Читать книгу "Погружение в отражение - Мария Воронова"

– Мне это по должности не положено.

– Ладно, фляжка эта. Хотя тоже подумай, каким растяпой надо быть, чтобы потерять памятный подарок боевых товарищей!

– Ира, в тот момент у него другие приоритеты были.

– Хорошо. Но Еремеев – военный человек, а их учат так экипироваться, чтобы ничего случайно не выпадало.

– Ой, я тебя умоляю!

– Ладно, пусть. Выпала и под корягу закатилась. Но зачем двушки человеку, у которого в квартире есть телефон? Я понимаю – иметь монетку-другую на всякий случай, но целый запас, любовно завернутый в бумажку? Как будто бабушка, а не молодой мужик! Такой незадачливый преступник, что все из него вываливается.

Алла засмеялась:

– Старый холостяк, что ты хочешь? Вместо карманов решето. У моего Левки та же самая история. Сколько ни говори человеку не таскать ключи в карманах, все без толку! Через неделю уже вот такенная дыра! Еще хорошо, если подкладка, я тогда при стирке целые клады выгребаю, а нет, то все на улицу. А я тоже не могу ему каждую секунду карманы штопать. Я вообще-то прокурор и должна дела шить, а не одежду.

– Это да, – кивнула Ирина, – но все равно странно, что как по нотам все сошлось.

– Ир, ты не думай, я понимаю, какая на тебе ответственность, поэтому давай все рассмотрим внимательно, изучим каждую мелочь, чтобы ты потом спала спокойно.

– Спасибо, Алла.

От мысли, как быстро женская дружба рассыпается ради штанов, Ирине стало грустно. На пороге жизни делили все пополам, были друг с другом откровенны, как с самими собой и даже больше, а потом одна пошла дорожкой счастья, а другая путем трудностей и невзгод, и дружба высохла, как лужица под солнцем.

Почему так? «Да потому что ты, дорогая, сама обрезала все связи ржавыми ножницами зависти, – ответила сама себе Ирина, – гордыня тебя обуяла, везде тебе мерещилось злорадство вместо искреннего сочувствия!»

Она едва не остановилась, вдруг осознав, насколько разрушительным оказался для нее развод. Она тогда не просто осталась без мужа, нет, предательство изменило ее личность, разрушило, раздавило, а она этого не поняла. Она была тяжело больна, а продолжала жить как здоровая, и от этого творила со своей жизнью черт знает что.

Отвернулась от друзей, ликвидировала подруг, как выразилась героиня замечательного фильма «Служебный роман», и, что хуже всего, связалась с женатым, а главное – чуть не спилась.

Все силы уходили на то, чтобы поддерживать профессиональный уровень и сохранить сыну душевное спокойствие. На себя нисколько не оставалось.

Страшно подумать, чем бы дело кончилось, не появись в ее жизни Кирилл! Валялась бы уже в канаве пьяная, а сына растила бабушка.

Ирина засмеялась, представив себе эту жуткую картину.

Вот и ответ, почему она ни секунды не стала бы сомневаться, если бы ей предложили выбирать между женатым любовником и карьерой, а теперь раздумывает.

Тогда она не ощущала себя собой. Развод надломил ее личность, а женатый любовник окончательно растоптал. Она подсознательно чувствовала, что ничего для него не значит, и жаждала, чтобы это было не так, мечтала занять в его жизни место законной жены, потому что думала, что только таким образом сможет вернуть самоуважение. Любовнику ничего от нее не было нужно, кроме секса, но и ей тоже было на него плевать. Кто он, какой он, чем дышит, на что готов, благородный или подлец – без разницы, лишь бы женился. Карьера? Да господи, какая там карьера! Прежде всего законный брак, убедиться в том, что она не ничтожество, не ноль, что не только ее могут бросить, но и кого-то другого могут бросить ради нее. Кольцо на пальце и штамп в паспорте – вот что важно, а не какие-то там профессиональные достижения, ибо самоуважение можно вернуть только таким путем, через штаны. Если их нет в доме, то никакая карьера не спасает.

А с Кириллом все не так. С ним она чувствует себя женщиной. Нет, не так, не этот пошлый штамп. С ним она чувствует себя и свою собственную силу. Любовник заставлял ее думать, что она ничто, пустое место и без мужика пропадет, а с Кириллом она чувствует, что способна справиться сама, вот и выбирает.

Вот и дура.

Или нет? Или он был предназначен именно для того, чтобы вернуть ей мозги на место? Помочь вновь поверить в себя, найти опору в собственной душе, а не искать ее в чужих людях? Он поддержал ее, преподал урок, но теперь его миссия выполнена и они должны расстаться?

Нет, это бред.

За размышлениями поездка в метро пролетела быстро. Ирина вышла на улицу и, подняв воротник и спрятав подбородок в шарф, отчего на пушистой шерсти сразу образовалась тонкая ледяная корочка, зашагала в садик.

Как она ни хорохорится, как ни кичится своим цинизмом, но не хватит у нее подлости отправить на смерть невиновного человека! Умом будет прекрасно понимать, что «так надо», что этого требует государственная безопасность (допустим), и сердце тоже будет сжиматься в предвкушении будущих немалых номенклатурных благ, но рука не поднимется написать обвинительный приговор. Не заставит она себя это сделать.

Поэтому все очень просто. Она проведет процесс до конца, и если не появится никаких новых фактов, то с чистой совестью признает Еремеева виновным и влепит ему вышак. А дальше будет думать, что делать с Кириллом.

Ну а если этой тетехе Вере Ивановне удастся перетянуть на себя весы правосудия… А почему нет? Раз ей удалось каким – то чудесным образом из расхристанной кулемы превратиться в сочную интересную женщину, то такому человеку все по плечу.

Докажет, что Еремеев ни при чем – ради бога! Оправдание для Алексея Ильича, а ей – тихая семейная жизнь с Кириллом и вечное прозябание на должности судьи.

Две дороги, и надо выбирать, по которой идти, а не стоять всю жизнь на перепутье. Главное, что и там и там бывают неожиданные повороты.

Ирина засмеялась. И вообще, главное – не цель и не путь, а тот, кто по нему идет.

Сегодня она забрала Егора из садика раньше других ребят. Сын был в восторге.

– А хочешь в гости? – неожиданно для себя самой спросила Ирина.

Она позвонила подруге. Та завопила: «Конечно, приезжайте!»

В гастрономе как раз продавались апельсины (почему-то эти фрукты часто выбрасывали в мясном отделе), и очередь еще не набежала.

Ирина купила два килограмма для подружкиных детей, и они с сыном отправились в гости.

В квартире царил уютный и чистый кавардак, как бывает в семьях с маленькими детьми.

В кухне с веревок свисали, как сталактиты, ползунки и детские колготки, со страшным грохотом раскачивалась и тряслась стиральная машина, в коридоре было не повернуться из-за коляски. Старший, ровесник Егора, выглядывал из-за дверного косяка с оружием в руках, средняя девочка сидела на руках отца, на всякий случай зарывшись лицом ему в шею, а младенец питался.