще не врубаюсь. Ты чего-то мне такое прикольное рассказываешь, я только вспомнить не могу. Слушай, Костян, давай на неделе звони, бухнем, ты мне расскажешь подробнее, а то я тороплюсь.

– Я понял все, – отвечает Угольников, – я всё понял.

– Чего понял-то?

– Ты же все подстроил, да? Я думал, ты хотя бы с друзьями в эти игры не играешь. Думал, что у друзей есть какие-то шансы не быть использованными. Ну и сука ты, Дрозд.

– Вообще-то мы не оставляем друг другу ни единого шанса. Я думал, ты в курсе, – усмехаюсь я, – не зови меня дроздом, ты же знаешь, я не люблю. Давай, увидимся. – Я отключаюсь.

– Из «Коммерса»? – интересуется Вадим.

– Ага. На них «Альфа» наехала. Обвиняет их в том, что они инициировали недоверие у вкладчиков.

– Сколько иск?

– Мулик грин хочет.

– УУУУУФ – присвистывает Вадим, – крутовато.

– А не хуй было про «Альфу» глупости писать. Какой же дурак кусает монстров? Тем более в такой форме? – отворачиваюсь я. – Кстати, не свисти в машине, денег не будет.

– Извини. А ты-то тут при чём?

– Да хотят, чтобы я разрулил их проблему с «Альфой», – я отвернулся к окну.

– А ты?

– А чего я? Буду я ещё по ерунде Фридману звонить, – соврал я и сделал недовольное лицо, – это их тёрки между собой, вот пусть и решают сами.

Вадим уважительно посмотрел на меня. Минут пятнадцать мы ехали молча, и я упивался ситуацией.

– Кстати про деньги. Мы кейс-то взяли? – интересуется Вадим.

– В багажнике.

– Хорошо. Мне сегодня нужно будет за «скорые» бабки отдавать.

– Ну и отдашь. Эх, сейчас бы бросить все и в отпуск, на законно заработанные…

– …нетрудовые доходы, – смеётся Вадим.

– Почему это нетрудовые? Очень даже трудовые, – я показываю на свой лоб, – вот свидетельство! Все в морщинах. Отдых нужен мозгам.

– Вот так отдых… – Вадим показывает мне пальцем в окно. Я поворачиваю голову и вижу рекламный щит, на котором написано красным:

МОРДОВИЯ.

СКАЗОЧНЫЙ КРАЙ!

Долгосрочные семейные туристические поездки.

Федеральная Налоговая Служба напоминает:

Срок подачи Налоговой декларации истёк 1 Апреля