Читать книгу "Москалёв. Новобранец космической пехоты - Игнат Коробань"

Я заулыбался ещё шире.

— Девушка. Та самая, про которую ты рассказывал. С которой в увольнении познакомился. — догадался Ероха.

Я кивнул.

— Брат, а ведь ты пропадаешь совсем, — пожалел меня друг.

— Совсем, Ероха, — подтвердил я с улыбкой.

— Так тем более, может не надо нарываться? А то ещё опять на гауптвахту закроют вместо последнего увольнения. Как тогда с ней увидишься?

— Надо, — упрямо повторил я. — Если я буду служить под крылышком у родственника, она же первая меня уважать перестанет. И правильно сделает, между прочим. Я бы и сам себя перестал уважать. Да и потом, перед учениями всех с гауптвахты выпускают для участия в манёврах. А после учений все готовятся к отбытию к новому месту службы. Так что досиживать я буду уже на новом месте. А значит, найду возможность повидаться.

— Ну, смотри. Тебе видней.

— Да брось переживать за меня, Ероха, — весело сказал я. — Это всего два года. Зато потом!..

— У него ещё и планы! — воскликнул Ероха.

— А как же!

Ероха поглядел на часы.

— Пора? — спросил я.

— Ага, — подтвердил он. — В любой момент может вернуться.

— Ну, счастливо отдежурить, — пожал я ему на прощанье руку.

— Завтра Васяна обрадую, — сказал мне вслед Ероха. — Про девушку твою.

Я обернулся и погрозил ему кулаком.

— Смотрите у меня, если растреплете.

— Могила, — заверил Ероха.

— Двухместная, — пригрозил я на всякий случай и вышел из дежурки.

Утром после завтрака я сел на свой уборщик и для начала неспеша сделал круг по территории полка. Убедившись, что за мной никто не наблюдает, а все подразделения ушли на занятия в поле, я выехал через задние ворота и повернул в военный городок. Там убирать листья тоже было необходимо, так что если прапорщик спросит, что я там делаю, я мог легко оправдаться. Отругает, конечно, за то, что без разрешения нахожусь в городке, но это не страшно.

Дом командира полка, окружённый двумя десятками других индивидуальных домов старших офицеров, находился в самом центре городка. Я подъехал к нему и заглушил двигатель. Действовать надо быстро и максимально нагло. Я никогда не видел жены полковника и действовал наугад надеясь, что никакой посторонней женщины в его доме не будет.

Подойдя к двери, я нажал кнопку звонка и держал не отпуская, пока дверь не открылась. Полная женщина с лохматой головой и в домашнем халате уставилась на меня ошалелым взглядом.

— Как жизнь? — спросил я, протянул руку, оттопырил лацкан халата и оценивающе поглядел на открывшуюся грудь. Ничего хорошего.

Глаза женщины, и без того широко открытые, едва не вылезли из орбит от такой наглости.

— Ты кто? — удивлённо спросила она.

— Рядовой Москалёв. Привет мужу.

Я разжал ладонь и сложил руки на груди.

— Тебе чего?

Женщина никак не могла взять в толк, что происходит.

— Вас, — нагло ответил я. — Я вас давно заметил, только подойти не мог. А теперь, когда ваш муж на службе, мы можем уединиться и я покажу вам, на что способен изголодавшийся солдат.

— Пошёл вон! — взорвалась женщина.

— Жаль. Вы многое упускаете, — сказал я и спустился с крыльца.

Дверь сзади закрылась с громким стуком. Я остановился и задумался. Достаточно ли я сделал? Запомнила ли она моё имя? Я вернулся к двери и снова нажал на кнопку звонка. Дверь распахнулась и женщина выскочила на крыльцо, оттолкнув меня руками от двери.

— Ты что, совсем ненормальный? — закричала она.

— С тех пор, как увидел вас, да, — подтвердил я. — Совсем с ума сошёл. Так вы запомнили? Моя фамилия Москалёв. Я из хозвзвода.

— Идиот, — заключила женщина, зашла в дом и закрыла за собой дверь.

Вот теперь всё. Можно возвращаться на подсобку и ждать ареста. До учений оставалось три дня, которые мне предстоит провести на гауптвахте. После чего разъярённый полковник наверняка распределит меня куда-нибудь подальше от своей жены. Господи! Не дай бог Лиза узнает! В общем-то, я ничего страшного не сделал и даже не собирался, но всё-таки.

Я завёл уборщик и пополз на подсобку, собирая попутно опавшую листву.

Ожидая, что за мной могут прийти в любой момент, я не отъезжал далеко от подсобки, кружа вокруг свинарника. Так продолжалось несколько часов. Арестовывать меня никто не приходил. Только перед самым обедом на подсобку заявился наш прапорщик. Ну, наконец-то, я уже заждался. Однако, вместо того, чтобы отправить меня на гауптвахту, он сделал мне выговор за то, что я не убираю листья на территории полка. Я пообещал, что после обеда уберу всю листву на территории. Прапорщик согласно кивнул, построил нас и повёл в столовую. Наверное, жена полковника не стала сообщать ему о моей выходке сразу, а решила дождаться, когда он придёт на обед. Значит, меня арестуют после обеда.

К моему удивлёнию и после обеда за мной никто не пришёл. Пришлось снова садиться в уборочную машину и ехать убирать листья в полку. Заниматься этим мне пришлось и после отбоя, так как территория была немаленькая, а я полдня до обеда провалял дурака.

Что же пошло не так? Недостаточно сильно разозлил жену полковника? Самому полковнику было на неё наплевать? Или он догадался, что я таким образом хочу его только разозлить? Так ничего и не поняв, я закончил уборку листьев, поставил на место уборщик, умылся на водокачке и пошёл спать.

Утром после развода на подсобку пришёл сам командир полка, да ещё и в сопровождении жены. Я невольно втянул голову в плечи. Конечно, я готовился к чему-либо подобному, но теперь мне было немного не по себе. Кто его знает, что выкинет полковник, защищая жену? Прапорщик построил нас и доложил, что «хозяйственный взвод занимается согласно распорядка дня». Одобрительно покивав, командир полка сказал:

— Бойцы. Двое из вас будут наводить порядок в военном городке. Моя супруга поставит вам задачу. Слушаться её беспрекословно. За малейшее замечание будете наказаны со всей суровостью.

После этого он обратился к своей жене:

— Выбирай.

В этот раз жена командира была в неком подобии делового костюма. Женский пиджак, юбка до колен, чулки в сеточку. С её толстой фигурой это никак не сочеталось. Картину дополняла яркая косметика, которая подошла бы скорее моей ровеснице, чем пятидесятилетней домохозяйке. Женщина медленно прошлась вдоль строя, как бы размышляя, а затем ткнула пальцем в одного из солдат:

— Пусть будет этот.

Солдат послушно вышел из строя.

— И этот, — указала она пальцем на меня.

До меня, наконец, дошло. Мама дорогая! Да ведь она пришла за мной! Что же делать-то?