Читать книгу "Карусели над городом - Юрий Томин"

Затем друзья начали повторяться: отпуск, ремонт, командировка, ремонт, ремонт, отпуск…

На десятом друге обозначился некоторый сдвиг: десятый чужим голосом сообщил, что он умер этой зимой.

И только на одиннадцатом звонке, к концу второго рубля, Алексею Палычу повезло: Феликса согласился принять человек, который никогда не приезжал к Алексею Палычу и не обзывал его «стариной». Но они когда-то вместе были на практике, и у Алексея Палыча случайно сохранился его телефон.

Значительно повеселев, Алексей Палыч направился в школу. Он решил увезти Феликса сразу же после экзамена. О том, что будет спустя десять дней, он пока не загадывал. Там посмотрим, может, обойдется…

С задней стороны школы уже прогуливался Борис.

— Он там? — спросил Борис, кивая на дверь подвала.

— Конечно, — ответил Алексей Палыч. — Как у тебя?

— Пока никак. Вчера я спать лег, а сегодня они на работу ушли. Вечером будут разбираться. Алексей Палыч, я думал, думал… Жутко не хочется опять в лагерь. Будем там дурачками ходить…

— А в лагерь и не надо. Я все устроил. Идем к Феликсу.

Когда они вошли, Феликс стоял возле лабораторного стола. Вид у него был невеселый. Алексей Палыч подумал, что Феликсу тоже не хочется возвращаться в лагерь, и поспешил его обрадовать:

— Феликс, в лагерь больше вы не поедете.

— Вообще-то жалко, — вздохнул Феликс. — Мне там нравилось. Но теперь это уже неважно.

— Сегодня я отвезу тебя в город. Там ты поживешь с одним человеком всего десять дней. Он хороший человек. Он сведет тебя в музей, в кино, вы сходите в детский парк, покатаетесь на каруселях.

— А Боря?

— Боря пока останется здесь. У него сейчас, понимаешь, некоторые трудности… Но я уверен, что вы еще встретитесь.

— А я уверен, что нет, — сказал Феликс. — Боря, я тебе очень надоел?

— Вчера я на тебя здорово разозлился, — ответил Борис. — А сегодня встал — вроде ничего. Если бы ты не полез в речку, жили бы себе спокойно.

— Разве в лагере ты жил спокойно?

— Не очень, — признался Борис. — Но терпеть можно.

— И ты согласился бы терпеть еще?

— Ну… если нужно… не бросать же тебя одного.

— Одного… — задумчиво повторил Феликс. — Да, одному, наверное, трудно. Я продержался дольше всех. Наверное, потому, что был не один.

— Я тебя не понимаю, — сказал Алексей Палыч. — Что значит «продержался»?

— Меня отзывают, Алексей Палыч.

— Что значит «отзывают»? Феликс, ты подключился?

— Конечно! — сказал Феликс. — Я подключился, когда вы ушли. Я не хотел подключаться, но это от меня не зависит. Меня хотели отозвать сразу, я еле упросил, чтобы мне разрешили с вами попрощаться.

— А ты не мог попросить, чтобы тебя оставили?

— А зачем? — невесело усмехнулся Феликс. — Чтобы вам опять со мной мучиться? Вам-то от меня нет никакой пользы.

— А это уж не твое дело, — сказал Алексей Палыч. — И не все в нашем мире измеряется пользой.

— Я это знаю, — сказал Феликс. — И у нас знают все, что со мной происходило, но они непонимают, почему вы со мной возились. Алексей Палыч и Боря, вы на меня не очень обижайтесь. Иначе вести я себя не мог. Я был таким, каким вы меня видели, я ничего не делал нарочно. Если я причинял вам неприятности, то это не умышленно.

— Ну, хоть на десять-то дней ты бы мог остаться, — сказал Алексей Палыч. — Я обо всем договорился.

— Не имею права. Они уже меня ждут. Им кажется, что они узнали что-то важное, но без меня им этого не понять.

— Феликс, а вы… они… какие они там? — спросил Борис.

Феликс улыбнулся:

— Не семиногие. Не пучеглазые. Не змееподобные. Не разумные насекомые. Не мыслящие растения. Не такие, каких выдумывают ваши фантасты. Мы очень похожи на вас. Но все остальное у нас сильно отличается. Мы далеко ушли от вас в науке. Но, уйдя вперед, мы кое-что позабыли. Мы утратили какие-то важные свойства разума. Мы даже забыли, как они раньше назывались. Если говорить вашим языком, мы утратили какие-то человеческие качества. Вот мы их и разыскиваем на других планетах. Наша техника нам это позволяет. Единственное, с чем нам еще не удалось справиться, — с пупком. Не получается, пятое солнце его забери!

Уже без улыбки Феликс протянул Алексею Палычу руку.

— Алексей Палыч, я еще раз прошу у вас прощения. Спасибо… Передайте, пожалуйста, мои извинения парикмахеру. Мне кажется, вы очень нам помогли. К сожалению, мы не можем прислать вам подарок, как это принято на Земле. Прислать — не проблема, но вам ничего не подойдет из наших вещей.

— А вот сейчас ты уже говоришь глупости, — сказал Алексей Палыч. — У меня такое впечатление, что ты опять отключился.

— Я бы с удовольствием… — вздохнул Феликс. — Пускай бы меня навсегда отключили. Я бы остался. Но я на работе. Я себе не хозяин, как, например, и ваши космонавты. Да, чуть не забыл. Алексей Палыч, меня просили поблагодарить вас за то, что вы меня отмыли. У нас нет средств, чтобы смыть эту краску.

— Ага, — шутливо заметил Алексей Палыч, — я же говорил, что вы не все знаете. Кое-чему можно и у нас поучиться.

— И еще одна просьба: можно мне оставить костюм?

— Разумеется, не отпускать же тебя голым в такую дорогу.

— Это мгновенно, — сказал Феликс. — Но им зачем-то нужен костюм.

Феликс протянул руку Борису.

— Ты никогда не вернешься? — спросил Борис.

— Нет, дважды не посылают: нужна свежая голова. Будь здоров, старик. Спасибо тебе за все. Ты прекрасно меня воспитывал. Желаю тебе много детей, когда ты вырастешь. Ты замечательно их воспитаешь.

— Ну уж нет, у меня детей не будет! Ни одного! Даже ни половинки! — Борис помолчал и сказал решительно: — А ты, Феликс, оставайся. Вернемся в лагерь… Я согласен — пускай нас обзывают героями. Мы еще успеем к завтраку.

Феликс снова вздохнул.

— Я же говорил: от меня уже ничего не зависит. Возвращайся один. Когда увидишь Тому, передай ей…

И в это мгновение в комнате вспыхнул и погас голубой луч. Феликс исчез.

— Вот и все, — сказал Алексей Палыч. — Он уже дома! Ты знаешь, Боря, мне сейчас кажется, что мне снился долгий-долгий сон. Я даже забыл, с чего все началось.

— Вот с этого началось, — Борис взял в руки катушку. — Вы тогда верно сказали — сгорел наружный виток.

— Ну и что из того, что наружный? При чем тут этот виток. И вообще… радиотелескопы… галактики… Мы-то с тобой тут при чем?

Алексей Палыч взял из рук Бориса катушку, повертел ее в руках, поставил на стол. Они оба смотрели на эту катушку, потом взглянули друг на друга, и одна и та же мысль пришла к ним одновременно.