Читать книгу "Охота - Станислав Лем"

Я предупреждал вас, что это не история о привидениях. Потусторонние призраки, предчувствия, мистические пророчества, проклятия, кающиеся духи и вся прочая масса этих честных, выразительных, прекрасных, а прежде всего – простых созданий исчезли из нашей жизни раз и навсегда. Чтобы рассказать о духе, который влез в машину IBM сквозь главную муфту федеральной сети, следовало бы рисовать диаграммы, вычерчивать узоры, а в качестве детективов использовать одни компьютеры, чтобы те выслеживали других. Дух нового типа возникает из высшей математики, и оттого он столь непонятен. Моя же история должна раскрыться, прежде чем заставит ваши волосы встать дыбом, и сейчас я стану излагать то, что мне рассказал Харт.

Информационная сеть напоминает сеть электрическую, разве что вместо энергии из нее черпают информацию. Но циркуляция хоть электрической энергии, хоть информации напоминает движение воды в соединяющихся сосудах. Все течет туда, где встречает наименьшее сопротивление, то есть туда, где есть наибольшая потребность. Если отсоединить один энергетический кабель, электрика сама станет искать дорогу кружным путем, что порой может привести к перегрузке и авариям. Образно говоря, мой IBM, когда терял соединение с телетайпом, обращался за помощью к сети, которая бросалась на этот призыв со скоростью десятков тысяч километров в секунду, потому что именно так течет ток в проводах. Прежде чем все вызванные на подмогу силы подсоединялись, проходила секунда или две, и все это время компьютер молчал. Потом соединение снова восстанавливалось, но мы до сих пор и понятия не имели, каким образом. Все, что мы выяснили до этого места, обладало вполне конкретным, физическим характером, его даже можно было перевести в доллары, вот только полученное знание было чисто негативным. Мы уже знали, что делать, чтобы компьютер потерял свои сверхъестественные таланты: достаточно было для этого отключить его от информационной муфты. Но мы все еще не понимали, как ему может помочь сеть и каким образом она добиралась до какого-нибудь Шерабада, где как раз случилось землетрясение, или до спортзала в Рио, где состоялся боксерский матч? Сеть – замкнутая система соединенных компьютеров, слепая и глухая к внешнему миру, с выходами и входами, которыми являются телетайпы, телефонные приставки, регистраторы в корпорациях или в федеральном правительстве, управляющие пульты в банках, в энергетических централях, а крупных фирмах, в аэропортах – и так далее. У нее нет глаз, ушей или собственных антенн, чувствительных датчиков, более того – она не выходит за рамки Соединенных Штатов, а потому каким бы образом она могла получить информацию о том, что происходит в Иране?

Харт, которому было известно ровно столько же, сколько и мне – а то есть ничего, – вел себя совершенно иначе, чем я, поскольку он ни сам не ставил никаких вопросов, ни мне не давал слова, когда я желал засыпать его таковыми. Когда же ему не удавалось уже сдерживать мое раздосадованное любопытство, и когда я наговорил ему довольно злых слов, которые вылетают из тебя между тремя и четырьмя часами утра после бессонной ночи, он заявил мне, что он не гадалка, не знахарь и не ясновидец. Сеть, оказывается, проявляет особенности, которые не были запланированы и предвидены; они ограничены, как об этом свидетельствует история с Марсом, а значит, имеют исключительно физический характер, то есть их можно исследовать, и исследование такого рода через некоторое время даст четкие результаты, которые, впрочем, наверняка не будут ответами на мои вопросы, поскольку такого рода вопросы невозможно ставить в рамках науки. Согласно принципу Паули, каждое квантовое состояние может быть занято только одной элементарной частицей, а не двумя, пятью или миллионом, и физика ограничивается лишь таким утверждением, и невозможно ее вопрошать, отчего этот принцип сохраняется для всех частиц и что или кто запрещает частицам вести себя иным образом. Согласно принципу индетерминизма, частицы ведут себя описанным способом лишь статистически, но в рамках этой неопределенности они позволяют себе вещи, для классической физики неприемлемые, а то и кошмарные, поскольку нарушают законы своего поведения; но поскольку это происходит в рамках неопределенности, то их никогда невозможно поймать на горячем, при нарушении этих законов. И снова же – невозможно спрашивать, как частицы могут позволить себе такого рода капризы в индетерминистическом пределе наблюдения, откуда берутся полномочия для такого рода капризов, которые, казалось бы, противоречат здравому смыслу, поскольку такого рода вопросы к сущности физики не относятся. В некотором смысле и вправду можно полагать, что внутри предела неопределенности частицы ведут себя словно преступник, освобожденный от ответственности, именно потому, что знают, что их разбой и своеволие наверняка никто не увидит – но это все антропоцентрические способы говорения, которые не только не дают нам ничего, но и вводят в суть проблемы вредную неразбериху, поскольку начинают приписывать элементарным частицам человеческие интенции некоего коварства или хитрости. В свою очередь, информационная сеть, как мы можем судить, умеет получать информацию о том, что происходит на Земле и там, где этой сети совершенно нет, как нет и любых ее детекторов. Естественно, можно бы заявить, что сеть создает «собственное перцептивное поле» с «телеологическими градиентами», или же, пользуясь такого рода терминологией, предлагать другое такое же псевдонаучное объяснение, которое тем не менее не будет иметь никакой научной ценности; главное – убедиться: что, в каких пределах и при каких начальных и граничных условиях может выполнять сеть, а все остальное относится к современным фантастическим романам. О том, что можно получать информацию об окружении без глаз, ушей и прочих чувств, мы знаем, поскольку это описывают специально созданные модели и опыты. Примем, например, что у нас есть цифровая машина с оптимизатором, который заботится о максимальной скорости вычислительных процессов, и что эта машина может с помощью собственного двигателя перемещаться по пространству, которое частично затенено, а частично освещено. Если машина, пребывая под солнцем, будет перегреваться и от того станет падать скорость ее работы, оптимизатор запустит двигатель, и машина станет двигаться по территории до тех пор, пока не попадет в тень, где, охладившись, будет работать результативнее. Таким образом, эта машина, хотя не обладает глазами, отличает свет от тени. Это пример предельно примитивный, но он показывает, что можно ориентироваться в окружающей обстановке без наличия каких-либо органов чувств, направленных вовне.

Харт меня осадил – по крайней мере, на какое-то время – и занялся своими расчетами и экспериментами, а я мог размышлять о чем угодно, меня интересующем. Этого-то он не мог мне запретить. Возможно, размышлял я, когда некое предприятие подключило свой компьютер в сеть, оказался – совершенно неосознанно – преодолен некий критический порог, и сеть сделалась организмом. Мне сразу же пришел в голову образ молоха, чудовищного паука или электрического многонога, зарывшегося своими щупальцами под землю от Скалистых гор до Атлантики, который, выполняя порученные ему обсчеты числа почтовых пересылок и резервируя места в самолетах, одновременно тихонько плетет жуткие планы захвата Земли и превращения людей в рабов. Естественно, это ерунда. Сеть не организм – не как бактерия, дерево, животное или человек, просто выше критической точки сложности она сделалась системой, как системой становится звезда или галактика, когда наберется достаточное количество материи в пространстве; сеть это система и организм, не схожий ни с одним из названных, поскольку она организм новый, такой, какого до этого времени еще не бывало. Мы сами создали ее, но до самого конца не знали, что мы, собственно, делаем. Мы использовали сеть, но это были легкие раздражения, мы были словно муравьи, пасущиеся на мозге, занятые поисками – среди миллиарда проходящих в нем процессов – того, что возбуждает их вкусовые усики и челюсти.