Читать книгу "Невольница любви - Бертрис Смолл"

— Иного пути нет, повелитель. Все исполнится по воле Аллаха, — развел руками евнух. Кейнан-реис устало кивнул.

— А теперь, старый друг, объясни, как лучше передать послание валиде? У тебя, разумеется, и на это есть ответ.

— Даже два, повелитель. Думаю, нам стоит поспешить. У меня есть почтовые голуби — дар от аги-кизляра, главного евнуха султанского гарема. Мы отправим одно послание голубиной почтой, а второе кораблем, вместе с двумя юными невольниками — подарком султану. Я велю их сопровождать Али-Али, моему доверенному лицу. Он и отвезет мое письмо аге-кизляру.

— А если попытается прочесть? — встревожился дей.

— Я напишу обе записки условным языком, известным только аге-кизляру. Никто не сумеет проникнуть в его смысл.

— Но почему ты даришь юношей, а не девушек? — удивился Кейнан.

— Валиде окружает сына мальчиками, чтобы никакое прелестное создание не увлекло султана и не оттеснило мать на второй план, подарив ему ребенка мужского пола. Со временем, конечно, все изменится, но пока благосклонность султана можно завоевать с помощью молодых красавчиков.

— Как мы узнаем, что султан вовремя получил наше предупреждение?

— Только когда вернется Али-Али. Но не забывай, что Гуссейну-аге на выполнение поручения потребуется не одна неделя. Потом он должен заехать в Эль-Синут, и Аллах ведает, когда окажется в Стамбуле. Голуби знают дорогу только в Ени-Серай, так уж они вышколены. Ага-кизляр немедленно направит их обратно, Али-Али поведает все в подробностях. Через два дня птицы вылетят в Стамбул.

— Почему через два дня? Почему не завтра на рассвете?

— Потому что Гуссейн-ага, несомненно, знает о голубях аги-кизляра. Что, если он увидит их и поймет, в чем дело? Птицы очень приметные, с черными и белыми пятнами и кораллово-красными ножками, совсем непохожие на обычных горлинок, воркующих в садах и на крышах. Лучше подождать, пока янычар не отправится в дорогу и не окажется подальше от Эль-Синута. Излишняя осторожность не помешает.

— Ты прав. Баба Гассан, — согласился дей, поднимаясь. — Но кроме Азуры, никто не должен знать о нашем плане.

— И твоей жены, — поправил евнух. — Она умна и всегда готова дать добрый совет, если будет знать, что происходит.

— Но ребенок? Не повредят ли ему всяческие волнения?

— Неизвестность куда опаснее, повелитель. Она страстная натура с живым воображением и станет изводить себя тревожными предчувствиями. Участие в наших планах даст ей мужество и силу. Ты хочешь получить Эль-Синут для своего сына, но ведь он и ее дитя, не забывай этого. Женщины раздражаются и злятся, когда мужчина ведет себя так, словно его отпрыски принадлежат лишь ему, и это после того, как она почти год носила ребенка в своем чреве.

— Откуда такие знания. Баба Гассан? В этом дворце никогда не раздавался детский крик.

— В юности, — пояснил евнух, — я служил во дворце бывшего султана, в гареме Ени-Серая. Там бегало множество детей, включая дочь моей хозяйки, молодой наложницы. После рождения малышки султан забыл о ее матери, поскольку, честно говоря, она была миленьким, но глупым существом. Ее дочь была одной их многих дочерей, рожденных от султана. Моя госпожа затеяла смуту и оказалась высланной в Эски-Серай, старый дворец, медленно угасать от тоски и скуки. Мне же велели сопровождать в Эль-Синут госпожу Азуру, дар от султана тогдашнему дею, Шарифу. Поэтому мне так много известно о рождении детей и беременных женщинах, — усмехнулся евнух.

— Склоняюсь перед твоей мудростью, — искренне похвалил дей.

— Всегда к твоим услугам, повелитель, — хмыкнул Баба Гассан.

Утром Кейнан-реис встретился с Гуссейном-агой, перед тем как тот сел на корабль.

— Был ли твой вечер приятным, Гуссейн-ага? — учтиво осведомился он.

— Никогда ранее я не знал подобного блаженства! — горячо заверил тот, низко кланяясь Кейнану. — Ни дей Алжира, ни властитель Туниса не сумеют превзойти тебя гостеприимством! Молю Аллаха лишь о том, чтобы поскорее навестить тебя вновь! И Серай, и Найла — истинные гурии!

— Я рад, что сумел облегчить тяготы усталого путника, — кивнул дей. — Да направит стопы твои Аллах и позволит благополучно завершить труды. Жду тебя в Эль-Синуте, Гуссейн-ага. А теперь прощай.

Янычар покинул комнату.

— А ты, Арудж-ага? Угодила ли тебе Мирма?

— Еще бы! Как всегда. Лежать с ней в постели — неземной восторг. Но почему ты так щедр к Гуссейну-аге? Судя по его рассказам, он едва не попал в рай. Пытался убить его наслаждением?

— Разве что добротой. Не хотел, чтобы он обижался на меня за отказ принести обеты верности янычарам. Но разве я не прав?

— — Но ты сдержишь слово? Присоединишься к нам, если другие владетели дадут согласие?

— Ты ведь знаешь: я пойду на все ради блага Эль-Синута, — искренне заверил дей. — Разве я не поддерживал и не уважал янычар?

— Это верно, — успокоившись, кивнул Арудж-ага. — Я так и сказал Гуссейну, когда тот выразил сомнения в твоей преданности.

Дей хлопнул друга по плечу.

— Мы словно пара волов в одной упряжке! Только действуя заодно, мы способны сохранить мир и благополучие этого народа. Я хороший правитель, но не смог бы отогнать врагов без твоей помощи. Надеюсь, так будет всегда.

— На все воля Аллаха, — пробормотал ага.

— Как идет починка твоей галеры? — осведомился дей.

— Все в порядке. В следующем месяце поднимем паруса. Осман усердно трудился, чтобы подготовить свой барк. В первый раз мы выйдем в море вместе. Я позволю ему управлять «Султаном Мурадом», но на борту будут мои янычары.

— Это вполне в порядке вещей, — спокойно согласился дей. — Ты правильно поступил, возвысив этого неверного. Он опытный капитан, и, кроме того, моя жена будет довольна честью, которую ты оказал ее родственнику.

Индия в самом деле пришла в восторг от новости.

— Возможно, когда мы уберем отсюда янычар, мой кузен поможет тебе набрать новую армию, повелитель, — предложила она. — Здесь много искусных воинов-европейцев, которые не преминут воспользоваться такой возможностью.

— Тебе следует быть более сдержанной и осмотрительной, бесценная моя, — остерег дей. — Ничего еще не решено, и не стоит торопить судьбу. Жаль, что я не могу довериться Аруджу-аге, но Баба Гассан прав: он слишком предан своим товарищам по оружию.

— Возможно, со временем он поймет мудрость твоих поступков, — предположила Индия, пытаясь успокоить мужа. Дей искренне любил друга, с которым часто охотился в близлежащих холмах и до появления Индии играл в шахматы. Кейнану будет нестерпимо одиноко, когда Аруджа-агу отошлют в Стамбул, но, конечно, Томас Саутвуд… Осман займет его место. Жаль, что они с Томом не могут видеться, но это невозможно, по крайней мере пока Том окончательно не завоюет доверия дея и не войдет в круг приближенных, как родственник его первой жены.