Читать книгу "Стальной век. Социальная история советского общества - Вадим Дамье"

Люди пришли сюда со всех четырех концов страны. Это был год, когда страна дрогнула Оседлая жизнь закончилась. Люди понеслись, и ничто больше не могло их остановить. Среди узлов вопили грудные младенцы. Старики отхлебывали суп из ржавых жестянок. Здесь были украинцы и татары, пермяки и калуцкие, буряты, черемисы, калмыки, шахтеры из Юзовки, токари из Коломны, бородатые рязанские мостовщики, комсомольцы, раскулаченные, безработные шахтеры из Вестфалии или из Силезии, Сухаревские спекулянты и растратчики, приговоренные к принудительным работам, энтузиасты, жулики и даже сектанты-проповедники По базарам Украины ходили вербовщики: они набирали рабочих. Глухие деревни Севера всполошились, узнав, что в Кузнецке людям дают сапоги Казахи… никогда не видали ни заводов, ни железнодорожного полотна. Им сказали, что где-то на севере еще можно жевать и смеяться. Тогда, подобрав полы своих длинных халатов, они пошли

На стройке было двести двадцать тысяч человек. День и ночь рабочие строили бараки, но бараков не хватало. Семья спала на одной койке. Люди чесались, обнимались и плодились в темноте. Они развешивали вокруг коек трухлявое зловонное тряпье, пытаясь оградить свои ночи от чужих глаз Те, что не попадали в бараки, рыли землянки. Человек приходил на стройку, и тотчас же, как зверь, он начинал рыть нору. Он спешил — перед ним была лютая сибирская зима

Люди жили, как на войне. Они взрывали камень, рубили лес и стояли по пояс в ледяной воде, укрепляя плотину Они устанавливали, что ни день, новые рекорда, и в больницах они лежали молча с отмороженными конечностями

337

Клифф Т Указ. соч. С.21.

Летуны приезжали, чтобы сорвать спецодежду, Приезжали также крестьяне из ближних колхозов — «подработать на коровку». Приезжали и комсомольцы…: они строили гигант. Одни приезжали изголодавшись, другие уверовав. Третьих привозили — раскулаченных и арестантов, подмосковных огородников, рассеянных счетоводов, басмачей и церковников.

На пустом месте рос завод, а вокруг завода рос город, как некогда росли города вокруг чтимых народом соборов Все иностранцы говорили: постройка такого завода требует не месяцев, но долгих лет. Москва говорила: завод должен быть построен не в годы, но в месяцы. Каждое утро иностранцы удивленно морщились: завод рос.

В тифозной больнице строители умирали от сыпняка. Умирая, они бредили… Умирая от сыпняка, они еще пытались бежать вперед. На место мертвых приходили новые»275.

Сталинский режим извлек определенные уроки из провала темпов роста, намеченных на первую пятилетку. Плановые задания на вторую пятилетку (1933–1937 гг.) были скорректированы в сторону большой умеренности. В результате удалось добиться большего, чем в предыдущее пятилетие, экономического роста (по официальным данным, промышленное производство выросло более чем в 2 раза) и в пять раз большего повышения производительности труда. В строй вступили 4500 промышленных предприятий276. Страна перешла на самообеспечение основными промышленными изделиями и машинами. Резко увеличился выпуск военной продукции, осуществлялась механизация сельского хозяйства. Но все это сопровождалось по-прежнему низким уровнем жизни и глубоким кризисом сельского хозяйства.

Одновременно режим пошел на меры, которые иногда определяют как «сталинский неонэп»: распределение по карточкам заменялось торговлей, допускались «колхозные рынки», был «реабилитирован» рубль, поощрялись личные подсобные хозяйства крестьян, провозглашался «хозрасчет» (то есть использование ценовых и стоимостньгадфитериев) в промышленности. Но эта политика существенно отличаюсь от старого нэпа. По словам российского историка В.Роговина, она Сочетала «ослабление административно-командных рычагов в управлении экономикой с усилением социальной дифференциации и непрерывным нагнетанием политических репрессий ради подавления всякой оппозиционности и критики… ради закрепления господствующей роли бюрократии и режима личной власти»277.

Роговин В. Сталинский неонэп. С.29. L

Экономическое развитие периода второй пятилетки сопровождалось дальнейшим ухудшением социального положения трудящихся. На предприятиях усиливалось всевластие директора. Один из лидеров режима Л.М.Каганович провозгласил: «Мастер является полновластным начальником цеха, директор является полновластным начальником завода, и каждый из них обладает всеми правами, выполняет все обязанности и несет ответственность, которые сопутствуют этим должностям». Его брат М.М.Ка-ганович, высокопоставленный работник Наркомата тяжелой промышленности подтверждал: «Нужно прежде всего укрепить единоначалие. Нужно исходить из того основного положения, что директор является полным единоначальником на заводе. Все работники завода полностью ему подчиняются»278. Директора получили право регулировать зарплату и нормы труда работников.

Секретарь Центрального совета профсоюзов (ВЦСПС) Г.Д.Вейнберг писал в 1933 г. в профсоюзном органе — газете «Труд»: «Они (рабочие) не должны защищаться от своего правительства. Это совершенно неправильно… Это подмена хозоргана… Это «левацкое оппортунистическое извращение, срыв единоначалия и вмешательство в оперативное управление»279. С 1934 г. практика коллективных договоров фактически не существовала. В 1940 г. председатель Центрального совета профсоюзов Н.М.Шверник заявлял: «…когда план является решающим началом в развитии нашего народного хозяйства, вопросы заработной платы не могут решаться вне плана, вне связи с ним. Таким образом, коллективный договор как форма регулирования заработной платы изжил себя»280.

В рамках политики повышения норм выработки режим широко использовал так называемое «социалистическое соревнование», поощряя конкуренцию между самими работниками. О том, как это делалось, свидетельствует история «стахановщины». В августе 1935 г. шахтер А.Г.Стаханов превысил сменную норму добычи угля почти в 15 раз. Его «опыт» широко рекламировался и внедрялся и в других отраслях экономики, был официально «рекомендован» пленумом ЦК партии. В действительности каждое из подобных достижений было специально «организовано» (с помощью создания особых условий работы) с тем, чтобы затем провести в 1936–1938 гг. массовое повышение норм выработки по всем отраслям. Один шахтер-эмигрант назвал «стахановщину» «новым выжиманием пота и крови из рабов «социалистического государства»»281. Не зря рабочие