Читать книгу "Фридрих Барбаросса - Юлия Андреева"

Ладно, вы хитрые, а я со своими советниками — хитрее. И как вам, господа хорошие, такая формулировочка: «Лишь того мы потерпим на престоле Святого Петра, кто будет единодушно и единогласно избран к славе Империи и для воцарения мира в церкви»? С одной стороны, все по делу, с другой — разве я кого навязывал? Подталкивал за собственного ставленника голосовать? Ни в коей мере. Выбирайте хоть третьего, хоть тридцать третьего, но чтобы дело было.

Провожая Оттона Виттельсбаха-старшего, я обнял его, поблагодарил за службу и спросил, чего он желает для себя в награду. И что же, старый воин скромно потупил глаза: «Чего желать еще, как только служить такому императору?» На том и расстались, да только не стоит думать, будто бы Фридрих Барбаросса — свинья неблагодарная. Награжу, и если не старого пфальцграфа, у того и так все есть, то сына его подросшего, не Отто, этот и так при мне, без своего куска пирога не останется. Пока сам в походе, дома наместником Оттон IV фон Виттельсбах кого оставил? Второго сына, Конрада[113]. Ничего, доберусь до родной Германии — награжу юношу, пусть старый пфальцграф радуется!

* * *

Получив ответы на свои приглашения, мы с сожалением должны были констатировать, что Вселенским этот собор назвать не получится. Туча народа предпочла вежливо отписаться, короли Англии и Франции пообещали прислать своих представителей, но ничего не говорили о приезде князей церкви. Если еще и кто-нибудь из пап заартачится… впрочем, Виктор-то как раз явится, чего ему бояться, а вот Александр?..

В Павии устроили торжественную встречу имперских войск, весь город оделся флагами, с веревок, натянутых от одного дома до другого, свисали разноцветные ленты, прекрасные горожанки, связавшие свои волосы, согласно традиции предков, в длинные украшенные кольцами бороды, бросали из окон тряпичные цветы и цветные лоскутки. Гильдия виноделов выкатила к общему столу множество бочонков вина, пекари расстарались, выпекая коржики в виде буквы «Ф», счастливые повара и поварята вытаскивали из кухонь огромные подносы, полные различной снеди. После пира многие ожидали турниров и танцев, но я запретил горожанам устраивать праздник, напомнив, что скоро в их городе пройдет церковный суд и приличнее теперь начинать готовиться к нему, молясь об успехе. Так как еще совсем немного, и, возможно, Павия прославится как город, давший Италии папу. После чего мы отправились в собор, где усердно молились за успех великого дела.

* * *

— Эберхард, что у нас с явкой, меня интересуют архиепископы?

— Могу доложить, что лично видел и уже имел удовольствие побеседовать с архиепископами Бременским, Майнцским и Магдебургским. Все приехали с подчиненными им епископами, — ответил за него Райнальд.

— Архиепископ Трира заболел и прислал своего человека, а Зальцбургский занедужил в дороге, так что теперь здесь тоже его представитель, отчего нам не легче — оба собираются голосовать за Александра, — дополнил список Эберхард. — Из Бургундии, Арля, Безансона и Леона также представители. Короли Дании, Чехии, Венгрии, Польши прислали послов-переговорщиков, ни одного князя церкви! При этом Генрих II Английский обещал присоединить свой голос к большинству, а Людовик VII Французский вообще написал, что не выберет ни Александра, ни Виктора до тех пор, пока не увидит, кого избрал церковный собор. В общем, он, наверное, считает нормальным, что все будут ждать, пока он один пересмотрит решение суда и согласится или опровергнет.

Церковный собор начался 5 февраля в главном храме Павии, на открытие мой любимый магистр права Каньяно написал речь, в которой я приветствовал участников собора, замечая по ходу, что история созыва церковного собора императором восходит к почитаемым мною Феодосию и Юстиниану, Карлу Великому и, разумеется, Оттону I, которому мы обязаны возрождением Римской империи. После чего я сообщал, что не собираюсь принимать столь сложное решение самостоятельно, но доверяю его собравшимся прелатам. Судите и не забывайте, что и сами судимы будете. Закончил я свою речь, после чего демонстративно удалился вместе со своей свитой.

…И на душе вроде как немного полегчало. Да, Александр не явился, да собрание далеко не полное, но теперь это уже их проблемы.

В перерыве ко мне пробрался, как обычно, взлохмаченный и совершенно не похожий на архиепископа Вихман.

— Изменили цель собрания, — задыхаясь от бега, сообщил он, на ходу оглаживая залитую чем-то липким мантию. — Хотели выслушать обоих, а теперь будут устанавливать, законно ли избран Виктор.

— И что?

— Пока ничего. Виктор — ясное дело, поет, что он праведнее Господа, а от Александра-то никого нет. Попытались там разные вылезти, мол, папа Александр им писал. Да мало ли кто кому и что пишет. Пергамент стерпит. В общем, мнения пока разделились, итальянцы требуют перенести собор на полгода, мол, явятся оба, сами за себя все и скажут, а немцы, знамо дело, против. Им опять через Альпы переть, такие деньжищи выбрасывать. Орут, проголосуем и по домам.

Сказал и снова убежал, точно ветром его сдуло. В соборе же творилось что-то неописуемое. Послали гонцов к кардиналам Александра — Оддо и Генриху, чтобы те срочно выезжали на собор. А меж тем день за днем вызывались свидетели, все они приносили присягу говорить правду, после чего давали показания. Клирики соборного капитула, сенаторы, рыцари, аббаты, священники, просто свидетели избрания папы.

— Большинством голосов был выбран Роланд — Александр, — свидетельствовали одни.

— В папской мантии вышел Оттавиано — Виктор, клир и народ опустился на колени перед Виктором, назвав его папой, — сообщали другие.

— Роланду просто помешали облачиться в пурпур.

— Виктор благословлял народ, а не Роланд!

Меж тем посланный к кардиналам папы Александра гонец вернулся ни с чем. Отказались оба.

— Если точно установлено, что 7 сентября 1159 года Виктор, облаченный в мантию, прошел аккламацию перед народом и клиром как папа, то о каком другом папе может быть речь?

— Но если бы Виктор был действительно угоден Богу, народу, церкви, отчего же тогда Рим взбунтовался за какую-то вшивую неделю? Люди поняли, что папу подменили!

— Причина тому одна — лживые манифесты бывшего канцлера Роланда, которые распространялись по Риму и другим городам его людьми, — ответствовал Виктор, потрясая прихваченным с собой в качестве доказательства манифестом.

Прочитали манифест, в первых же строках которого Роланд писал, что за Оттавиано ди Монтичелли якобы проголосовало всего два или три кардинала. В зале раздались возмущенные вопли, кто-то бил своим креслом об пол, кто-то старался перекричать горластых соседей, в проходе завязалась драка.