Читать книгу "Капитан Магу. Горы любви и скорби - Вадим Полищук"

– В них будет очень удобно складировать запасы, а потом охранять их в мирное время. В военное же время они станут лагерями для вооруженных пленных, если их можно будет обойти…

Ножнин тут же подхватил мысль:

– А если нельзя?

– Тогда они будут разрушены осадной артиллерией и взяты штурмом, как Кама.

– То есть вы хотите сказать, что крепостная артиллерия, установленная в капитальных сооружениях, всегда будет проигрывать осадной, укрытой лишь в полевых условиях?

– Да, – подтвердил свои слова полковник, – история знает тому немало примеров. Вот и османийцам крепостные мортиры не помогли отстоять Каму, а они были куда мощнее наших гаубиц.

– Но они отсрочили падение крепости на целые сутки!

– Отсрочили, но не спасли. К тому же пушки – не самое главное. Любая крепость будет держаться до тех пор, пока полностью не исчерпана воля к сопротивлению ее гарнизона. Но любая стойкость бессильна против града снарядов, который осадная артиллерия обрушит на осажденную крепость. Это всего лишь вопрос времени и количества доставленных для осады боеприпасов. Если не будет помощи извне, любая крепость рано или поздно падет.

После окончания речи пришлось выждать, пока Ножнин закончит записывать и прокомментирует ее.

– Очень неожиданный и весьма оригинальный взгляд, вот только руоссийский генштаб эту точку зрения не разделяет, там до сих пор делают ставку на сухопутные крепости в качестве опорных точек для обороны в будущей войне.

– Ну, им виднее, – пожал плечами Алекс, – меня ведь даже…

«В академию не приняли» хотел сказать он, но вовремя прикусил язык. Корреспондент на эту неловкость, казалось, никакого внимания не обратил, однако интервью пришлось прервать – в дверях появился подполковник Мартош.

– Прошу прощения, господа, очень жаль прерывать вашу беседу, но дело срочное и отлагательства не терпит.

Ножнин быстро распрощался, напоследок выразив надежду на продолжение. Алекс поклялся себе, что больше так глупо не попадется, а скорее, прикажет Драгану сразу гнать журналюг поганой метлой куда подальше.

– Я смотрю, вы становитесь популярным у этой публики, – не скрывая ехидства, заметил начальник штаба.

– К чертям собачьим такую популярность!

– А мне показалось – вам понравилось, – продолжил гнуть свою линию угорец. – Я с утра успел свежие газеты глянуть, там вам такие дифирамбы поют: освободительный поход, бравый герой-полковник… И это до них еще известия о взятии Камы не дошли, вот уж тогда такое начнется!

– Отставить, Мартош! У вас действительно что-то срочное, или ты просто поболтать зашел?!

– Срочное, но не очень. Албай Сатылмыш появился.

– Появился-таки! Что он делает?

– Стоит.

– Стоит?!

– Да, – невозмутимо подтвердил угорец, – увидел, что Кама пала, и остановился. Сейчас, видимо, соображает, что делать дальше. Я уже подготовил приказ о выдвижении наших частей ему навстречу, требуется ваша подпись.

– Бюрократ!

Алекс быстро подмахнул пером поднесенную ему бумагу и, подхватив шинель, метнулся к двери.

– Драган, коня!

День был солнечным, слегка морозным, с верхнего яруса укреплений Ападагпара открывался чудесный вид. Османийский отряд развернулся поперек долины четкими батальонными прямоугольниками. Не окапывались, не выдвигали вперед застрельщиков, даже не сняли с передков имевшуюся у них артиллерию. Полевые четырехфунтовые пушки оставались стоять в обозе.

– А обоз-то у них невелик, – отметил Алекс.

Стоявший рядом штаб-капитан Крыдлов поинтересовался:

– Вы это к чему, господин полковник?

– Они уже больше недели оторваны от баз снабжения, с продовольствием у них сейчас должны быть большие проблемы.

Сомнения албая Сатылмыша были понятны, оказаться отрезанным от Камы накануне решающего сражения, лихорадочно расчистить дорогу и восстановить взорванный мост, гнать солдат форсированным маршем… И все это только для того, чтобы обнаружить крепость уже захваченной неприятелем. Вдобавок ко всему, продовольствия у него осталось на двое-трое суток. Выходит, вперед идти нельзя и назад отступать тоже ничего хорошего.

– А что бы на его месте сделали вы, господин полковник, атаковали?

– Нет, господин штаб-капитан, я бросил бы обоз и артиллерию, переправил пехоту по легким мосткам, не дожидаясь ремонта моста на дороге, и успел вернуться в крепость до начала штурма.

– Бросить артиллерию?!

– Понимаю, – склонил голову Алекс, – звучит странно, но подумайте, сильно они сейчас помогут Сатылмышу, даже если он решится атаковать? Кстати, а почему гаубичная батарея до сих пор не на позиции?

– Так ведь у них бомб совсем не осталось!

– Надеюсь, албаю об этом никто сообщить не поспешил! Срочно посыльного на батарею!

Прибытие гаубиц и стало той соломинкой, что склонила весы сомнения албая Сатылмыша в сторону действия. Едва только батарея выехала на позицию и орудия начали снимать с передков, как вражеский строй зашевелился, начал движение.

– Уходят, господин полковник!

– Вижу, что уходят.

А жалко, лучше бы атаковали прямо сейчас, не придется потом выковыривать их из Крешова. Там, конечно, укрепления слабенькие, не чета камским, но своей крови при штурме возьмут.

– Самое время сейчас атаковать.

А это кто тут такой умный выискался? Полковник Симовович. После гибели генерала Гарича полковник, как самый старший из войчетутских офицеров, фактически занял его место, хоть никаких официальных приказов на этот счет отдано не было.

– Если хотите, господин полковник, то можете взять свой полк и попытать счастья. Разрешаю!

Себриец бросил на Алекса не самый приязненный взгляд.

– Благодарю покорно, господин полковник, воздержусь.

Ну вот, нажил себе еще одного недоброжелателя, а всего-то и стоило, что язык придержать. Генерал Гарич был мужик суровый и прямой, как кавалерийский палаш, он бы камня за пазухой держать не стал, сразу этим камнем и врезал, а этот может. И ведь по большому счету Симовович прав – самое время атаковать начавших отход османийцев, смешать их строй, обратить в бегство, на плечах неприятеля захватить им же отремонтированный мост… Мечты, мечты. И пусть на стороне себрийцев сейчас трехкратное превосходство в живой силе, после трехдневного штурма все выдохлись – и солдаты, и офицеры. К гаубицам осталась только картечь, к остальным пушкам гранат – кот наплакал. Потери в личном составе не восполнены, лазареты, наоборот, переполнены, раненых только-только начали вывозить. На один короткий бой сил еще хватит, но с наступлением на Крешов придется обождать.

– Штаб-капитан Крыдлов!