Читать книгу "Пляжное чтение - Эмили Генри"

– Это неправда на сто процентов, – возразил Гас, все еще прижимаясь к моей спине и обхватив меня руками, чтобы отнять книгу.

Мне удалось оставить на нужной странице палец, и когда я снова открыла книгу, его хватка ослабла. Он наклонился через мое плечо, чтобы получше рассмотреть, и его руки скользнули вниз по моим рукам и легли на бедра. Столь причудливая поза тогда была для равновесия. Да и сейчас он стоял напряженно, словно боясь упасть через мое плечо.

Сколько раз мы могли бы оказаться в подобной ситуации? И как скоро я потеряю то немногое самообладание, которое мне удалось сохранить?

Я понимала одно. Как только между нами произойдет что-то конкретное, все будет кончено, и я не собиралась потерять его. Он, конечно, испугается, что я слишком увлечена им, что хочу от него слишком многого, и это обязательно уничтожит его чувства. А тем временем я буду… слишком увлечена им, чтобы мои чувства можно было уничтожить.

Я была слишком романтична, чтобы что-то между нами было случайным. Даже если мы были абсолютно несовместимы, я уже была глубоко влюблена в Гаса – глубже, чем только физическое влечение.

И казалось, что ни один из нас уже не может остановиться, перестать раздвигать границы.

Пока мы с ним листали и читали его ежегодник или делали вид, что смотрим, его руки успели легко пробежать по моим бедрам, притягивая меня к себе, а затем отталкивая. Я чувствовала, как его живот сжимался у меня за спиной, и потому решила сосредоточиться на его фотографии.

Мое первоначальное головокружение прошло, и фото снова поразило меня с новой стороны. Наверное, тридцать процентов мальчиков в моем школьном ежегоднике смотрят сердито и неуступчиво, но у Гаса все было еще более запущенно. Кривая линия его губ была напряженной и неулыбчивой. Белый шрам, рассекавший верхнюю губу, показался мне свежее, а вокруг его глаз залегли круги усталости. Даже если Гас постоянно удивлял меня в мелочах, существовал некий инстинктивный уровень, на котором я чувствовала, что знаю этого человека. После посещения Клуба книголюбов Гас знал, что что-то в моей жизни изменило меня, и, глядя на эту фотографию, я поняла, что что-то случилось с ним незадолго до того, как она была сделана.

– Это было после того, как твоя мама… – начала я, но замолчала, не в силах выдавить из себя ни слова.

Подбородок Гаса уперся мне в плечо:

– Она умерла, когда я учился на втором курсе, а это моя более старая фотография.

– Я думала, ты бросил учебу, – сказала я, и он снова кивнул.

– Брат моего отца был садовником на том огромном кладбище. Я знал, что он собирается нанять меня на полный рабочий день, как только мне исполнится восемнадцать. Страховка и все такое. Но мой друг Маркхэм настоял, чтобы мы сделали эту творческую фотографию и отправили ее в приемную комиссию колледжа.

– Спасибо, Маркхэм, – прошептала я, стараясь сохранять спокойствие, несмотря на печаль, переполнявшую мою грудь.

Интересно, были ли мои глаза такими же потерянными и пустыми после похорон отца, было ли мое лицо таким же опустошенным.

– Жаль, что я тебя не знала, – беспомощно сказала я.

Я не могла ничего изменить, но могла быть там и могла бы полюбить его.

Мой отец мог быть лжецом и донжуаном, но у меня не осталось ни единого воспоминания о себе как об одиноком ребенке. Мои родители всегда были рядом, и дом всегда оставался местом моей безопасности.

* * *

Неудивительно, что я показалась Гасу сказочной принцессой, скачущей по жизни в своих сверкающих туфлях и глубоко верящей в свой мир, где каждый может быть тем, кем хочет, и иметь то, что хочет. Это заставляло меня страдать, не давая возможности обернуться и увидеть мир таким, какой он есть. Мне определенно надо было увидеть одиночество Гаса Эверетта. Мне следовало раньше перестать рассказывать себе сказки и посмотреть на мир вокруг меня.

Его руки меж тем продолжали двигаться, и я поняла, что двигаюсь вместе с ними, как будто он был волной, на которой я качалась. Всякий раз, когда он притягивал меня к себе, я обнаруживала, что прижимаюсь к нему, выгибаясь, чтобы почувствовать его рядом с собой. Его руки скользнули вниз к моим ногам, прижались к моей обнаженной коже, и я сделала все возможное, чтобы сохранить ровное дыхания.

Мы вместе играли в одну игру: как далеко мы можем зайти, не признав, что зашли слишком далеко.

– Мне пришла в голову одна мысль, – сказал он.

– Неужели? – поддразнила я, хотя мой голос все еще был полон противоречивых эмоций. – Ты хочешь, чтобы я захватила видеокамеру для документирования?

Руки Гаса сжались вокруг меня, и я прислонилась к нему спиной.

– Забавно, – сказал он ровным голосом. – Как я уже говорил, у меня была идея, но она уже сыграла свою роль, повлияла на наши исследования.

Ах, исследование! Напоминание о том, что мы все еще должны были уступать друг другу, чтобы не нарушать условия нашей сделки. В конечном счете это была какая-то игра.

– Ладно, в чем дело? – спросила я, решительно поворачиваясь к нему. Его руки скользнули по моей коже, но он не отпустил меня.

– Хорошо, – поморщился он. – Я сказал Пит и Мэгги, что поеду к ним на четвертое июля, но это пятница.

– О, – я отступила от него на шаг.

Было что-то дезориентирующее в воспоминании о существовании остального мира, особенно когда на мне были его руки.

– Значит, тебе придется пропустить один из наших исследовательских вечеров?

– Дело в том, что мне действительно нужно поскорее увидеть Новый Эдем, если я собираюсь продолжать писать, – сказал он. – Так как я не могу поехать в пятницу, я надеюсь, что смогу сделать это в субботу.

– Поняла. Значит, на этой неделе мы пропустим сеанс романтической комедии и отправимся в небольшую фантастическую экскурсию.

Гас покачал головой:

– Тебе не обязательно ехать, я справлюсь сам.

Я приподняла бровь:

– А почему бы мне не поехать?

Гас закусил нижнюю губу, а шрам на щеке стал еще белее, чем обычно.

– Это будет ужасно, – сказал он. – Ты уверена, что хочешь на это смотреть?

Я вздохнула. Опять это: «Сказочная принцесса не сможет справиться с этой жестокой прозой жизни».

– Гас, – медленно произнесла я, – если ты едешь, то и я тоже. Таковы правила сделки.

– Даже несмотря на то, что на неделе я прогуливаю тренировочный лагерь для романтических героев?

– Я думаю, ты уже достаточно потанцевал в этом месяце, – сказала я. – Ты заслуживаешь передышки и вечеринки в честь четвертого июля.

– А как насчет тебя? – спросил он.

– Я всегда заслуживаю передышки, – ответила я. – Но мои перерывы в основном идут в фоне.

Он прочистил горло: