Читать книгу "Плата за наивность - Бронислава Вонсович"

– К сожалению, завтра я даже этой минимальной поддержки не смогу вам оказать. Честно говоря, не уверен, что правильно поступил, проведя с вами этот день, и очень надеюсь, что для вас это не будет иметь отрицательных последствий.

– Если вы про артефакт, то он сейчас не доставляет неудобств. Не знаю, что тому причиной – зелье или беспокойство за Регину, но сегодня с ним бороться не приходилось.

– Что ж, через пару дней одной проблемой для вас станет меньше, – заметил он. – Наверное, нам с вами лучше не видеться до этого времени. Не столь велика моя помощь, чтобы ради нее подвергать испытанию ваши нервы. Если я узнаю что-то, что может помочь вашей подруге, сообщу инору Шварцу или инору Франке.

Я могла только согласиться. Да, мне с ним было хорошо и спокойно. Я не представляла, как пережила бы этот день без его поддержки. Мне бы хотелось, чтобы и завтра он был рядом. Но просить Николаса об этом слишком эгоистично с моей стороны. Я не знаю, что творилось в душе моего спутника после того, как он узнал, что согласие я давала другому, а их семейный артефакт заставляет меня испытывать к нему чувства, далекие от настоящих. Но ему не была нужна фальшивка, так же как и фиктивная помолвка для успокоения общественности.

Мы распрощались у магазина, я зашла туда и оглянулась. Николас уходил вниз по улице. Прямой, подтянутый, привлекающий внимание встречных инорит. Мне было жаль его, но жалость – это не то чувство, в котором он нуждался. А больше я ему ничего не могла дать. И мне это казалось ужасно неправильным и несправедливым.

Тетя Маргарета, словно почувствовав что-то неладное, сразу начала выспрашивать про Регину, почему та не пришла в воскресенье, как собиралась. Врать не хотелось, но и говорить правду больному человеку нельзя, поэтому я взяла за образец речь адвоката и в очень обтекаемых выражениях сообщила, что Регина не может пока подойти, о чем сожалеет, но как только освободится, непременно нас навестит.

– Совсем вас замучил этот ваш Вайс, – неправильно поняла меня тетя Маргарета. – Ты вон тоже бледная до синевы последние несколько дней ходишь. Зачем тебе сейчас дополнительная рабочая нагрузка? Я давно говорю, нельзя так проводить время молодой инорите. Нужно хоть иногда отвлекаться от учебы и заниматься чем-нибудь другим.

Забота старшей родственницы меня растрогала почти до слез, но я постаралась это скрыть и улыбнулась.

– Чем, тетя?

– Думаешь, я не видела, как Николас Лоренц тебя провожал? Могла бы больше уделить ему внимания, Штеффи.

– Чтобы его отец опять явился к нам с тем предложением, после которого ты в госпиталь попала? – не удержалась я. – Нет, тетя, я могу лишь повторить, что говорила раньше. Как бы ни был хорош лорд Лоренц-младший, мне следует держаться от него как можно дальше. Не пара я ему, понимаешь? Он найдет себе хорошую девушку своего круга, на которой и женится с одобрения родителей.

Почему-то от этих мыслей, да еще высказанных вслух, мне стало неприятно. Так неприятно, что я сразу вспомнила, чей браслет у меня на руке. И с подозрением к себе прислушалась – мои это размышления или навязанные извне. Но, к своему стыду, была вынуждена признать – чувства мои собственные, а я ничем не отличаюсь от девиц, которые стараются даже самых никчемных поклонников держать при себе и ни в коем случае ни с кем ими не делиться. Пусть мне не нужен, но и другой не отдам – такого в моей жизни еще не было. И надеюсь, больше не будет. Нет уж, пусть уходит и будет счастлив. Он этого заслуживает как никто другой.

– Леди Лоренц приходила сегодня утром, – заметила тетя Маргарета, не сводя с меня испытующего взгляда. – И приходила к тебе, потому что очень быстро ушла из магазина.

– Тетя, ты теперь целыми днями сидишь у окна? – невольно рассмеялась я. – Если знаешь, кто, когда и к кому приходил, да еще в таких подробностях.

– А что мне еще делать? – ничуть не смутилась она. – Все записи Эльзы я разобрала. В магазин ты запретила спускаться. Книг у нас не так уж и много, таких, чтобы были не по магии. А бурная жизнь на улице – хоть какое-то, да развлечение.

– Извини, – покаянно сказала я, – ни прогулок обещанных, ни книг ты так от меня и не дождалась.

– Да я не в обиде, – махнула рукой тетя. – Оказывается, это ужасно интересно – наблюдать за уличной жизнью. А когда надоедает, я опять перечитываю заметки Эльзы, – тут она погрустнела, – и думаю, как несправедливо, что она умерла такой молодой. Она столько могла бы сделать для Гарма, ты не представляешь!

– Почему не представляю? Я читала мамины дневники, – ответила я. – Не все, конечно, но читала. Многое мне непонятно из-за недостатка знаний, но это же не навсегда.

Прозвучало это слишком оптимистично, я прекрасно помнила, что преподаватели Академии очень скептически отнеслись к возможному возвращению Дара. Вайс, тот вообще сказал, что Магия пренебрежения не терпит, и выгнал с занятий. Очень я его разочаровала, что он и дал мне понять своим поступком. Да, я хотела продолжить обучение у него на кафедре, но не выходить ради этого за него замуж. Тем более что ему самому без разницы, на ком жениться.

Я повертела на руке плотно сидящий браслет. Он не доставлял мне таких проблем, как в первый день, но все же хорошо, что он невидим для окружающих и о нашей помолвке с Николасом мало кто узнает. Тетя Маргарета непременно бы расстроилась. Все же как глупо у меня получается с этими помолвками – первая фиктивная, вторая – ненастоящая. Интересно, будет ли третья, и если будет, то какая?

Когда отступил страх перед скорым браком по принуждению, отсутствие магии меня начало тревожить значительно сильнее. Мир словно потерял часть красок, подернулся сероватой пеленой, как при взгляде через дымчатое стекло. Мне было проще жить без магии, когда я не знала, чего лишена. Но теперь, добровольно от нее отказавшись, я осознала всю тяжесть потери того, что стало неотъемлемой частью моей жизни. Я не знала точно, какое снадобье прислал мне Рудольф, в брошюре по орочьим зельям, которую я не так давно купила, не нашла ничего подобного. Я листала ее перед сном, пытаясь для себя определить хоть примерные сроки, но по времени воздействия зелья отличались так сильно, что мне так и не удалось ничего узнать. Остаться без магии насовсем было страшно, но я все равно не жалела о принятом решении. Во всяком случае, решение это мое собственное, а не навязанное драконьей поделкой.

Стоило мне закрыть глаза, как ожили воспоминания об утраченном, как представляемая картина становилась такой, какой ее видели маги. И ощущение ужасной потери было первым, что я почувствовала утром, когда проснулась. И оно еще усилилось, когда я вспомнила, что в Академию мне сегодня тоже не идти.

В магазине оставаться нельзя. Бдительная тетя Маргарета, наблюдавшая из окна за улицей, непременно это отметит и спросит, почему я пропускаю занятия. Так что я собралась, как обычно, поцеловала ее перед уходом и отправилась бродить по городу. А что еще оставалось делать? Надоедать адвокату до обеда было бессмысленно. Папа тоже ничего нового не узнал, иначе он непременно бы пришел еще вчера. Устроившись на скамейке в парке, я попыталась читать взятый с собой учебник, но голова была забита совсем другим – собственные проблемы казались не столь важными по сравнению с той переделкой, в которую попала Регина.