Читать книгу "Девятая могила - Стефан Анхем"

Была суббота, и хотя было всего три часа дня, уже успело стемнеть. В десять часов утра ему позвонила Малин и рассказала, что все-таки убедила врача дать согласие привезти Оссиана Кремпа на место преступления. Спустя пять часов все бумаги и разрешения были на месте. Процедура, можно сказать, прошла быстро, учитывая, сколько людей должны были высказать свое мнение.

Фабиану же все это показалось вечностью. Десятичасовой сон без перерыва пошел ему на пользу. Мимолетная мысль, возникшая на складе «Shurgard», за ночь превратилась в конкретную версию. Он вышел на след и надеялся, что приезд Кремпа на место преступления покажет, движется ли следствие в правильном направлении.

Он по-прежнему ничего не говорил остальным. Даже Малин ничего не знала, что было необычно. Но в этот раз недостаточно одной хорошей версии, чтобы посвятить остальных. Не должно остаться ни малейшего сомнения. Если окажется, что он неправ, последствия будут слишком велики.

Он тоже не сидел без дела. В ожидании отмашки Фабиан успел сыграть партию в «Монополию» с Матильдой и Теодором. Потом связался с Азизой Тострем, и ему удалось убедить ее бросить рождественскую суету и вновь осмотреть внутренности Гримоса. Как он и подозревал, не хватало одного органа: печени.

Может быть, Оссиан Кремп сварил ее и съел. У большинства животных печень считается деликатесом. Почему человек должен быть исключением? Может быть, преступник просто сытно поужинал печенью Гримоса и сердцем Фишера. Если за всем этим стоит голод, а не что-то другое, что придаст следствию новый поворот и заставит всех понять, что оно далеко не закончено.

Фабиан помахал Малин, которая выезжала из-за угла на улицу Блекингегатан и с отчаянием в глазах искала свободное место на парковке. Одновременно к дому по улице Катарина Бангата подходили Томас и Ярмо. Каждый держал в руке по шаурме. Автобус с нарядом полиции уже был на месте и стоял перед контейнером у подъезда.

Полиция и вправду не поскупилась на меры безопасности. Наряд состоял из целых шести человек. Все были вооружены автоматами и одеты в пуленепробиваемые жилеты и шлемы с откидными касками. Двое полицейских стояли по обе стороны автобуса и осматривали окрестность, а еще двое вышли из автобуса и быстро скрылись в подъезде дома, поставленного на ремонт.

Лучше всего было бы привезти Кремпа на склад «Shurgard» в Хегдалене, но там еще вовсю работала Стуббс, а его появление в комнате отдыха в зданиях Риксдага привлекло бы слишком много внимания. Оставалась только ремонтируемая квартира на улице Эстгетагатан, которая для окружающих по-прежнему была хорошо хранимым секретом. Конечно, они не смогли найти следов расчленения. Но нет никакого сомнения, что обернутый в полиэтилен стол был раскрыт и привинчен к полу именно с этой целью.

Наконец привезли Оссиана Кремпа, которому два последних полицейских из наряда помогли выбраться из автобуса. Руки и ноги у него были в кандалах, как у приговоренного к смертной казни заключенного на американском Юге. Полуметровая цепь царапала обледенелый асфальт, когда его с опущенной головой повели мимо контейнера внутрь под строительными лесами.

– Боже, как можно жить в городе, – сказала Малин и остановилась, чтобы набрать воздуха. – Мне пришлось ехать аж до церкви Всех Святых, пока я нашла… – Ее прервал хулиганский свист Томаса, который махнул им, чтобы они подходили.

Оссиана Кремпа ввели в комнату, где над столом, обернутым в полиэтилен, горела яркая лампа. Он по-прежнему не поднимал глаз и хромал на раненую ногу. Через несколько метров полицейские из наряда отпустили его и встали по обе стороны дверного проема.

Кремп остался стоять и стал оглядывать комнату с таким видом, будто никогда не был здесь раньше. Он не смотрел ни на Фабиана, ставшего у самой дальней стены, ни на Томаса, который вжался в угол наискось за ним и следил за тем, чтобы видеокамера все фиксировала. Но когда он увидел Ярмо, который в одних трусах согласился изобразить жертву и дал привязать себя ремнями к столу, его взгляд изменился, и он, не поднимая головы, стал пятиться в сторону холла.

В их распоряжении было два часа. Если вычесть время на перевозки и подготовку к обеспечению безопасности, оставалось не больше часа, то есть минимум для приведения человека в нужное состояние, когда самые неприятные и позорные воспоминания могут всплыть на поверхность.

К счастью, Эдельману удалось отклонить требование врача участвовать в эксперименте, а это значит, что Кремп, по крайней мере, находится в их распоряжении.

– Привет, Оссиан. – Малин вышла вперед и остановила его. – Узнаешь меня?

Кремп покачал головой, не сводя глаз с тела Ярмо.

– Но ты же бывал здесь раньше, так ведь?

Он снова покачал головой.

– Мне это не нравится. Совсем. Мы можем сейчас же поехать обратно?

– Не сейчас. Сначала мы посмотрим и немного поговорим. – Она попыталась подозвать его к столу.

– Я не хочу. Не здесь. Пойдемте отсюда.

– Оссиан, это совершенно неопасно. Ты только должен оглядеться и сказать, вспомнил ли ты то, что забыл. Потом мы можем ехать обратно. Ладно? Идем, – она протянула ему руку.

Больше минуты Кремп смотрел то на протянутую руку Малин, то на Ярмо, лежащего на обернутом в полиэтилен столе, и только потом согласился вернуться вслед за ней в комнату. Фабиан заметил, что, пока он подходил к столу, его дыхание с каждым шагом становилось все более прерывистым и неровным. Когда они приблизились к Ярмо, который лежал совершенно неподвижно и спокойно дышал, глядя прямо в потолок, Кремп был на грани срыва.

– Ты так привязываешь свои жертвы? – спросила Малин и показала на один из ремней, которым шея Ярмо была привязана к столешнице.

– Не я, – ответил Кремп, оглядывая тело Ярмо. – Я только хочу слушать радио.

– Может быть, это другой Оссиан?

Кремп покачал головой.

– Морская сводка – это хорошо. Очень хорошо.

– Оссиан, а теперь я хочу, чтобы ты меня выслушал. Мы знаем, что это ты. У нас полно технических доказательств, и нам надо только понять, как это происходило. Например, выдавливал ли ты глаза до того, как начинал резать, или после того.

– Я же говорю вам, что это не я! Я ничего не сделал! – он все сильнее качал головой.

– Я понимаю, что это неприятно. Но попытайся…

– Я только сделал так, как делал всегда, и не допустил ошибки. Я это знаю. Никто не жаловался. Ни разу.

– А как, по-твоему, они могут жаловаться, если лежат здесь привязанные и разрезанные?

– И морская сводка, всегда морская сводка, – добавил Кремп, не сводя глаз с Ярмо. – Каждое утро. Только это. Ничего другого. Только морская сводка и судоку. Но в больнице у меня нет радио. Почему, не знаю. Нет, и все. Они говорят, что не положено, – продолжал он, все более возбуждаясь. – Почему мне не положено? Отвечай! Почему ты не отвечаешь?

Малин повернулась к Фабиану, который знаком попросил ее продолжать, хотя по ее глазам он видел, что она не хочет. Она в принципе не хотела проводить допрос, но так потребовал врач.