Читать книгу "Виктор Лягин. Подвиг разведчика - Александр Бондаренко"

Ведь гитлеровцы были близко и обстановка делалась все сложнее.

«К середине июля 1941 г. германский вермахт с помощью армий союзников нанес советским армиям первого стратегического эшелона громадный урон. 28 дивизий было потеряно, а 70 лишились половины своего состава в людях и боевой технике.

Исход приграничных сражений для СССР был крайне неблагоприятным. Немецкие войска продвинулись в северо-западном направлении на 400–450 км, в западном — на 450–600 км, юго-западном — на 300–350 км. Они захватили Латвию, Литву, почти всю Белоруссию, значительную часть Эстонии, Украины, Молдавии, создали угрозу Ленинграду, Смоленску и Киеву. Над СССР нависла огромная опасность. Немецкое военно-политическое руководство уже предвкушало победоносное завершение войны. Гальдер[64] 3 июля в своем дневнике писал: “…кампания против России выиграна в течение 14 дней… Когда мы форсируем Западную Двину и Днепр, то речь пойдет не столько о разгроме вооруженных сил противника, сколько о том, чтобы забрать у противника его промышленные районы и не дать ему возможности, используя гигантскую мощь своей индустрии и неисчерпаемые людские резервы, создать новые вооруженные силы”».

Ну что ж, вспомним грибоедовское: «Блажен, кто верует, тепло ему на свете!»

Однако время шло, но не только «выигранная кампания» не завершалась, а гитлеровцам даже не удавалось форсировать Днепр.

19 июля Гитлер подписал директиву ОКБ, Верховного командования вооруженных сил, под номером 33, «О дальнейшем ведении войны на Востоке». В ней, в частности, говорилось:

«Активные действия и свобода маневрирования северного фланга группы армий “Юг” скованы укреплениями города Киева и действиями в нашем тылу войск 5-й советской армии.

2. Цель дальнейших операций должна заключаться в том, чтобы не допустить отхода крупных частей противника в глубину русской территории и уничтожить их. Для этого провести следующие мероприятия.

а) Юго-Восточный фронт.

Важнейшая задача — концентрическим наступлением западнее Днепра уничтожить 12-ю и 6-ю армии противника, не допуская их отхода за реку.

Главным румынским силам обеспечить прикрытие этой операции с юга.

Полный разгром 5-й армии противника может быть быстрее всего осуществлен посредством наступления в тесном взаимодействии войск южного фланга группы армий “Центр” и северного фланга группы армий “Юг”.

Одновременно с поворотом пехотных дивизий группы армий “Центр” на юг в сражение вступят новые, прежде всего подвижные силы… Эти силы будут иметь задачей не допустить дальнейшего отхода на восток русских частей, переправившихся на восточный берег р. Днепр, и уничтожить их».

Всё по-немецки четко, всё предельно ясно — да только 23 июля, теперь уже фельдмаршалу Кейтелю[65], пришлось дописывать к директиве № 33 дополнения. Мол, фюрер еще приказал:

«1. Южный участок Восточного фронта.

Противник, все еще находящийся западнее Днепра, должен быть окончательно разгромлен и полностью ликвидирован. Как только позволит оперативное и материально-техническое положение, следует объединить 1-ю и 2-ю танковые группы под руководством командующего 4-й танковой армией и совместно с идущими за ними пехотными и горнострелковыми дивизиями после овладения Харьковским промышленным районом предпринять наступление через Дон на Кавказ. Первоочередной задачей основной массы пехотных дивизий является овладение Украиной, Крымом и территорией Российской Федерации до Дона. При этом оккупационная служба в областях к юго-западу от Буга возлагается на румынские войска».

В общем, хотя и жутко было — но все ж таки не смертельно. Не удавалось гитлеровцам сокрушить советскую военную машину — что бы ни приказывали из Берлина, каких бы стараний ни прикладывали на фронте.

Тут даже и генерал Гальдер — месяц и неделю спустя после вышеприведенной записи в дневнике от 11 августа — запел по-иному:

«Во всей обстановке в целом становится все очевиднее, что колосс Россия, который сознательно готовился к войне, при всей безудержности, присущей тоталитарным государствам, был нами недооценен. Эта констатация относится как к организационным, так и к экономическим силам, а в особенности к чисто военному потенциалу. Начиная войну, мы рассчитывали иметь против себя примерно 200 вражеских дивизий. Но теперь мы насчитываем их уже 360. Эти дивизии, конечно, не вооружены и не оснащены в нашем понимании этого слова, и командование ими в тактическом отношении во многом неудовлетворительно. Но они есть. И если дюжина их разбита, русский выставляет новую дюжину».

Серьезные потери несли и гитлеровцы, что подтверждается материалами, полученными внешней разведкой:

«В первую неделю августа в Стокгольме было получено следующее сообщение шведского военного атташе в Берлине:

1) В германском Генштабе усиливается озабоченность в связи с непредполагавшимся советским сопротивлением. Германский план быстрого уничтожения Красной армии сорван.

2) По его подсчетам, к 20 июля уничтожено 6 бронетанковых и 20 пехотных германских дивизий полностью. Потери военных материалов, особенно танков, колоссальны.

Немцы вынуждены сейчас использовать танки старой модели К2[66].

3) Немцы испытывают исключительно большие трудности в обеспечении своих войск снабжением.

4) Советские танки оказались первоклассными, а их броня значительно лучше, чем немцы предполагали.

5) Задержка кампании дала русским время для полной мобилизации, которая должна быть закончена к 15-му августа».

Текст этого спецсообщения, направленного в Государственный Комитет Обороны СССР, подписал начальник Первого управления НКВД СССР Фитин.

Красноармейцы отважно и беззаветно сражались на фронте и в кольцах вражеского окружения на временно оккупированной территории; рабочие налаживали выпуск оборонной продукции на эвакуированных вглубь России предприятиях, а чекисты — те, кому выпал такой жребий, — готовились к своим тайным боям на той земле, которая пока еще оставалась советской и где царила та обманчивая тишина, которая обычно обрывается внезапным и оглушительным раскатом грома… Виктор Лягин приехал в Николаев под «легендой» инженера-судостроителя Корнева, командированного из Ленинграда, с прославленного Балтийского завода, а потому, как это и положено командировочному, первым делом отправился на место назначения — предприятие, именовавшееся «Николаевские объединенные государственные заводы им. Андре Марти[67]» или же «завод № 198».