Читать книгу "Всё изменится завтра - Мария Высоцкая"

— Ничего себе. А теперь?

— А теперь они с мамой сажают картошку и закручивают по сто банок борща ни зиму.

— Ой, у меня мама тоже этим болеет. Все нам с Алькой баночки — скляночки пихает, — рассмеялась, — а почему ты именно сюда переехал?

Артем почти раздавил ее своим взглядом. Холодным, отрешенным, словно и не было это непринужденной беседы. В глазах — пустота и лед. От него веяло холодом, он студил жилы, останавливал кровь в венах.

— Тебя отвезти домой? — даже не смотря на нее.

— Да.

Возвращались они молча. Но теперь она прекрасно чувствовала эту черту. После ее вопроса он изменился, снова стал далеким и безразличным. Хотя, если подумать, ну что она такого спросила, сущие пустяки…. Но эти мысли не давали покоя. Всю дорогу она терзала себя, совесть просто сжирала все ее существо. Она даже не понимала, что послужило причиной сменить милость на гнев, но все равно продолжала подсознательно себя корить за свой, вероятнее всего, длинный язык.

— Артем, — все же решилась, коснулась ладонью его запястья, когда он остановил машину под окнами Алькиного дома, — я что-то не то сказала? — пыталась заглянуть ему в глаза, но он продолжал отгораживаться от нее невидимой стеной, — прости, я не хотела, — почти шёпотом, прижимаясь щекой к его плечу.

Он слышал ее шепот. Слышал, но никак не мог погасить в себе этот пожар, отравляющий дым уже пропитал его тело, и ему не оставалось ничего, как медленно стараться душить в себе это пламя. Она действительно ничего не сказала, но все ее вопросы… Сегодня он понял, что когда-нибудь она непременно доберется до главного, не может не добраться. Она с каждым разом будет все больше и больше копаться в нем. Хотеть узнать, понять…но ему не нужно ее понимание. Не нужны эти лишние и бестолковые разговоры о прошлом, его прошлое и так все время с ним, по крайне мере, пока. А она лишь усугубляет ситуацию…

— У меня еще дела сегодня, — ответил гораздо резче, чем сам того хотел.

Вера сразу отпрянула, и уже потянулась к ручке двери, но потом замерла. Обернулась, смотря прямо ему в глаза.

— Тем, — устало улыбнулась, придвигаясь в этот раз гораздо ближе. Пальцы несмело коснулись его щеки, — не отталкивай меня. Если ты не хочешь чего-то говорить, то и не нужно… Я понимаю, что есть вещи, которые меня совершенно не касаются.

— Я не позволил убить тебя тогда, потому что ты показалась мне похожей на мою девушку, которую убили девять лет назад, — четко произнес каждое слово, не отрывая взгляда от ее глаз. Видел, как посекундно меняются ее черты лица, приоткрываются губы, расширяются зрачки… слышал, как учащается дыхание, — только поэтому, — словно контрольный в голову.

Кораблева немного пошатнулась, прикусывая подрагивающие губы. Пальцы, мирно покоившиеся на его щеке, пробирала дрожь, сжав руку в кулак, она медленно отняла ее от его лица. Сердце билось, как бешенное. Сглотнув, ощутила дикий приступ тошноты. В глазах вновь встали эти страшные картины той ночи. Они мелькали-мелькали, а она продолжали сидеть с застывшей в воздухе рукой.

Артем смотрел на ее подрагивающие веки, на застывшую маску ужаса на лице, и не мог пошевелиться. Он четко отдавал себе отчет в том, что ей сейчас сказал. Он все равно бы это сказал. Они бы непременно пришли к этому разговору, возможно, спустя время, но она бы все равно все узнала, так зачем оттягивать. Для чего?

— Мне, — дернулась, опуская руку, — мне нужно идти, — нахмурилась, смотря на дверь парадной.

Царящий в голове хаос медленно выстраивался в логическую цепочку. Все недосказанности, все вопросы, медленно отпадали. Все становилось явным. Все. Каждый его поступок, все, что она принимала за милосердие, гуманность, доброту…все упиралась лишь в одну деталь. Ее схожесть с покойной девушкой. Схожесть с человеком, которого больше нет. Схожесть с той, кого он, вероятно, любил. Только и всего. Это не она особенная, и это не он герой, спасший ее от смерти — нет. Это всего лишь оптический обман его зрения. Некие черты ее лица. Ходящий двойник трупа. Вот кто она. Жалкая замена. Пародия. Копия, к которой проявили жалость в момент небольшого диссонанса, растерянности…только и всего. Осознание убивало ее сущность. Закрыв рот ладонью, она пыталась сдержать зарождающуюся истерику.

Все его слова, все поступки — это обман. Он обманывает ее и обманывается сам. Он ищет в ней что-то, что напомнит ему о той, которой больше нет. Он копается в ней, как в мясной тушке, желая вырвать на поверхность эту схожесть. Найти в ней то, что можно будет принять за другого человека. Он копается и злиться от того, что так и не может этого найти…

Артем вытянул руку, но она сразу уловила его жест, обрывая порыв на корню.

— Нет, — качала головой, — не надо, не трогай меня. Нет…

— Ты сейчас думаешь, что я ищу в тебе ее? — Артем печально усмехнулся, — так и было, вначале. Я пытался провести параллели, — положил руку на руль, сжимая тот с силой, — но ты другой человек. Я это понимаю. Ты не она и не капли на нее не похожа. Слышишь меня?

— Не надо, не говори мне ничего, — все же не удержала слез, — не говори, — закричала, пытаясь выбраться из машины, но Артем к тому моменту заблокировал двери.

— Я хочу быть с тобой честным. Ты сама этого хотела, помнишь? У меня на кухне, ты просила быть с тобой честным, — хлестал ее же словами, — только цвет волос, — отрешенно.

Эта фраза ярко всплыла в ее памяти. Он уже говорил ей это. Там, на студеной набережной, в ночь после того убийства. Он говорил это, когда она обещала молчать обо всем. Он говорил это тогда…

— Только это, — опустил голову, — ты должна была быть на нее похожа. Мне тогда должно было показаться именно так. Должно было, чтобы ты осталась жива, понимаешь?! Иначе…

— Иначе меня бы убили…, — подрагивающим голосом.

— Иначе мне было бы все равно, — поднял голову, смотря в ее заплаканные глаза, — мне никого не жалко.

— Значит, я должна сказать спасибо? — с гордым вызовом.

Артем лишь рассмеялся.

— Нет, — притянул ее к себе, на этот раз она не сопротивлялась, — я не хотел тебя во все это впутывать, но ты была рада впутываться сама…

— Артем, — шмыгнула носом, ударяя ладонью по его плечу.

Он лишь крепче прижал ее к себе, смотря на горящие окна пятиэтажного дома.

* * *

Какой был хороший момент. Момент все закончить. Идеальный. Но он им не воспользовался. Почему? Не смог. Почему-то не смог ее отпустить. Она настолько въелась в его жизнь, что вычеркнуть ее теперь уже не было сил. Обычная девочка, иногда просто сплошное бедствие, без каких либо комментариев. Но он не мог, теперь взять и просто от нее отказаться.

Поймал себя на мысли, что намеренно рассказал ей все, сделал больнее, садистски наблюдая за ее реакцией, почти уничтожил, а потом возродил из пепла. Возродил или же просто струсил? Струсил. Вероятнее всего. Он сделал это ради себя, не ради нее. Или все же ради нее?