Читать книгу "Смертельная любовь - Ольга Кучкина"

Такая любовь. Такая сила. И такая цельность.

Известно: они увидели друг друга осенью 1970-го в доме правозащитника Валерия Чалидзе.

Из воспоминаний Андрея Сахарова: «У него сидела красивая и очень деловая на вид женщина, серьезная и энергичная… Со мной он ее не познакомил, и она не обратила на меня внимания».

Она ушла, и ему назвали ее имя. Ей – не назвали. Между тем, она уже знала его. Она читала в Париже его громкие «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». В памяти застрял романтический эпиграф из Гете: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой».

Их представили друг другу в Калуге, на очередном правозащитном процессе. Энергичная деловая женщина и застенчивый засекреченный академик. Она была пять лет как разведена. Он – два года как вдовец.

* * *

Роман протекал в скрытой форме.

Он уезжал с детьми Любой и Димой в Сухуми. Некуда девать Малыша, помесь таксы со спаниелем. Собака может пожить на ее съемной даче в Переделкине. С юга вернулся больной. Что случилось? Флюс. Ну, от флюса не умирают, заключила она по телефону и примчалась с уколом. Она была медик и прошла войну как медик. Он запомнил «несентиментальную готовность придти на помощь».

Год они мучились от «невысказанности чувств».

Объяснение произошло 24 августа 1971 года.

«Мы с Люсей прошли на кухню, и она поставила пластинку с концертом Альбинони. Великая музыка, глубокое внутреннее потрясение, которое я переживал, – все это слилось вместе, и я заплакал. Может, это был один из самых счастливых моментов в моей жизни».

С этого времени их жизненные пути слились.

Ей – 47. Ему – 49.

* * *

Когда его уже не было на свете, она написала «Вольные заметки к родословной Сахарова». Так тоже длилась неразрывная связь с дорогим человеком. Еще с живым, она обсуждала с ним девичью фамилию его матери – Екатерины Софиано. Фамилия встречалась у Пушкина. В 1824 году Пушкин написал из Михайловского Жуковскому: «…8-и летняя Родоес Софианос, дочь Грека, павшего в Скулянской битве Героя… племянница Рускаго полковника… Нельзя ли сиротку приютить?»

Люсе очень хотелось установить родство Андрея с «пушкинской» девочкой. Но Андрей Дмитриевич «отверг ее эмоции».

Она не сдалась и, попав в Грецию после его смерти, получила искомое: «Мы испытываем радость, ибо частично корни А. Сахарова – из Кеа, нашего острова, о котором писал много веков назад древний историк Плутарх». Письмо сопровождало архивный документ, из которого следовало, что «во второй половине 18-го века в семье жителя острова дворянина Петра (Петроса) Софианоса было три сына…» Далее прослеживалась вся родословная.

«Таким образом сошлись данные российских и греческих архивов и подтвердилось пересечение с Пушкиным. Андрей Дмитриевич – внучатый племянник пушкинской “маленькой гречанки”!»

* * *

Из дневника старшей сестры Кати Софиано – запись 25 февраля 1917 года:

«Нынче у мамы встретила какого-то учителя физики Дмитрия Ивановича, невыразимо некрасивого, неловкого. Хороши только глаза – милые, добрые, чистые. Катя влюблена и он в нее до такой степени, что не могут и, кажется, не хотят это скрыть».

Запись 21 мая 1921 года:

«Нынче в 5 ч утра у сестры Кати родился сын… Катя счастлива бесконечно, прислала мужу такие женственно ласковые, счастливые письма, что я удивляюсь тому, как он мог их нам читать. Верно, от полноты счастья… Он страшно возбужден, совсем не похож на себя повседневного».

Сын унаследует свойства обоих родителей.

Отец, учитель физики и автор научно-популярных книг по физике, станет сам заниматься с мальчиком, слишком незаурядным, слишком особенным. Долгое домашнее обучение усилит, по словам Андрея Дмитриевича, «неумение общаться с людьми, неконтактность, что было моей бедой большую часть жизни».

* * *

Семейная любовь во многом сформирует этот замкнутый, мягкий и – очень твердый характер.

Пухленькую лаборантку Клаву Вихиреву Андрей увидит в свой первый рабочий день, 10 ноября, на Ульяновском патронном заводе. Он попадет туда по распределению после окончания физфака МГУ, эвакуированного в Ашхабад. 1942-й год. Война. До войны девушка училась в Ленинграде, война помешала, так и осталась без высшего образования. Стеснялась она, стеснялся он. Дружили. Весной, помогая ей вскапывать картошку, он понял, что это не дружба, а любовь. Предложение сделал в письменном виде.

Она родит Сахарову троих детей и умрет 8 марта 1969 года от рака. Он тяжело переживет ее смерть. Огромную сумму, 30 академических окладов, он пожертвует на строительство онкологической больницы, в Международный Красный Крест на помощь жертвам стихийных бедствий и голодающим, а также в фонд детских учреждений Объекта.

* * *

Объектом именовался КБ-11 – филиал Курчатовской лаборатории № 2. Он располагался в монастыре в городе Сарове. Когда-то в нем жил инок Серафим Саровский. В начале ХХ века его причислили к лику святых. Теперь здесь делали атомную бомбу. В феврале 1949 была создана теоретическая группа для работы над водородной бомбой. В группу вошел 28-летний кандидат физических наук Андрей Сахаров. Попав на Объект летом, первое, что увидел: «два ряда колючей проволоки на высоких столбах, между ними полоса вспаханной земли (“родная колючка”, как говорили потом мы, подлетая или подъезжая к границе Объекта)».

Там в самом деле работали заключенные.

«Ежедневно по утрам мимо наших окон с занавесочками проходили длинные серые колонны людей в ватниках, рядом шли овчарки».

В Сарове Сахаров проведет 18 лет.

Проект термоядерной бомбы, носивший аппетитную кличку «Слойка»;

– защита докторской;

– избрание академиком (самым молодым из всех);

– Сталинская и Ленинская премии;

– три звезды Героя соцтруда —

все случится при Клавдии Алексеевне.

И при ней же:

– выступление против любимца властей, одиозного Лысенко на выборах в Академию Наук;

– участие в демонстрации в защиту Конституции возле памятника Пушкину;

– первое письмо в защиту инакомыслящих, взорвавшее спокойствие Лубянки;

– открытое возражение Хрущеву по поводу его решения о возобновлении ядерных испытаний;

– знаменитые «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», вышедшие в Самиздате, посланные Брежневу, попавшие на Запад и выдержавшие в одном лишь 1968 году около 30 изданий;

– создание Комитета прав человека;

– поддержка десятков узников совести;

– встреча с Солженицыным.

«Клава понимала значительность этой работы и возможные ее последствия для семьи – отношение ее было двойственным. Но она оставила за мной полную свободу действий».