Читать книгу "Очень холодно - Борис Руденко"

Анна снова была с ним…

Моя Машина

Когда мы научились вычислять место и время появления каналов пространственного перехода – «кротовых нор», всё стало намного проще. Невидимыми паутинками они пронизывают Великий Космос, связывают невероятно удалённые друг от друга точки пространства и через некоторое время исчезают, а где-то – совсем рядом или невероятно далеко – возникают снова. Их число бесконечно, как бесконечна сама Вселенная, проблема лишь в том, чтобы отыскать нужную и активировать вход. Когда мы узнали, как это делать, то получили возможность достигать нужного места без помощи межзвездных кораблей. И хотя масса перемещаемого объекта не могла превышать десяти тонн, хотя порой нам приходилось подолгу ждать появления «норы» в нужном месте, разведка, создание и снабжение исследовательских баз уже не требовали прежних огромных средств и ресурсов. Паутина «кротовых нор» сделала далёкие миры ближе и доступней.

И очень скоро мы узнали, что не только для нас. Секреты паутины были известны и фенкам.

* * *

Больше всего мне нравятся минуты подготовки к отдыху. Когда, повинуясь моим командам, Машина подбирает под брюхо колеса и лапы, внедряется в почву якорными бурами и раскидывает над крышей защитный силовой зонтик, ко мне приходят абсолютное спокойствие и тихая радость. В течение десяти часов отдыха (семь на сон и три по личному усмотрению) ничто в этом мире меня не потревожит. Ни сумасшедшие ветры Фенебры, ни молниевые ливни, ни ураганы с камнепадами, ни атаки ходячих деревяшек – моей Машине всё это нипочём.

Она меня защитит и укроет. Она была специально изготовлена для работы на планетах, подобных Фенебре. Точнее – для меня.

На самом деле, часы моего отдыха распределяются немного иначе, чем это обычно принято. Я крепко сплю часов пять, потом просыпаюсь и пару часов читаю то, что мне захочется, а затем снова погружаюсь в сон до начала рабочего дня. Если бы об этом узнали психологи Управления, они бы непременно поставили в моём личном деле яркий значок о наличии тревожной аномалии в состоянии моего здоровья. Когда я с ними встречаюсь, меня так и подмывает вручить им в руки это сладкое открытие. Останавливает лишь осознание того факта, что ни мне, ни психологам огласка моих прегрешений не принесёт никакой выгоды. Психологам просто прикажут заткнуться, а мне – немедленно отправляться на место исполнения служебного долга вплоть до истечения срока контракта.

Да я и не собирался ничего разглашать. Мне нравилась моя работа. Мне очень нравилась моя Машина.

Вместе с ней мы совершали на Фенебре всяческие подвиги: исследовали планету, составляя её географическую и геологическую карты, боролись со стихиями и местной агрессивной фауной, пытаясь разобраться, стоит ли, собственно, Фенебра всех этих усилий. Если честно, подвиги совершала Машина. Я всего лишь присутствовал при этом, находясь в её уютном чреве под защитой могучей брони и механизмов. Машина – уникальное и фактически штучное изделие, специально изготовленное для работы в специфических условиях Фенебры, – лаборатория и комфортабельное убежище для его экипажа (меня), гостиница для нечастых посетителей, этакий самодвижущийся дом или даже крепость, способная функционировать полностью автономно в течение полутора стандартных лет. Так долго, впрочем, оставаться на Фенебре я не собирался, обычно срок вахты не превышал пяти-восьми месяцев. Запасы энергии, пищи и прочих ресурсов закладывались таковыми из соображений безопасности экипажа, действующего в экстремальных условиях совершенно незнакомой человеку планеты. То есть, моей безопасности. На самом деле этот механизм имеет другое название – наземный тяжелый транспортный модуль класса «дракон». Но я всегда называл его Моя Машина.

Меня вместе с моей Машиной – или Машину вместе со мной, забросили на Фенебру пять месяцев назад, когда открылся подходящая «кротовая нора». Теперь моя вахта подходила к концу. Техники на Земле уже сканируют пространство, готовя моё возвращение, скоро «нора» откроется вновь, и мы вернёмся домой. Думаю, произойдёт это в самые ближайшие дни. Потом полуторамесячный отдых и новая командировка. На Фенебру или в другое место – это решать не мне, а моим начальникам.

Фенебра – слишком горячая и сейсмически буйная планета для того, чтобы основывать здесь постоянную колонию. Она расположена слишком близко к своей звезде. Но всё же она – кислородная и чрезвычайно богата ресурсами. Следующая за ней в порядке удалённости от светила планета системы своего имени не имела, её звали только по номеру – «Вторая», потому что разведчики не именовали планеты, на которых никто из них не побывал. Такая традиция. По идее, эта планета должна была выглядеть намного комфортней. Пока мы практически ничего о ней не знали, потому что техники Управления, как не пытались, не могли отыскать в пространстве ведущие к ней «норы», – что, честно говоря, выглядело весьма странно, – а посылать специально на разведку межзвёздник было просто возмутительно дорого. Моё руководство весьма разумно решило начать с финансово перспективной Фенебры, основать здесь Базу (при условии, что она окупится в разумные сроки) и уже после этого, отсюда, оплатив работу межзвёздника, как следует взяться за «Вторую»…

Весь рабочий день сегодня нас потряхивало. Сила подземных толчков не превышала трёх баллов, но их неравномерный, сложный рисунок здорово изматывал, так что к вечеру, когда Машина выбралась за пределы сейсмоактивной зоны, я чувствовал себя изрядно уставшим. Конечно, можно было бы не слишком напрягаться – намеченную программу исследований Фенебры мы с Машиной выполняли с избытком. Я просто наткнулся на очень интересную аномалию в толще коры совсем недалеко от поверхности и, движимый здоровым исследовательским азартом, надеялся успеть составить хотя бы предварительное описание неизвестного феномена. Тем не менее, забираясь в спальный кокон, я очень надеялся, что ночь пройдёт спокойно. Как оказалось, напрасно. Я не успел досмотреть даже свой первый сон, когда был разбужен назойливым пением зуммера. Кто-то настойчиво пытался со мной связаться. Выбравшись из кокона, я включил экран.

«Центр – Разведчику. Вам надлежит срочно эвакуировать исследовательскую группу из пяти человек. Есть раненые. Координаты…»

Изумление моё не имело предела. Какая, к чёрту, группа? Откуда она взялась? Кому могла прийти в голову идея забрасывать сюда людей до того, как закончится разведка? Почему, в конце концов, мне не сообщили, что на Фенебре я уже не один?

Я ввёл полученные координаты в компьютер, и моё изумление мгновенно сменилось яростью. До указанной точки как минимум двое суток хода. Значит, столько же обратно. Вполне вероятно, что к тому часу, когда откроется «нора», мне просто не успеть. О чём они там думают? «Норы» не раскрываются по нашему желанию, мы можем только рассчитывать момент их появления. И это означает, что нам с Машиной придется ждать долгие недели, а может быть, и месяцы, пока малопредсказуемая метрика пространства вновь не предоставит возможность для возвращения, или же техники Центра не отыщут для нас другой канал. Ничего подобного в контракте на эту командировку я не видел. К сожалению, я не мог высказать свои соображения руководству: связь была односторонней, чтобы проколоть пространство для доставки сообщения требовалась огромная мощность, в экстренном случае Машина была способна послать лишь один-единственный короткий сигнал, означающий, что мои дела совсем плохи и нужна срочная помощь…