Читать книгу "Сетевой - Екатерина Осянина"

Но когда меня похитили и напичкали химией, чтобы выпытать у меня, что мне известно об их махинациях и торговле биржевой информацией, Тролль использовал единственный известный ему канал связи с этими воротилами, чтобы начать угрожать сливом закрытых данных, если меня не вернут прямо к дому. Если бы он привел угрозы в действие, мои похитители продолжили бы терять миллиарды. Я ничего не выболтала по той простой причине, что ничего не знала и доказала свою бесполезность. И главное, чего ему удалось добиться, – убедительно показать им, что я – не Закидонский и что Закидонский на свободе и готов действовать решительно.

Тогда они стали охотиться за компьютером Закидонского. Проблема была в том, что я засела в собственной квартире, запуганная до чертиков, и тут же со мной ошивался инициативный сотрудник органов, которого они вычислили, скорее всего, уже после второго его появления в моей квартире. Тогда они решили действовать напролом. Однако Чур нас предупредил. Пока молодчики ковырялись с моей входной дверью, стараясь привлечь как можно меньше внимания соседей, Алексей успел напихать в ноутбук программ-шпионов, которые дали Чагину и его коллегам доступ к их компьютерам и позволили вычислить их владельцев.

Мы с Алексеем похихикали, вспоминая тот день, когда оба огребли от молодчиков и ходили потом с битыми мордами.

Потом Леша приуныл, потом включил было свой взгляд василиска исподлобья. Но я была такая умиротворенная и разомлевшая (дома, в безопасности, в тепле, сытая и умытая после душа), что совершенно не смутилась на этот раз.

Наконец он, помолчав и посопев, решился спросить почти напрямую о том, что его грызло:

– А Пашка – вы с ним… поладили?

Я лукаво улыбнулась:

– Ну поначалу он был букой…

Алексей невесело усмехнулся:

– Ну еще бы. Это я должен был идти на его катамаране. И Вадик.

Мое лицо сперва вытянулось, потом я представила, что чувствовал Павел, когда я сначала свалилась ему как снег на голову вместо Чагина, а потом прорыдала посреди ночи, что Чагин едва не погиб.

Алексей продолжал хмуро на меня смотреть, надеясь прочесть по выражению моего лица и ужимкам, как у нас сложилось с Павлом.

Я решила не играть в кошки-мышки и в угадайку, подошла к нему сзади и обняла за плечи, погрузив нос и губы в его вихрастую макушку.

– Павел почти сразу понял, что я тебя люблю, и принял это по-павловски. Если бы я перед этим не встретила тебя, я бы в него обязательно влюбилась. Но…

Леша замер под моими руками, потом развернулся ко мне, сгреб в охапку, уткнулся мне в волосы лицом, жарко дыша. Он ничего не говорил, и мне не нужны были слова, чтобы понять, что он чувствует.

Троллю пришлось спешно убираться с нашей дороги, когда мы, не отрываясь друг от друга, натыкаясь на стены и мебель, на ходу стаскивая друг с друга одежду, перебрались в спальню. Из его груди, теперь залепленной пластырем, то и дело вырывался стон то ли боли, то ли наслаждения. Поначалу я пыталась в этом разобраться, но потом мне стало все равно…

Разговор мы продолжили уже в кровати, глубокой ночью, когда я рассказала вкратце о своих приключениях на Кавказе и о том, как почти оплакала его, Лешу. Он слушал внимательно, не перебивая, то улыбаясь, то хмурясь и отчетливо скрипя зубами. Я льнула к нему, как бездомная кошка, которую внезапно приютили и обогрели. Голова шла кругом от того, что теперь я могла сколько угодно прикасаться к желанному мужчине, от того, что после всего пережитого он не просто жив-здоров и рядом со мной, но и не скован теперь рамками и запретами.

Когда он продолжил свой рассказ о тех событиях, ключевой фигурой которых была я и которые творились при этом почти без моего участия, я притихла у него под боком, теребя пальцы руки, которой он меня обнимал.

Итак, после второго налета на мою квартиру Тролль пошел на сотрудничество со следствием, как мы с ним и договорились, умудрившись сохранить инкогнито и сделать из меня овцу-приманку. И я сама ему в этом помогла, купив себе фальшивый рабочий комп и отдав свой родной! Я рассказала Алексею, как мастерски разыгрывала невинность и трудолюбие перед камерами. Услышав о камерах, он попытался вскочить с кровати, но я слегка надавила ему на плечо, заставив со стоном рухнуть обратно на подушку.

– Они еще там? – спросил он меня приглушенно.

– Без понятия, – так же шепотом ответила я, а потом заметила, как сквозь закрытую дверь спальни просунулась лохматая башка Тролля и чуть не вскрикнула. Но домовой приложил палец к губам, а потом неистово замотал башкой и драматическим шепотом сообщил мне, что камеры и микрофоны он вывел из строя, но оставил на месте как улики.

Я шумно выдохнула. Домовой исчез.

– Они еще там, – сказала я, – но они не работают. Их… Закидонский вырубил.

Ну а что. Я снова выкрутилась, умудрившись почти не наврать.

Он лежал на спине, разглядывая мой потолок, и рассуждал вслух.

– Значит, он сохранил их, чтобы использовать против них же. Хитрый черт!

Я хмыкнула. Он даже не представляет, насколько дважды прав.

Алексей сказал, что Закидонский вышел с ним на связь, используя все тот же канал – игровой чат. И предложил сдать тех, кто заказал мое похищение.

И он их не просто сдал. Он выложил информацию о незаконных сделках, о том, кто и как продавал всякие экономические сведения, кто покупал и делал на этом деньги. Более того. Он отследил и расписал всю схему отмывания этих денег, целый список подставных фирм-однодневок и доказательства их участия в незаконных биржевых играх. Все концы вели к одной крупной компании.

– Все это было бы замечательно, если бы мы сразу смогли использовать эти данные как улики. Сам Закидонский проходил по моим отчетам как осведомитель, но все равно оставался в тени. И ежу было понятно, что он добыл эти улики незаконным путем.

Алексей бесился от того, что не мог воспользоваться бесценной информацией Закидонского. Тролль бесился от того, что столько его усилий пропало почти впустую.

Потом тот, кто сидел в центре той невидимой трейдерской паутины и дергал за ниточки, заставляя рынки ценных бумаг и валюты то плясать, то корчиться, повелевающий несуществующими фирмами и организациями, потерял терпение. Камеры показывали ему меня, усердно работающую и страдающую фигней, а тем временем вскрылась хакерская атака Тролля, и концы снова вели к моему дому, несмотря на хитро заметенные домовым следы и сотню прокси-серверов, скрывающих реальный IP-адрес компьютера, с которого Тролль творил свои безобразия. Таким образом кольцо сжималось вокруг меня и моего дома, и Алексей, используя уже собственные ресурсы, заранее начал принимать меры, чтобы в случае чего быстро вывести меня из-под удара и спрятать так, чтобы меня не нашли ни с собаками, ни со спутника. И договорился с Адмиралом.

Теперь противостояние свелось к двум хакерам – Троллю и нанятому нашим невидимым безликим противником. Правда, благодаря тролльей наводке теперь и Алексей с его возможностями и полномочиями кружил вокруг да около. Поэтому им практически одновременно удалось перехватить приказ о моем уничтожении. Тролль был уверен в собственной неуязвимости, и его мало заботило, что меня-то он подставил основательно, подсунув в качестве приманки весьма зубастому хищнику. Получив сигнал о моей ликвидации, они с Лешей сразу же связались друг с другом, и Алексей приказал вывести меня из дома, а сам вызвал подкрепление и рванул ко мне… Потому что ему, как оказалось, было не все равно.