Читать книгу "Играй в меня - Ирина Шайлина"

— Я не могу себе позволить… — теперь мне приходилось напрягать слух, чтобы расслышать слова. — Не могу себе позволить, чтобы она умерла. Так не должно быть…

Я знал, что не должно быть. И я не знал, что делать. Вчера в моей пьяной голове ворочались мысли, что надо пойти, и заплатить хирургу за то, чтобы Катьке просто пересадили моё сердце. Но пьяному гораздо легче и проще. Сейчас я понимал, что это все… незаконно, как минимум. Что так бывает только в сериалах. Но и поверить в то, что выхода нет, я не мог. Должен быть. Нужно только найти…

— Я придумаю, — сказал я Сеньке. — Я что-нибудь придумаю.

Сказал, и только сейчас понял, что настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, когда Сенька сбросил звонок, говорил я с тишиной. Снова бросил телефоном в стену, тот отскочил на пол с одним лишь сколом на стекле защищающем экран. Научились же, китайцы, делать, помимо воли восхитился я.

Глава 26

Сеня

Сигарета сломалась в пальцах едва слышно хрустнув. Табак просыпался на полированную поверхность стола, впрочем, гладкой её можно было назвать с натяжкой — усеяна мелкими царапинами. Я подцепил щепотью мелкую ароматную крошку из листьев, выращенных, если верить рекламе где-то на просторах Доминиканы. Поднёс к лицу, вздохнул запах… Вкусно. Запах табака мне всегда нравился.

Кто-то из великих и наверняка очень умных сказал — найди, то что любишь и пусть оно тебя убьет. Я любил сигареты. Любил хороший алкоголь. Угрозы минздрава обещали мучительную смерть, но она все не шла. Я любил Катю… Вот из-за неё похоже и сдохну.

Лучше бы наркоту полюбил. Она убивает быстро, с гарантией. Вот только вид наркоманов, которых передо мной прошло множество вызывал лишь брезгливость.

— Ну вот отчего так, а? — спросил я у Димки. — Вот я слова красивые говорить умею не хуже твоего. И сам… ничего так, скажу без ложной скромности. Какого хрена она в тебя влюбилась?

Димка пожал плечами, посмотрел на меня волком. Я отвёл взгляд — всматриваться в его глаза мне совсем не хотелось. Я подозревал, что в моих глазах все то же, от того и зеркал суеверно избегал. Если честно, то даже перебил их в своей квартире. Бесили. И затравленный мой взгляд, и донельзя здоровое тело, которое никакая зараза не брала. Так и буду бегать, пока не подстрелят, а Катя… Я махнул рукой. Сам себя задолбал и нытье это тоже… достало.

— Поговори с ней, — попросил Димка.

Я снова махнул рукой — говорил. Она смотрела сквозь меня, она отлично в этом искусстве поднаторела за последние годы. Когда вроде и говорит с тобой, а взгляд в пространство. И упрекнуть нечем — слушает. Улыбается молча, Мона Лиза, блядь. А меня так и подмывало пробить на жалость… Катька меня не любила, но жалела. А я ловил эти крохи жалости и тепла, как щенок голодный подачки со стола.

— А пошли тоже сдохнем? — предложил я.

— Гениально, — ответил Дима и подозвал официанта.

Мы бухали. Это вообще очень по мужски, просветила нас мама Димы. Бухать в тяжёлой ситуации. Героически. Прям так она и сказала. Вроде, как стыдно стать должно. Может даже стало… где-то очень глубоко внутри, где жил ещё Сенька, самый красивый мальчик в школе, которого всеобщая любовь и безденежье ещё не успели испортить. Только, сука, слишком глубоко. Желания надраться не убило.

И как назло алкоголь ухал внутрь, как в черную яму и кроме лёгкого отупения и желания отлить ничего не вызывал. Легче не становилось, деньги и хорошее бухло на ветер.

— И что делать?

Вопрос риторический. Сколько раз мы его задали друг другу за эти дни — не счесть. А ответа так и не нашли. Может и правда, не на дне бутылки его искать нужно. Но попытаться то стоило… Смешно, но мы с Димой старались не бухать далеко от больницы в которой лежала Катька. Пьём, а телефоны на столе рядом лежат. Позвонят — сорвемся. Только не звонит никто, а если звонят, то совсем не те. Приходится самим мучить бесчисленными звонками врачей, а они все твердят одно и то же. Они тоже достали.

— Давай больницу взорвем, — снова выдвинул я предложение. — А то достали… Прогнозов не делаем, бахилы наденьте… Меня, возможно, нахер уволили, но динамит я найду…

— Конечно, Кате же станет легче от этого.

— В старину так хоронили… Приносили в жертву тьму народа, чтобы, значит, покойнику на том свете не так скучно было. Вот мы с проводим всех с Катькой, да ещё и с салютом…

Слушать мой не совсем трезвый бред Димке явно надоело. Полез в карман. Вынул телефон — Катькин. Я нашу Дюймовочку в последние годы видел всяко чаще, чем её Ромео, поэтому трубку признал сразу.

— Разряжен, — сказал Димка. — Я все включить его боюсь. По сути сто грамм пластика, а словно ящик пандоры.

— Забей, — велел я. — Не считая криминала, трупов и наркотиков Катька жила вполне себе скучной жизнью. У неё даже мужиков в последние годы не было. Кроме меня…

Димка кулаки сжал. Я даже обрадовался — подеремся сейчас! Все лучше, чем уныло спускать бухло псу под хвост. А Катьке можно и не рассказывать, это её расстроит… Однако мой бывший товарищ взял себя в руки, кулак, вместо того, чтобы в печататься в мой нос разжался. Жаль, я уже буквально чувствовал вкус крови на губах. Мазохистом что ли на старости лет заделался? Станешь тут….

Я взял телефон в руки, повертел. Мой зарядник бы подошёл, но он в машине, а машина хрен знает где. Но есть официант. Официанты — милейшие существа. Главное, чаевые отстегивать, и их терпению позавидует сам Будда. Через три порции виски, которое я в себя буквально вливал — не хотелось, Димка решил, что хватит. Телефон появился перед нами заряженный на двадцать четыре процента. Хватит. Для чего только?

— Та-да-да-дам, — выдал я под мелодию какого-то мрачного гимна и заслужил ещё один мрачный взгляд. Буде, меня этим не пронять. Луженый я. — Ну что ты мнешься, как девица на выданье?

— Я код не знаю, — вспомнил Дима.

— Дай.

Код я тоже не знал. Даже удивился этому факту. Я же все знаю, про мою Катьку, которая моей никогда не была. Испугался. А вдруг и правда, долбаный ящик Пандоры? Может, ну его… Я покрутил телефон в руках.

— Сим-сим, откройся…

Телефон завибрировал, включаясь. Мелькнул на экране известный логотип. А потом, не дожидаясь, пока мы определимся, как быть дальше телефон разразился гневной трелью.

Сначала телефон я выронил, просто от неожиданности. Потом потянулись к нему оба, разом протрезвев. Я даже подумал, что может Катька на маникюр записалась, а мы тут устроили… Телефон я схватил. А потом перебросил Димке, словно он раскаленный.

— Трус, — констатировал Дима.

И трубку взял. Я перегнулся через стол, чуть ли не прижался щекой к Димке, наши мамы бы растрогались, право слово. Мне не хотелось пропустить ни слова. Но слова… были не теми, что я хотел бы услышать. Но и роптать было глупо, когда меня судьба по голове гладила ласково? Да никогда. Разве тогда, в самую первую ночь, когда Катька обнимала меня всем телом и я притворялся, что не чувствую на своих губах её слез.