Читать книгу "Конец игры. Биография Роберта Фишера - Фрэнк Брейди"

Первая реакция Фишера была сплошным позитивом. «Грандиозно, — ответил он. — Я принимаю вызов». Позднее он сообщил журналистам, что не изучил предложение в деталях, и что решил играть матч, потому что «на кону престиж страны». И всё же потребовался еще один толчок, чтобы усадить его, наконец, за доску.

И таким толчком стал еще один звонок. Сэйди снял трубку, наверное, в двадцатый раз за день, полагая, что это очередная просьба об интервью или о заявлении со стороны Бобби. Но звонил личный секретарь Генри Киссинджера, советника по национальной безопасности при президенте Никсоне (впоследствии, государственный секретарь), желавший поговорить с Фишером. Бобби вялой походкой подошел к телефону, и Киссинджер начал говорить своим грудным голосом с немецким акцентом: «Самый слабый шахматист в мире звонит сильнейшему шахматисту планеты». Киссинджер сказал Бобби, что он должен отправиться в Исландию и победить русских в их игре. «Правительство США желает вам удачи, так же как и я».

После десяти минут беседы Бобби заявил, что будет играть «несмотря ни на что», и что интересы США он ставит выше собственных. Именно в этот момент Бобби увидел себя не просто шахматистом, а воином в Холодной войне, защищающим интересы своей страны.

После месяцев разочаровывающих переговоров миллионер Слейтер, поддержанный дипломатом Киссинджером, совершили невозможное. Что заставило Бобби бежать — на этот раз в Исландию? Очевидно, три вещи: гордость, деньги и патриотизм.

Чтобы избежать репортеров и публичного внимания, Бобби «контрабандой» переправили на самолете исландской авиакомпании «Лофтлейдир». Он совершил ночное путешествие с Ломбарди, которого заявил в тот же день своим официальным секундантом на матче. Ломбарди, крупный, бледнолицый, ревностный римско-католический священник, был, вероятно, главным вспомогательным актером драмы, развернувшейся в Рейкьявике. Тридцати пяти лет, на шесть лет старше Бобби, он стал первым шахматным мастером международного уровня, связанным с католической церковью, после Рюи Лопеса (XVI век) и Доменико Понциани (XVIII), оставившим заметный след в шахматах.

Жеребьевка цвета, которая должна была состояться днем в отеле «Эсья», привлекла внимание сотен журналистов, официальных лиц из ИШФ и членов обеих противоборствующих сторон — русских и американцев. Прибывшему Спасскому сообщили, что Фишер всё еще спит и прислал Ломбарди вместо себя. Вышедший из себя Спасский отказался от процедуры и в раздражении покинул отель. За ланчем он сообщил журналистам, что «не покидает матч», но Фишер ведет себя недостойно. «Я всё еще хочу играть, — сказал он, — но я буду решать, когда». Затем он сделал заявление, вероятно, присланное ему из Москвы:

Советская общественность и я лично выражаем свое негодование в связи с поведением Фишера. В соответствии с общепринятыми правилами поведения он полностью себя дискредитировал.

Тем самым, по моему мнению, он поставил под сомнение свои моральные права на матч.

Чтобы еще оставалась надежда на проведение матча, Фишер должен быть подвергнут справедливому наказанию. Только после этого я могу вернуться к вопросу о возможности проведения матча.

Борис Спасский

Чемпион мира

Под «справедливым наказанием» советские понимали присуждение Фишеру поражение в первой партии ввиду неявки.

Советская делегация также заявила:

1. Роберт Фишер должен принести извинения.

2. Президент ФИДЕ должен осудить поведение претендента.

3. Президент ФИДЕ обязан признать, что двухдневная отсрочка противоречит правилам ФИДЕ.

Эйве, соответствуя моменту, в скромной и трогательной манере заявил, что поскольку два пункта касаются его лично, он даст ответ немедленно: голландец признал, что нарушил правила ФИДЕ и осудил Фишера «не только за последние два дня, но и за весь процесс переговоров». Потратив десять минут на составление заявления — собравшаяся публика со смешанными чувствами неловкости и симпатии к президенту терпеливо ждала — Эйве громким голосом зачитал его, подписал и передал Ефиму Геллеру, секунданту Спасского.

В нем говорилось: «1. Президент осуждает поведение претендента за его неприбытие вовремя, что оставило все участвующие стороны и зрителей в неведении относительно судьбы матча, и создало большие трудности; 2. Президент ФИДЕ признает, что ему пришлось перенести начало матча на два дня, тем самым он нарушил правила ФИДЕ. Это было сделано по некоторым причинам, которые впоследствии оказались несостоятельными. Я заявляю, что правила ФИДЕ и соглашения, касающиеся матча и одобренные ФИДЕ, впредь будут строго соблюдаться».

Лицо Эйве покрылось краской раскаяния, казалось, он едва удерживался от слез. Советские заявляли, что в соответствии с правилами Фишер проиграл матч, когда не появился в день его открытия; и что только благодаря их доброй воле соревнование продолжается. Теперь очередь Фишера делать ход.

Этим вечером Фишер составлял элегантные извинения Спасскому. Репортер Брэд Даррах из «Лайф» утверждал, что в первом черновике письма Фишер отказывался от своей доли призовых и говорил, что хочет играть из любви к шахматам. Хотя можно себе представить, как Фишер под влиянием момента восклицает: «Я докажу миру, что люблю шахматы больше, чем русские!», нетрудно догадаться, что память о бедном детстве убедит его в пользе прагматизма. Бобби всё еще хотел получить деньги, но желание доказать за доской, что он сильнее всех, стало доминировать.

В итоге было написано второе письмо, и именно его получил Спасский. Фишер отправился к отелю «Сага» ранним утром 6-го июля и прошел вместе с коридорным до номера Спасского, чтобы самому увидеть, как письмо исчезает под дверью. Вот текст письма:

Дорогой Борис:

Пожалуйста, примите мои искреннейшие извинения за мое невежливое поведение, выразившееся в отсутствии на церемонии открытия. Я был слишком занят мелкими денежными спорами с исландскими организаторами матча. Я оскорбил вас и вашу страну, Советский Союз, где шахматы занимают престижное место.

Также мне хотелось бы принести извинения д-ру Максу Эйве — президенту ФИДЕ, организаторам матча в Исландии, тысячам шахматных болельщиков во всем мире, и особенно миллионам фанатов и многим друзьям, которые у меня есть в США.

После того, как я не появился на первую партию, д-р Эйве объявил, что она будет перенесена без ущерба для меня. Тогда вы не протестовали против этого решения. Сейчас же мне сообщили, что Русская шахматная федерация требует, чтобы вам присудили победу в первой партии. Время выдвижения этого требования, похоже, ставит под сомнение мотивы, по которым ваша федерация не настаивала поначалу на присуждении вам победы в первой партии.

Если это требование будет удовлетворено, оно даст вам огромный гандикап. Но и без него у вас преимущество в том, что вам достаточно набрать 12 очков в 24-х партиях для сохранения титула, в то время как мне надо набрать 12,5 очков для его завоевания. Если это требование удовлетворить, то вам понадобится набрать 11 очков в 23-х партиях, а мне всё так же надо будет набирать 12,5 в 23-х партиях. Другими словами, мне надо выиграть три! партии, не проиграв ни одной, только лишь чтобы получить ту позицию, которую вы будете занимать перед началом матча, и я не верю, что чемпион мира хочет получить такую фору в матче со мной.