Читать книгу "Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье - Кирилл Бенедиктов"

«Рыба на крючке, — удовлетворенно подумал Жером. — Теперь главное — не торопиться».

— Боюсь, оно у меня на квартире, — развел он руками. — Я не вожу с собой все препараты, они занимают слишком много места.

— Но вы же знали, что у меня больная печень! — сварливо сказал Зоммер.

— Кое-какие лекарства я захватил, но предвидеть все невозможно. К тому же я никак не ожидал, что у вас такой запущенный случай.

— Запущенный? — с дрожью в голосе переспросил штандартенфюрер.

— И это еще мягко сказано. Повторяю, в нормальных условиях я настаивал бы на немедленной операции.

— А эта ваша ассистентка сможет привезти лекарство?

«Отлично, — подумал Жером. — Он сам идет в расставленные силки, его даже подталкивать не приходится».

— Думаю, да. Одна проблема — она снимает комнату в домике на окраине, там нет телефона. Если бы мы могли за ней кого-нибудь послать…

— Ну, разумеется! Я отправлю за ней своего шофера. Через час она уже будет здесь.

Жером вытащил из кармана ручку.

— У вас есть какая-нибудь бумага, штандартенфюрер? Я напишу ей записку.

— Вот, возьмите, — Зоммер вырвал листок из своей записной книжки. — И напишите, пусть захватит с собой документы, иначе ее не пропустят на территорию.

«Дорогая Дайна, — написал Жером. Обращение „дорогая“ на их тайном языке означало, что речь идет о событиях чрезвычайной важности. — Ты нужна мне в Вороновице. Возьми у меня на квартире две баночки с „жемчужной росой“ и ароматические свечи № 4 и 8. Захвати документы и вещи — возможно, тебе предстоит провести здесь несколько дней. Отто».

— А свечи зачем? — поинтересовался Зоммер, проглядев записку.

— Это часть аюрведической терапии, — туманно объяснил Жером. — Индусы считают, что воздействие на организм должно быть всеобъемлющим, а не точечным.

— О, — сказал Зоммер с уважением. — Есть многое на свете, друг Горацио…

Он, кряхтя, зашнуровал ботинки и подошел к стоящему на тумбочке телефону.

— Зепп, зайди ко мне.

Они сидели в кабинете начальника аналитического отдела — святая святых «Иностранных армий Востока». Жером чувствовал знакомое волнение — он снова находился на расстоянии вытянутой руки от источника бесценной информации, как тогда, в поместье «Платан». Когда Центр не разрешил ему продолжить оперативную игру с Кнохеном, он от разочарования готов был биться головой о стену. Добывать информацию было делом всей его жизни. Диверсионные операции никогда не были коньком Жерома — разумеется, он проводил их, когда получал соответствующие задания, но делал это без особого азарта. Он даже думал порой, что если бы руководителем группы «Синица» назначили не его, а, скажем, Шибанова, то события с самого начала стали развиваться по другому сценарию. Шибанов был более склонен к силовым методам решения проблем; захват танка и прорыв на нем в ставку Гитлера — это было ему близко и понятно. Что касается Жерома, ему с самого начала чудилась в попытке взять ставку нахрапом какая-то червоточина. На оперативных совещаниях, которые проводил в Москве Абакумов, он больше отмалчивался, понимая, что в поле правила игры все равно придется менять. Так и получилось: когда они натолкнулись на мотопатруль в степи, и обергефрайтер Корш рассказал им о кольцах охраны вокруг ставки и режиме патрулирования особой зоны, Жером понял, что первоначальный план, придуманный московскими стратегами, никуда не годится. Ни Абакумов, ни Берия ни черта не знали о том, что творится под Винницей — у них не было здесь ушей и глаз, не было каналов связи, не было доступа к информации. А его, Жерома, специально натаскивали на добычу информации, как фокстерьера натаскивают на лису. Сначала все разузнать, а потом уже действовать — вот чему его учили. Поэтому он с легким сердцем принял решение перейти к плану «В», в эффективность которого не верили ни Берия, ни Абакумов.

От этих мыслей его отвлек стук в дверь. В комнату вошел невысокий пожилой человек в штатском.

— Зепп, — сказал Зоммер, протягивая ему записку. — Поедешь в Винницу, найдешь там фройляйн Кайните. Дайну Кайните.

«Уж чем-чем, а склерозом ты точно не страдаешь», — подумал Жером.

— Где она живет, гаупштурмфюрер?

Жером назвал адрес.

— Если фройляйн уже спит, разбудишь и извинишься. Затем завезешь ее на улицу…

— Владимира Великого, — подсказал Жером.

— Да, именно. А потом отвезешь ее сюда. Все понятно?

— Абсолютно, — кивнул Зепп.

— Прекрасный шофер, — довольно проговорил Зоммер, когда Зепп вышел. — Возит меня уже десять лет. Ни одной аварии. А ведь по вашим таблицам — ха-ха — он далеко не эталон арийца. Ведь мать у него была словачка.

Жером внимательно поглядел на начальника аналитического отдела.

— Штандартенфюрер, — начал он. — Скажу вам одну вещь — только это строго между нами.

— Разумеется, — кивнул Зоммер.

— Шкала расовой принадлежности Шультца — профанация. Все эти измерения черепов, формы носа и так далее — с точки зрения настоящей медицины — просто чушь собачья.

— Неужели?

— Давайте говорить начистоту, — Жером обвел рукой кабинет. — Здесь же можно?

— Если вы имеете в виду прослушку, то ее здесь нет. Гелен не слишком жалует гестапо.

— Так вот, как вы думаете, кто из руководителей Рейха мог бы пройти тестирование по шкале Шультца? Разве что Розенберг и, может быть, Риббентроп. Остальные, штандартенфюрер, оказались бы где-то в самом низу шкалы.

Зоммер поджал губы.

— Вы, конечно, специалист, гаупштурмфюрер, но я не стал бы на вашем месте делать столь опасные выводы…

— Я к этому и веду, — улыбнулся Жером. — Разве кто-нибудь в здравом уме может сомневаться в принадлежности вождей Рейха к арийской расе? Конечно же, нет!

Лицо Зоммера разгладилось.

— А, так вы хотите сказать…

— Что все эти методики в корне неверны. Поэтому-то мы и ищем другие, более научные и точные способы определения расовой чистоты.

— И что же это за способы?

Жером взял ручку и сделал вид, будто хочет проколоть себе палец пером.

— Кровь, дорогой Зоммер. В крови, как в сказочной Книге Судеб, содержатся все сведения о человеке. И его расовая принадлежность, разумеется, тоже.

— Потрясающе интересно, — сказал Зоммер. — И у вас уже есть соответствующие методики анализа?

— Мы над этим работаем. Но нам очень не хватает материала для экспериментов.

— Вы имеете в виду, крови? Но ведь существуют же концентрационные лагеря…

— Где заключенные содержатся в невыносимых условиях. Нет уж, штандартенфюрер, благодарствую. После нескольких недель пребывания в лагере кровь заключенных необратимо портится и становится бесполезной для анализа. Нам же нужен материал свежий, от представителей разных рас, которые хорошо питаются, много двигаются, занимаются физическим и интеллектуальным трудом…