Читать книгу "Черный список - Чандлер Бейкер"

В тот вечер Грейс возвратилась рано и швырнула сумочку на кухонный стол. Лайам был уже дома и загружал посудомоечную машину. Гудела микроволновка, внутри нее крутился стерилизатор. Рядом с раковиной стояли запотевшие пластиковые бутылки с питьевой водой. В голове у Грейс сложилась теория о том, что главная причина такой работоспособности Лайама в домашних делах на самом деле заключается в его высоких заработках. Все знакомые бизнес-леди вечно жаловались, что, мол, именно они, по сути, кормильцы в семье, а мужья даже палец о палец не ударят, даже в магазин лень сходить. И она подумала: «А это потому, что им угрожают!» Это была – и есть – вполне рабочая теория.

Грейс коротко приветствовала Лайама и прошла в гостиную, где опустилась на колени возле Эммы Кейт. Дочь валялась у себя в манеже, разглядывая висевших над головой игрушечных слонов, львов и туканов. Грейс погладила Эмму Кейт по ножке. Сказать ей было нечего, и через пару минут она возвратилась в кухню, прихватив в кладовке пакет с крекерами. Склонилась над гранитной столешницей. И только сейчас заметила, что до сих пор не сняла туфли на шпильках…

– Лайам, а, кстати, почему ты думаешь, что меня никто не домогался? – спросила она, хотя не была до конца уверена, правильно ли выбрала время для подобного разговора. Мужики свистели ей вслед на улице, просили улыбнуться, когда она томилась в очереди за ланчем, пялились на ее грудь во время совещаний. А инструктор по теннису в средней школе однажды даже предложил ей сесть к нему на колени, когда они ехали в переполненном минивэне (предложение Грейс отклонила, выбрав колени одного из одноклассников). Правда, ничто из вышеперечисленого не принесло ей особых переживаний.

Лайам перекинул через плечо полотенце и закрыл дверцу посудомоечной машины. Бывший игрок в лакросс, он был высок и прекрасно сложен.

– Ну… ветряной оспой ты тоже никогда не болела! – Он улыбнулся.

Из соседней комнаты донеслось воркование Эммы Кейт.

– Не думаю, что все так случайно. Ну, то есть я ведь не обладаю каким-то чудодейственным иммунитетом, не так ли? Рискуя при этом прослыть большой сучкой. – Нет, она все-таки сука. – Я ведь вообще-то симпатичная. Даже более симпатичная, чем некоторые мои знакомые, которые уже имели негативный опыт…

Муж протянул руку. Грейс дала ему крекер.

– И ты чувствуешь, что тебе недостает сексуальных домогательств?

– Конечно же, нет! – воскликнула она. А сама подумала, что, может быть, ее муж в чем-то прав. – Просто пытаюсь понять.

– Не знаю, чем тебе помочь. – Таймер на микроволновке отключился, и Лайам, открыв дверцу, вытащил стерилизатор. Грейс сняла туфли и сразу почувствовала приятную прохладу плитки на полу. – Хочешь, чтобы я залез в головы людям, с которыми у меня нет ничего общего?

Грейс надеялась, что так и есть. Даже верила. Она не знала, чувствует ли то же самое жена Эймса, Бобби…

Лайам задумался.

– Вероятно, это что-то вроде животного инстинкта. Они охотятся на слабейших в стаде. На молодежь. Они самые уязвимые.

Грейс фыркнула. Изо рта полетели крошки крекера, и она прикрыла рот ладонью.

– Прости. Слоун в число уязвимых я, видимо, добавил зря…

Она на цыпочках быстро вышла из кухни – такая заботливая мама, как сказал бы Лайам! – чтобы проведать Эмму Кейт, которая затихла, засунув в рот большой палец.

– Да, да. – Муж поднял вверх палец. – Но, связавшись с ним, она сама себя подставила, не так ли? Видимо, у него были на нее какие-то виды. – Грейс не знала, уместно ли будет рассказать Лайаму о романе Слоун. Как взрослая женщина она считала, что если подруга открыла какую-то тайну, то об этом можно рассказать супругу. Но, чтобы проверить, права она или нет, ей ни разу не довелось протестировать эту теорию ни с одной из своих подруг. Скорее всего, это означало, что она неправа…

– Выходит, они сами виноваты, что не домогались? Меня не преследовали, потому что я – как бы это выразиться? – не слишком располагаю к домогательствам?

– Нет. – Лайам нахмурился. – Это как непредумышленное преступление. Мы же не обвиняем жертву убийства. Преступник просто пытается совершить нечто, что, как он полагает, сойдет ему с рук.

– Мрак какой-то…

– Закажем ужин или ты приготовишь?

* * *

Сообщение от Слоун пришло незадолго до десяти вечера, после того как Лайам удалился в спальню. Грейс собиралась пройти свой «предпостельный» ритуал, который запланировала на десять тридцать. Этот ритуал предполагал взять на руки Эмму Кейт и, не до конца разбудив, прижать к груди и вдохновить на то, чтобы она высосала всю положенную ей вечернюю порцию, а потом крепко заснула на всю ночь. Таков был план. На самом деле Эмма Кейт не любила, когда ее будят. Девочка сжимала крошечные кулачки и сверлила мать обиженным взглядом. От шести часов непрерывного сна Грейс отказаться никак не могла. Тот факт, что этого не произошло, не имел значения…

Она просматривала список передач на канале «Нетфликс», который с момента рождения Эммы Кейт постоянно сокращался. В этот момент загудел ее телефон.

Слоун Гловер.

Собираюсь подать иск. Публичный = единственный способ получить защиту + не дать Эймсу возглавить компанию. Говорила с Кэтрин. Она напугана тем, что произошло в «Фросте» + я чувствую, что тоже несу за нее ответственность. Устала от всеобщего игнорирования проблемы! Пока.

Грейс ждала, пока к обсуждению подключится Арди, но, не дождавшись, поняла, что та, наверное, уже заснула. Грейс решила сделать вид, что тоже спит. Чего же хотела от них Слоун?

Вперед, девочка!

Так или иначе, Грейс размышляла о том, как может повлиять этот иск на их работу. Кто-нибудь вообще переживал по этому поводу? Может, уже пора?

Двадцать минут спустя она разместилась в импровизированной воронке, образовавшейся на диване от непрерывного сидения с поджатыми под себя ногами. Эмма Кейт перестала вопить и начала сосать молоко, и в этот момент Грейс поняла, что забыла поставить на тумбочку кружку с водой. Всякий раз в такие моменты ее почему-то одолевала нестерпимая жажда. Нужно было отвлечься. Громкость телевизора стояла на минимуме, до пульта было не дотянуться. Грейс схватила телефон. На экране все еще светился текст сообщения Слоун, и от его созерцания она ощутила примерное то же раздражение, как когда-то и от частых эсэмэсок матери…

Ей захотелось поговорить с кем-то, кто согласится с ней и все поймет. Было поздно, но Грейс просмотрела свои контакты и набрала номер Эмери Бишоп, одной из своих подруг по женскому клубу. Они до сих пор каждый год вместе ездили в Фредериксберг. Эмери проживала в Хьюстоне. Она была активисткой фонда по борьбе со СПИДом и работала в местном театре.

Бишоп ответила уже на втором гудке.

– Всё в порядке? – У нее был хронически скрипучий голос, вызванный узелками на голосовых связках, и слабый южный акцент.