Читать книгу "Повседневная жизнь Версаля при королях - Жорж Ленотр"

Но ей приказали снова идти к королю; тот опять ее принял и согласился выйти с нею на балкон, чтобы заверить: он ей не дал «ни единого су». Повторно с ней побеседовав и вручив ей письмо для передачи мэру Парижа, он велел отвезти девушку домой в придворной карете.

В королевских покоях суетятся потерянные люди; бледные лица, испуганные глаза… Приходится бежать: Революция побеждает. Со стороны Мраморного двора слышится торжествующий рев народа — в залах же царит молчание; король, как всегда, мешкает; Сен-При рассеянно вертит шляпу; смеется, держа в руках цветы, только одна мадам де Сталь;[185] мадам Кампан[186] лихорадочно упаковывает драгоценности, которые увозит с собой королева; та рыдает…

А что же станется с бедной парижской простолюдинкой, с молоденькой Шабри, сыгравшей в этот знаменательный день такую важную роль? Займет ли она место средь якобинских «вязальщиц»[187] или, наоборот, сделается после личной встречи с Людовиком XVI пламенной роялисткой? Может быть, ей суждено умереть в нищете, бережно храня в сердце память о выпавшем на ее долю «дне славы»? Сомневаюсь, что какой-нибудь историк взял на себя труд проследить жизненный путь Луизон Шабри. А жаль: тут есть над чем пофилософствовать. Ведь она оказалась последней дамой, «представленной» к версальскому двору: в Большой кабинет короля, в это святилище, порог которого так и не переступили многие из знатнейших честолюбцев, была допущена простая работница, девушка из народа, пришедшая попросить хлеба.

Сердца французских королей

Правда ли, что сердце Людовика XIV находится в том самом шкафу, который можно (а точнее сказать, нельзя) видеть в глубине темной и мрачной крипты собора Сен-Дени?[188] Действительно ли оно вместе с сердцами других французских королей покоится в этой усыпальнице Бурбонов? Таким вопросом недавно задался журнал «Друг знатоков и любителей».

Традиция утверждает, что в этом шкафу стоит металлический ковчег, который, как сообщает не только предание, но и отчетливая надпись, заключает в себе сердце Великого короля. Однако в ходе исследования, предпринятого аббатом Дюпероном, там была найдена лишь круглая коробочка, а в ней — несколько кусочков вещества, более всего похожего на остатки костей.

Поставленный журналом вопрос прежде всего заставил расправиться с легендой, утверждавшей, будто королевские внутренности были съедены (!) неким деканом Вестминстера доктором Буклендом. Сколь ни кажется романтичной эта бредовая версия, от нее решительно приходится отказаться.

Но я готов взамен предложить другую, ничуть не уступающую предыдущей по неожиданности, хотя и менее жуткую по сути. Я раскопал ее в кипе абсолютно подлинных бумаг, и, хотя эта история кажется в высшей степени неправдоподобной, она в любом случае заслуживает внимания и опровергнуть ее, на мой взгляд, нелегко. Чтобы составить этот сюжет, мне достаточно было свести воедино два документа из бумаг Управления двора Людовика XVIII, хранящихся в Национальном архиве под № 03629.

История, короче, такова.

В начале февраля 1819 года Филипп-Анри Шунк, добропорядочный парижанин, живший по улице д’Артуа, 26 (в районе Шоссе д’Антен), наткнулся на афишу, возвещавшую о распродаже коллекции и имущества г-на Пти-Раделя,[189] архитектора преклонных лет, умершего в ноябре минувшего года. Большой любитель старины, Шунк отправился на торги, устроенные оценщиком г-ном Пти-Гено. Он увидал, что на аукцион выставлены тринадцать медных дощечек, которые, судя по выгравированным на них письменам, служили надписями на урнах, где хранились сердца принцев и принцесс королевской крови. Некто уже приобрел на распродаже двенадцать таких дощечек от погребальных урн, содержавших останки членов дома Орлеанских; за девять франков Шунк выторговал себе тринадцатую, как раз ту, где значилось сердце Людовика XIV.

Чрезвычайно довольный приобретением столь ценной безделицы, Шунк решил выяснить ее историю. Под тем предлогом, что он хочет купить картину, он попросил представить его живописцу Сен-Мартену, другу покойного.[190]

Сначала Сен-Мартен пытался было отмолчаться, но под напором Шунка рассказал, что в годы Революции Пти-Радель как архитектор был назначен надзирать за процессом разрушения гробниц, находившихся в подземельях Сен-Дени и Валь-де-Грас.[191]

Отметим, что, передавая рассказ Сен-Мартена, Шунк упомянул только Валь-де-Грас и базилику Сен-Дени, в то время как сердца Людовика XIV и Людовика XIII издавна находились в Церкви иезуитов на улице Сент-Антуан. Они покоились здесь в двух симметрично стоявших по сторонам алтаря мавзолеях, поддерживаемых ангелами; сделанные из золоченого серебра в натуральную величину, эти скульптуры являлись произведениями Кусту и Саразена.[192] Поскольку пластинка Шунка происходила именно оттуда, он должен был бы для точности упомянуть и эту церковь. Возможно, он доверился потускневшей памяти Сен-Мартена, а может быть, руководствовался краткими сведениями каталога распродажи имущества Пти-Раделя; дальнейшее повествование покажет, что он опустил это без умысла, просто по забывчивости или незнанию.