Читать книгу "Рубиновое сердце богини - Екатерина Лесина"

– Да?

– Алльо?! – отчего-то я машинально пририсовала к этому сладкому голосу сладкую же мордашку.

– Слушаю.

– А… – Девушка замялась. – А Димочку можно позвать?

– Нельзя.

– Почему? – Незнакомка так удивилась, что мне стало неудобно. Действительно, отчего же я не хочу позвать Димочку к телефону?

– Нет его.

– А где он?

– А кто звонит? – Ох, не зря же говорят, не задавайте глупые вопросы, не получите глупые ответы. Или неприятные.

– Карина. – Она произнесла собственное имя таким тоном, что невольно вспомнилась фраза Жоржа Милославского: «А фамилия моя слишком известна…»

– Карина, Дима в данный момент не может подойти к телефону – он находится в другом месте. А телефон забыл…

– У вас? – ревниво перебила незнакомка.

– Нет. У моей свекрови, – мысленно я добавила слово «бывшей».

– А вы передадите ему, что Карина звонила? – При упоминании о свекрови голос Карины изрядно потеплел. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы проследить ход ее мыслей – раз есть свекровь, значит, и муж имеется, то есть опасности как потенциальная соперница я не представляю.

– Обязательно передам.

– Эй, а вы кто? – запоздало поинтересовалась Карина.

– Никто. – Я отключилась. Надо же, ерунда какая… Димка ни о какой Карине не упоминал. Впрочем, он и не должен никому ничего говорить, личная жизнь потому и называется личной, чтобы другие свой длинный нос в нее не совали.

Мамочка

Машины во дворе видно не было, следовательно, Маша уехала. Нет, существовала, конечно, вероятность, что она затаилась и следит за домом, но Аделаида Викторовна слишком хорошо знала Машу, чтобы серьезно рассматривать подобный вариант. Характер у девки телячий, а мозги коровьи – такой мысль о слежке просто в голову не придет.

Осталось выждать день-два, Мария переселится к Пыляеву, больше ей деваться некуда, и когда все будет кончено, никто ни на секунду не усомнится в том, что же произошло на самом-то деле.

Гораздо больше Адочку беспокоил другой момент – Георгий исчез. Попросту ушел утром из дому, и все. Нет, для паники еще не время, Георгий вернется, непременно вернется, куда он может пропасть? Никуда. Он просто расстроился, вот и не хочет разговаривать с матерью. Адочка была слишком строга с мальчиком, в чем теперь и раскаивалась.

Кстати, машина Георгия стояла в гараже. Странно. Аделаида Викторовна даже заглянула внутрь – пусто. Никого. Значит, пешком ушел. Ну, конечно, как она сразу не догадалась, Жорж пил накануне, вот и не решился сесть за руль, какой же он все-таки ответственный.

Ее «девятка» стояла в самом дальнем углу общего гаража. Место не самое удобное, но Адочку вполне устраивало: чем меньше внимания привлекает машина, тем лучше. Небось мало кто из жильцов дома предполагал, что неухоженные «Жигули» принадлежат элегантной даме из сто тридцатой квартиры, с обликом Аделаиды Викторовны прочно ассоциировался черный «Мерседес», принадлежавший ее сыну. А ведь пригодилась «девяточка».

Адочка с некоторым сожалением посмотрела на сумочку, жаль будет расставаться с камнем, но ничего не поделаешь – все должно выглядеть максимально правдоподобно.

Пигалица

Странным образом звонок Карины придал мне сил и здоровой злости. Но, как оказалось, обыск – дело непростое, это только в кино умный и опытный следователь с первого взгляда определяет, где коварный злодей прячет орудие преступления или улики, доказывающие причастность оного злодея к совершенному преступлению. Во-первых, я – не следователь, во-вторых, Димка – не злодей, я почти уверена, что Хромой Дьявол ни при чем. В-третьих, я абсолютно не представляла, что именно ищу и где это «что» может находиться.

Начать я решила с прихожей, она маленькая. Большую часть пространства занимает шкаф. В шкафу дубленка, две куртки, старые кроссовки, коньки – интересное дело, неужели он продолжает кататься? Похоже, да, коньки не новые, но вместе с тем размер не детский, значит, ездит, вот же упрямец! Там была еще обувь, но разве все эти туфли-ботинки идут хоть в какое-то сравнение с коньками? Я даже примерила, а потом вдруг устыдилась и запихнула коньки в самый темный угол шкафа. Больше в прихожей ничего интересного не обнаружилось, и я плавно переместилась сначала на кухню, а потом и в комнату – пусто. Ни ножа, ни удавки, ни пистолета – кстати, а вот пистолет у Димки должен быть, тот самый, который он у меня реквизировал, наверное, с собой носит.

Из квартиры я вышла с гордо поднятой головой, и даже некстати проснувшаяся совесть, которая тут же принялась нудеть о том, что незаконное проникновение в чужое жилище карается какой-то там статьей Уголовного кодекса, не испортила хорошего настроения.

Охотник

Антон понял все, ну или почти все, более того, при небольшой толике везения можно и доказательствами обзавестись. Но пока нельзя. Бездействие раздражало, но раздражение – еще не повод срывать чужую операцию. Ничего, придет еще его время.

Вчера звонил Пыляев, опять с его подопечной неприятность стряслась. Еще Димка нес какую-то чушь, будто Пигалица эта больше его на порог не пустит, невзирая на всех маньяков, вместе взятых, требовал приставить охрану, а еще лучше посадить потенциальную жертву в КПЗ, как Антон сразу предлагал. Бред. Впрочем, в другой ситуации Антон так бы и сделал, но… Он не имеет права вмешиваться, он не имеет права даже близко подходить к «Скалли», чтобы, не приведи господи, не спугнуть. А маньяк… Его уверили, что все под контролем и в самое ближайшее время Сапоцкину будут предоставлены полномочия, доказательства и прочее, прочее, прочее. Только вот Пыляеву от этого «прочего» не легче, девица, да и он сам, если уж на то пошло, оказались втянуты в игру на таком уровне, до которого Антону еще расти и расти. Остается надеяться на везение. И на Димку.

Пигалица

Димка не спал. Димка злился. Димка даже наорал на меня: безответственная я, видите ли, и головой не думаю.

– Уехала неизвестно куда!

– Я записку оставила!

– Записку, – фыркнул он. – Записку она оставила, видишь ли! Разбудить нельзя было?

– Аделаида Викторовна просила, чтобы я приехала одна…

– Аделаида Викторовна просила… Кстати, чего ей надо было? – Выпустив пар, Пыляев немного успокоился.

– Я уволена, ты, кстати, тоже, а еще она сказала, чтобы я освободила квартиру. Два дня дала. – Кажется, ничего не забыла, про увольнение сказала, про квартиру тоже. Ох, грехи мои тяжкие, куда я пойду?

– За два дня успеем. – Дамиан, похоже, не удивился. – К слову, уволить тебя она права не имеет.

– Имеет. – Пришлось выкладывать подробности, с каждым словом я все острее ощущала несправедливость. Почему Гошик так с нами поступил? Ладно я, подозреваю, он никогда меня не любил, но Димка при чем? Они же дружили, и вот так просто взять и обмануть лучшего друга. Единственного.