Читать книгу "Заботливая женская рука - Надежда Первухина"

— Стекло в гостиной-то я вставил за час — дело малое! Но ведь и другие окна повылетали. Непорядок. Я и решил: схожу к себе, возьму еще стеклышка да все окошки и починю. Человек мне спасибо скажет.

— Спасибо, — подавленно сказал Трифон. — Я теперь с вами не расплачусь…

— Э, сынок, что такое деньги для хорошего человека? Тьфу, и все! Сочтемся когда-нибудь… Так, работу я сделал. А потом сел на диван раскуроченный, сижу, жду.

— Один? — подозрительно глядя на изобилие рук, спросил Олег.

Мужичок хитро прищурился:

— Спервоначалу-то был один. А потом… — Он поманил к себе Трифона и Олега шишковатым пальцем и таинственно прошептал: — Потом они появились… Руки энти…

— Каким образом? — нервно сглотнул Трифон.

— Ох, да из-за языка моего! — всплеснул руками мужик. — С нонешнего дня зарекся я черным словом ругаться. Ведь как спервоначалу испугался-то! Как было-то? Сижу, кукую, скучаю. Глядь — таракан ползет по плинтусу, раскормленный такой, морда наглая, депутатская. А я их страсть не люблю — тараканов. Я в него прицелиться хотел, ан под рукой ничего нет! И ругнулся я со злости, но от души! И только выматерился — на тебе! — с потолка прямо на этого таракана падает такая вот рука и прихлопывает его намертво!

— А дальше?

— Ну, удивился я! И опять удивление свое нецензурно выразил. И тут — две руки падают! И начинают шевелиться и мусор выносить, стены мыть! Я их матерком — на! — четыре упали!

— А потом — восемь, а потом — шестнадцать… — добавил Олег.

— Истинно так! Я сначала не сообразил этой взаимосвязи-то! — заблестел глазами мужик. — А когда сообразил… Ну сам, поди, видишь, сколько их. Чисто лосось на нересте! Но слова против них не скажу плохого: ишь как они тут прибрались — загляденье. Не хуже поливальной машины — хоть иностранную делегацию принимай!

— Понятно, — потерянно оглядел трудолюбивую колонию рук Трифон. — Выходит, вы, отец, волшебник.

— Что ты, милый! — замахал руками мужичок. — Стекольщик я. Коля меня зовут. Во всем Кимовске меня знают — я всему честному люду окна стеклю… А как с энтими руками получилось — не ведаю. Может, у тебя в квартире аура такая? Реагирующая на неприличную брань?

— Может быть, — рассеянно заметил Трифон. — Олег, видишь, вот так моя рука и выглядела. Точнее, та, которая взяла на себя труд обо мне заботиться. А теперь я и не знаю, тут она или это так, одна видимость.

Одна из рук соскочила с люстры, которую драила до сумасшедшего блеска, и дернула Трифона за косички — видимо, для того, чтобы доказать, что она и еще сотни две ее товарок — не видимость, а вполне осязаемая реальность.

— И что же мне с ними делать? — Трифон спросил это жалобно, тоном этакого многодетного отца. — Куда девать этакую прорву?!

Вот тут, когда разговор пошел в деловом русле, Гранечка со своими перцами вышла из ступора и суровым тоном заявила:

— Мальчики, пакуйте товар.

— Не много ли ты на себя берешь, Аграфена? — мельком поинтересовался Олег. — Хоть бы разрешения спросила у Трифона. Все ж таки эти руки в его квартире прописались…

— Смолкни! — кратко потребовала Гранечка. Чувствовалось, что она снова обрела под ногами твердую почву. — Смолкни и ты, Трифон. И тебе, дед, лучше молчать, дольше проживешь.

— Ой ли, красавица? — приподнял одну мохнатую бровь стекольщик Коля.

— Граня, во что паковать-то? — возмущенно подал голос Юрик. — И они, суки, расползаются. Ой, царапается, подлюка! Щиплется!

— А вы не боитесь, что эти руки окажут вам сопротивление? — насмешливо поинтересовался Трифон.

Гранечка неуверенно ухмыльнулась в ответ, а Гена и Юрик внушительно подняли вверх свои пушки. Тут ринулись к ним несколько рук, умело оружие выхватили, разобрали его на составные и принялись друг дружке перекидывать — вроде как в пинг-понг играть. Патроны так и засверкали в воздухе золотыми рыбками…

— Вот, — с удовольствием сказал Трифон. — Это вам не морковка.

— Я все равно отсюда без товара не уйду, — твердо заявила Гранечка. — Мне эти руки заказал один толковый человек из Гонконга. Он, правда, одну только заказал, но я так думаю, что и от сотни-другой не откажется. И бабки солидные отвалит. Слышь, Олег, Трифон, хотите в долю? Не получилось по-плохому, давайте по-хорошему. Вам семь процентов — и руки мои, идет?

Олег хохотнул:

— Ну ты бизнесменка! Десять.

— Олег, ты что? — изумился Трифон.

— Он все правильно делает, — отрезала Гранечка. — Восемь.

— Девять.

— По рукам. Трифон, простыни есть? И наволочки?

— Олег, как ты можешь… Ну есть.

— Неси.

Трифон мрачно глянул на Олега и отправился в спальню — доставать из шкафа спальные комплекты. «Конечно, — думалось при этом ему, — бандит он и есть бандит. Почуял выгоду — вот и решил руки нагреть. На чужих, между прочим, руках».

В принесенные простыни и наволочки руки упаковались в два счета, несмотря на сопротивление. Видимо, чуяли подсознательно, что с бандитами шутки плохи — за непослушание и нахальное поведение бойких конечностей Гранечка пообещала прострелить Трифону башку. И руки смирились. Трифон и стекольщик Коля безучастно наблюдали за тем, как Граня, Гена, Юрик и даже Олег укладывают руки, уминают их в связке, словно брюкву…

— Кошмар какой-то, — пробормотал Трифон.

Мужичок кольнул его взглядом:

— Ты, паря, кошмаров-то еще не видал… Вот, помнится, как-то одной бабенке с улицы Революции 1905 года я окна стеклил, так и навидался и наслушался. У нее, понимаешь, прописался барабашка — стекла колотит почем зря. Она их вставит, через час — на осколочки!

— Ну и…

— Я энтого барабашку на месте преступления поймал, — горделиво ответил мужичок. — Страшненький был, что твой Фредди Крюгер, но я с ним справился, слово у меня есть заветное супротив барабашек…

— Смотрю, у вас для всего есть заветное слово: и для барабашек, и для… воспроизводства рук.

Мужичок хитро прищурился:

— Это верно. Такая вот у меня… харизма. Смотри-ка, — он указал на остальных, — пошабашили. Все до единой руки увязали.

— Ну и черт с ними, — сказал Трифон мрачно.

Гранечка, оглядев упакованный предполагаемый товар, слегка подобрела и сказала Трифону:

— Может, и ты с нами в долю?

— Нет, спасибо, — вежливо покачал головой Трифон. — Не тянет.

— Зря. Думаешь, Триша, вот какая Гранечка сволочь, да? Какая жадная до денег дура? Что ж, жадная. Но не дура. Я ведь давно чуяла, что в твоей жизни что-то нечисто — слишком спокойно ты, шоколадный парнишка, живешь. Слишком уверенно. Даже зависть взяла: я столько лет на гонконгскую мафию пашу как проклятая, и нету у меня уверенности в завтрашнем дне. А у тебя есть!