Читать книгу "Только ты - Наталья Костина"

– Погоди… еще раз умоюсь… – Она, дотошно вглядываясь в свое отражение, смыла остатки косметических средств, благо в подсобке было все – и раковина с водой, и мыло, и даже нечто неведомое, но очевидно нужное, в большом количестве громоздящееся на полочке в многочисленных пузырьках.

Мария Васильевна придирчиво осмотрела результаты процедуры и, кажется, осталась довольна:

– Вот, теперь ногти на ночь накрасить – и порядочек… Завтра в гости, а домой придешь – и собой заняться некогда. То вари, то стирай! Вам, мужикам, чего – умылся, побрился, шнурки новые купил – и красавец! А нам и брови, и ногти, и волосы… где красить, где выщипывать, где брить… главное при этом не перепутать! А еще скрабиться и кремиться, и маски нужно делать, и ванночки для рук… а когда, спрашивается? Вот и урываешь, когда можно. Анекдот слышал?

– Какой?

– Щас расскажу. Муж говорит жене: «Дорогая, надевай на ночь носочки, у тебя пальчики на ногах некрасивые!» А она ему: «Тогда и ты, дорогой, надевай пиджак, трусы, ботинки и шляпу!»

– Это не про меня, случайно? Смеяться можно?

– Вольно, разойдись! Ты вот, между прочим, любишь, чтобы бабы вокруг красивые ходили, а сам посмотри, на что похож!

– На что? – озадачился майор.

– Смотри! – Машка ткнула в него зеркалом.

Игорь заглянул в изрядно увеличившее его личность стекло, но не увидел ничего нового. Физиономия как физиономия… Всегда такая была… Острый нос, ярко-голубые глаза, ну… веснушки видно сквозь загар… но не баба же он, в самом деле, чтобы из-за каких-то там веснушек переживать?

– Ну, разве можно с такими бровями ходить? – спросила давняя подруга, и он тут же снова заглянул в зеркало: оказывается, брови его Машке не нравятся… интересно почему? Брови себе и брови…

– А что не так? – осторожно спросил он, потрогав бровь пальцем.

Если Камышева подметила, что у него в лице что-то, скажем так, негармонично, то, наверное, и Лиля тоже это видит… а молчит потому, что не хочет его огорчать. Нет, пусть уж Машка скажет прямо! А то он целый день будет думать о своих бровях, а не о работе!

– Игорь, ну ты посмотри, на что ты похож?

– На что? – бросил он, раздраженно разглядывая злополучную часть лица и не находя в ней ничего особенного. – Скажешь ты мне наконец или будешь загадками изъясняться?!

– Они у тебя за лето выгорели почти до неприличия! – экспертша выразительно подняла свои, искусно выщипанные и только что подкрашенные брови.

– Машунь, ну я же блондин. Натуральный, – он облегченно вздохнул.

– Ну и что? Если даже и натуральный, то можно позволять себе ходить, как клоун в цирке? Некрасиво же… белые такие, как седые, вообще!

– Ты так думаешь? – Он снова взял в руки зеркало.

Да, действительно… Брови выгорели до какого-то неприличного цвета… даже волосы гораздо темнее. Наверное, так получилось потому, что он загорал на море, не прикрывая лицо панамкой. Вот брови в это время… И после отпуска он уже несколько раз стригся, выгоревшие волосы остались только на концах. А брови что, сами по себе теперь никогда не потемнеют?.. Они чего, не отрастают?

– Так что же делать? – беспомощно спросил он.

– Ну… не знаю. Пойди в салон красоты, там посоветуют. Я тоже сначала по салонам ходила, а потом приспособилась сама. Дорого же! У меня денег лишних нет… И потом, что я, маску сама себе не сделаю, что ли? Рецептурку списала из инета, а аппаратуры у нас тут до хрена и больше! Любую консистенцию могу смешать, даже с кислородом! Я вот сегодня для рук такую масочку питательную соорудила – зашибись!

– Маш, ни в какой салон я не пойду. Я еще с ума не сошел – по салонам красоты бегать. Я ж не моделью работаю. А если узнает кто – так вообще… Скажут, у Лысенко из-за наследства совсем крыша съехала! И так к генералу недавно вызывали… на вид мою нескромность ставили. А если он узнает, что я ко всем своим недостаткам еще и в салон красоты хожу? Мне тогда точно устроят служебное расследование! А ты чем свои красишь?

– Краска специальная. Для бровей и ресниц.

– А она всем подходит?

– Нашим девкам – всем. Нормальная краска, не левая. Никого еще не обсыпало. А что?

– Ну… покрась и меня, что ли… Только не в такой яркий цвет!

– А в какой? – озадачилась Камышева. Будучи знойной брюнеткой, она не представляла себе брови иного цвета, кроме радикально черного.

– Ну… не знаю. Какой-нибудь близкий к натуральному. Ну, чтоб в цвет волос поближе, что ли…

– У тебя цвет волос – желтый! Ну где ты видел желтые брови?

– Ну какой же он желтый? – обиделся владелец индюков. – Желтый – это желток в яйце, а у меня – золотистый!

– Золотистых бровей не бывает! – отрезала Камышева. – Значит, русый надо брать… Ну, не знаю… русые брови – это как-то смешно… Давай в коричневый? Как раз на тон темнее, чем волосы. Хорошо будет. У нас и краска есть. Цвет «Спелый каштан». Ленка ею красится.

Камышева достала с полки небольшую коробочку и предъявила ее майору. На картинке была изображена миловидная девушка, неуловимо похожая на Лилю.

– Ну, давай… – неуверенно согласился он. – А времени это сколько займет? Мне вообще-то сегодня еще в адрес ехать.

– Чтобы волосы покрасить, нужно минут сорок. Ну а брови мы больше пятнадцати держать не будем. Должно хватить. Есть у тебя пятнадцать минут?

– Поеду после обеда, – решил майор. – А твои девки сюда не войдут? – вдруг озаботился он.

– А мы закроемся! – легкомысленно сказала эксперт Камышева, не думая о последствиях.

Однако у майора был большой жизненный опыт, говорящий о том, что именно из таких совершенно невинных как по виду, так и по содержанию действий и образуется тяжелый багаж, именуемый общественным мнением, характеристикой с места работы и заявлением о дележе совместно нажитого имущества.

– Нет, Маш, запираться мы не будем…

– Ну, как скажешь, – ответила экспертша и покраснела. – Игорь, я совсем не то имела в виду… Ты что думаешь – они там могут решить?..

– Уже решили, – Лысенко легонько пнул ногой дверь, за которой тут же послышался вскрик.

– Ну нет, это уже слишком! – Камышева встала и распахнула дверь во всю ширь.

– Эй, вы там, поосторожнее, сколько раз можно предупреждать? – недовольно сказал кто-то, и Игорь увидел одну из Машкиных коллег, рабочее место которой как раз попадало в зону поражения. – Хорошо, что по креслу заехали, – продолжила та. – А если бы в лоб?

– Это Лысенко. Он не знал, – тут же спряталась за широкую оперскую спину Камышева. – Ну, чего? Пошли обратно? Продолжим с твоим делом разбираться, или как?

– Давай, – согласился он, оглядывая комнату экспертизы. Никто не пялился, никто не хихикал… большая часть служащих вообще покинула помещение и отправилась на обеденный перерыв.