Читать книгу "Полицейский-Апаш - Марсель Аллен"

Леди Белсом медлила с ответом… И снова сомнения закрались в душу Фандора. Отчаянным взглядом он окинул комнату, ища возможности бежать… Неужели он попал в западню?

В эту минуту он услышал голос леди Белсом:

— Что ж, я желаю вам поскорее арестовать Жерома Фандора… Раз вы считаете, что он действительно пособник Фантомаса!

23. ЗАГАДОЧНОЕ ЛЮБОПЫТСТВО

Сидя в маленьком салоне, предназначенном для посетителей, Том Боб с нетерпением поглядывал на часы.

— Уже половина десятого, — озабоченно бормотал он, — время идёт, а Аскотт всё никак не соберётся принять меня…

Но не только задержка во времени беспокоила американского детектива. Он задавался вопросом: как примет его молодой англичанин после всего, что произошло между ними?

После памятного происшествия в Булонском лесу, когда целая кавалькада машин чуть не потонула в озере, Том Боб и Аскотт почти не встречались. Для этого было несколько причин.

Во-первых, американский детектив был очень занят: с тех пор как он прибыл в Париж, почти всё его время было посвящено поискам Фантомаса. С другой стороны, неафишируемая связь между Томом Бобом и княгиней Соней Дамидовой не была тайной для узкого круга людей, образовавшегося после совместного путешествия на трансокеанском лайнере «Лотарингия».

Поклонник Сони Дамидовой, Аскотт лучше, чем кто-либо другой, знал, что в лице американца он имеет счастливого соперника, быстро добившегося всего, чего хотел. Энергичный и удачливый американец вряд ли мог внушать английскому аристократу особую симпатию.

«Правда, — рассуждал про себя Том Боб, — с тех пор как Аскотт вынужден был отказаться от своей любви к Соне, в его жизни произошли такие события, которые должны были направить его чувства совсем в другую сторону…»

События, произошедшие в ресторане «Серебряный кубок», не остались тайной для парижского общества. Но Том Боб, казалось, был особенно хорошо об этом информирован…

— Прошу пожаловать!..

Это старый слуга Джон приглашал, наконец, гостя подняться к хозяину… Том Боб обратил внимание, что в это утро на слуге не было его обычной ливреи. Слуга ввёл визитёра в рабочий кабинет Аскотта.

Молодой англичанин сидел за письменным столом и писал.

— Уже на ногах и уже за работой! — весело воскликнул Том Боб. — Честное слово, дорогой Аскотт, парижская жизнь влияет на ваши привычки!.. Как вы себя чувствуете сегодня?

Повернувшись в кресле, Аскотт рассеянно протянул гостю руку.

— Неплохо… А вы, Том Боб? Чему я обязан удовольствием от вашего визита?.. Да садитесь же, пожалуйста!

«Кажется, он не очень на меня гневается», — подумал детектив.

— Я проходил мимо и решил заскочить к вам, просто пожать руку…

Но Аскотт, кажется, и сам догадался о причине визита. Порывшись в бумажнике, он достал банковский билет и протянул его американцу:

— Это мой вклад в общественную подписку… Не откажите в любезности передать эту тысячу франков эрцгерцогине Александре, когда будете иметь случай её увидеть.

Том Боб кивнул, в то время как на его губах мелькнула едва заметная улыбка.

— Не кажется ли вам, — заметил он, — что парижское общество ведёт себя как-то… по-детски! В высшем свете стало поветрием, модой, даже шиком участвовать в сборе средств, организованном эрцгерцогиней Александрой… А ведь средства-то собираются для Фантомаса! Ей-богу, это просто смешно! Теперь для бандитов наступает райская жизнь: не надо ни воровать, ни грабить, — достаточно сообщить через газеты, что они оказались в стеснённых обстоятельствах… И они тут же получат требуемые деньги! Ну а для полицейских это просто конец, разорение. Чем станем заниматься я и мои коллеги, когда никого не надо будет ловить и арестовывать?

В ответ на юмористическую речь американца Аскотт даже не улыбнулся.

— Что вы всё-таки думаете обо всей этой истории? — настаивал Том Боб. — Что вы думаете о Фантомасе?

— Мне на него наплевать! — сказал Аскотт. — У меня свои неприятности…

Том Боб изобразил глубокое удивление:

— Не может быть, мой дорогой!.. Хотя должен признаться, что и мне вы показались каким-то усталым, озабоченным… Да и в свете вас давненько не видно… Кто-то мне говорил, что вы стали участником некоего приключения…

— Вернее сказать, не участником, а жертвой…

— Жертвой? Сильно сказано… Что же с вами случилось?

Молодому англичанину явно не хотелось рассказывать.

— Так… — сказал он. — Пустяки…

Но потом он встал, прошёлся по кабинету и как будто принял решение… Он заговорил:

— Том Боб, у меня есть особые основания относиться к вам без особой симпатии… Вы сыграли дурную роль в моей жизни, хотя и помимо собственного желания… Вы вытеснили меня из сердца женщины, которую я любил… А такие вещи мужчина легко не прощает!

— Ба! — воскликнул американец, протестующе поднимая руку. — Истории с женщинами — это такие пустяки!..

— Не всегда… Я долго ухаживал за княгиней без всякого результата, и вот являетесь вы, и сразу… Ну да ладно… Я с этим примирился… Тем более, что в моём сердце в это время возникло новое чувство…

Том Боб облегчённо вздохнул:

— Как я рад! Мне было бы тяжело при мысли, что я являюсь причиной ваших неприятностей…

— Увы, вам даже трудно себе представить, что случилось потом!

Чувствуя облегчение от того, что он раскрывает кому-то своё сердце, молодой англичанин рассказал Тому Бобу злополучную историю с Нини.

Американец слушал невозмутимо.

— Ну, и что же дальше? — спросил он.

— А дальше я должен сообщить вам очень важную новость…

— Какую?

— Я женюсь на Нини!

— Ничего себе! — воскликнул детектив. — И когда?

— Сегодня… Очень скоро…

— Мне не везёт: я как раз собирался пригласить вас позавтракать вместе…

— Зато мне везёт: через два часа я стану мужем племянницы старого ростовщика по имени папаша Мош… Да, фокус удался!

Том Боб попытался его утешить:

— Аскотт, вы женитесь по французскому закону. Значит, возможен развод…

— Это ничего не даст…

— Почему же?

— Потому что… скажу вам начистоту… Нини беременна!

У Аскотта, когда он произносил эти слова, была такая похоронная физиономия, что Том Боб, при всём своём самообладании, чуть не расхохотался. Но он всё же овладел собой и, подойдя к Аскотту, сочувственно пожал ему руку.

— Мой дорогой, — произнёс он торжественно, — вы человек чести!

— Или глупец… — самокритично добавил молодой англичанин.