Читать книгу "Diablo. Буря света - Нэйт Кеньон"

Глава двадцать седьмая

Катакомбы

Джейкоб оставил Лората Нара охранять вход и повел остальных сквозь плохо освещенный туннель. Никто не произнес ни слова; все были подавлены и потрясены скоростью атаки. Джейкоб не знал, скольких они потеряли. Просто чудо, что погибли не все.

Тираэль по-прежнему был снаружи, один против разрушителя. Джейкоб чуть было не повернул назад, но осознал, что его долг – доставить остальных в безопасное место. Лорат предупредит их, если возникнет опасность. Гнев вспыхнул у него в груди, но он быстро отогнал его. Отец бы этого не одобрил. «Никогда не думай, что гнев делает тебя сильнее».

– Где некромант?

Голос Джинвир эхом разнесся в тишине. Она тяжело дышала. Джейкоб вглядывался в сумрак, но Зейла нигде не было. Каллен уже возился с замком, открывая вход и пропуская остальных.

– Ты жаловалась на него с самого Тристрама, – сказала Шанар. – А теперь беспокоишься?

– У него сумка, – ответила воительница. – Без него нам не вернуть камень.

Мгновение спустя из-за поворота показались две фигуры: Зейл, придерживавший Тираэля за пояс. Голова архангела безвольно покачивалась в такт шагам, броня была рассечена, на груди выступила кровь.

Микулов бросился им на помощь, когда откуда-то издалека донесся боевой клич. Сикарай был близко. Было не ясно, сможет ли он пройти в туннель, но в любом случае хорадримы надеялись, что Лорат сможет отвлечь архангела. Джейкобу пришлось провести всех за стену и закрыть проход, пока не стало слишком поздно.

Зейл и Микулов добрались до них, неся на руках архангела, и проскользнули сквозь мерцающую стену. Джейкоб подождал, пока пройдут Шанар и Джинвир, бросил последний взгляд на туннель и проследовал за ними.

Внутри они уложили Тираэля на каменный пол большой комнаты, перед самыми ступенями, ведущими на нижние уровни. Голубой свет факелов играл на их встревоженных лицах, когда некромант, склонившись над архангелом, стал осторожно снимать броню с того места, где она была разрублена, обнажая ужасную рану длиной около восьми дюймов.

Из раны сочилась кровь. Зейл быстро выложил из своей сумки несколько пузырьков и пакетиков и стал разбрызгивать их содержимое по груди Тираэля, что-то тихо напевая. Спустя пару мгновений он медленно провел затянутой в перчатку рукой над раной и закрыл глаза. Лицо его было пепельно-серым. Когда некромант убрал руку, рана сама собой затянулась, оставив бледный, точно алебастр, шрам, напоминавший червяка.

Наконец некромант покачал головой. Он выглядел изможденным и едва способным говорить.

– Что-то защитило его от смертельного удара, – произнес он. – Нечто более крепкое, чем доспехи. – Зейл коснулся странного сверкающего предмета. – Но он потерял много крови. Моя магия способна исцелить раны и вернуть ему часть сил, но это все, что я могу сделать.

– Помогите мне подняться, – сказал Тираэль, открывая глаза. Голос его был хриплым от боли, но уверенным. Он оттолкнул руку Зейла и сунул некий металлический предмет поглубже под броню, а затем, с помощью товарищей, поднялся на ноги. Поморщился, но все же взял себя в руки и оглядел мрачные лица собравшихся перед ним хорадримов.

– Сикарай поднимет тревогу, поскольку мы избежали его засады, а наша миссия напрямую зависит от того, сможем ли мы проникнуть на Небеса тайком. Прямо сейчас в Залах Доблести начнется церемония Вознесения в честь появления нового ангела. У нас мало времени.

– Но ты слишком слаб, – возразила Шанар. – Ты не в состоянии сражаться.

– Жить буду, – ответил Тираэль. – Мы должны идти дальше. Это наш единственный шанс.

Остальные обеспокоенно переглянулись.

– Мастер Зейл, – послышался из сумки голос Гумберта. – Им следует знать о нашей маленькой проблеме, так ведь?

– Сумка повреждена, – сказал Зейл, лицо которого медленно приобретало прежний цвет. – Я использовал ее, чтобы блокировать смертельный удар разрушителя. Магии, заключенной в сумке, до этого было вполне достаточно, но сейчас ее стало меньше. Я не знаю, сколько она продержится, но этого точно не хватит, чтобы вернуть камень обратно в Санктуарий.

– Тогда ты подвергнешь себя большому риску, когда понесешь его, – сказал Тираэль. – Разрушительная сила камня повлияет на тебя, но как именно – мы предсказать не можем.

– Я взялся за это задание в Новом Тристраме, – ответил Зейл. – И знал, что оно сопряжено с риском.

Тираэль изучил его лицо и кивнул.

– Хорошо, – сказал он.

– Мы не знаем, к чему приведет использование магии на Небесах, – сказал Каллен. – Твои раны и кровь заметят, а если еще и сумка повреждена, может, нам стоит…

– Они не бросят мне вызов, пока не станет слишком поздно, – сказал Тираэль. – Я по-прежнему архангел, и те, кто обитает на Небесах, обязаны помнить об этом. Мы должны отправляться. Другого выхода нет. – Он поморщился и сжал губы в тонкую линию. – Следуйте за мной.

Глава двадцать восьмая

Залы Доблести

На Небесах ангелы собирались на церемонию Вознесения.

Главный зал в Царстве Доблести был заполнен мельтешащими, переговаривающимися фигурами. Ауриэль и Итераэль находились вместе с Империем в его личных покоях. Вскоре они покинут их, и тогда новый ангел станет полноправным членом святого воинства и Защитником Арки.

Балзаэль наблюдал за толпой, стоя в тени на возвышении, откуда хорошо просматривался весь церемониальный зал. Обычно, когда ангел умирал, из Арки рождался другой, чтобы занять место почившего. Новый ангел не был точной копией потерянного, но присоединялся к тому же Аспекту Небес и переходил в подчинение архангелу, который управлял этим Аспектом. Таков был путь Небес, за исключением одного-единственного случая: когда переродился Тираэль после разрушения камня мироздания. Подобное было беспрецедентным.

То, как слепо его братья и сестры восхваляли традиции прошлого, вызывало у Балзаэля отвращение. Он руководствовался честью и традициями тогда, когда они были уместны для выполнения его планов, но в большинстве случаев те лишь замедляли прогресс.

Взять, к примеру, судьбу Санктуария. Ангирский совет может обсуждать этот вопрос неделями, месяцами и даже десятилетиями, и все это время болезнь под названием «человечество» будет расползаться, словно чума, угрожая склонить чашу весов Вечного Противостояния в сторону Преисподней. Балзаэль больше не мог ждать – впрочем, как и Хранитель. Они надеялись, что влияния черного камня души будет достаточно, но пришло время действовать более решительно. Они пойдут на всё, чтобы достичь своей цели.

Невзирая на вмешательство Тираэля, камень души был создан людьми, и он же станет их погибелью.

В этом была некая поэтическая справедливость.

Ропот толпы внизу становился все громче. Собравшиеся наблюдали за аркой, которая вела в зал, ожидая появления Империя. Но Архангел Доблести всегда был склонен к драматизму, поэтому выжидал до последнего, оставаясь в своих покоях.