Читать книгу "Город Лестниц - Роберт Джексон Беннетт"

А всего-то нужны хороший нож и хорошая сковородка. С помощью этих незамысловатых вещей можно сотворить все что угодно.

Шара зажигает спичку, водит ей у газовой горелки. Вдоль плиты вспыхивают синеватые огоньки, нежно облизывают сковородку. Она наливает в сковородку масла, затем принимается за лук.

– Их изначально было шестеро, – тихо говорит Шара. На лице ее пляшут отсветы газовых огоньков. – Во всяком случае, шестеро из них явили себя миру. Олвос, принесшая свет. Колкан-судья. Вуртья, воительница. Аханас, сеятельница. Жугов – тот был трикстер, скворцовый пастух. Ну и Таалаврас-строитель.

Мулагеш до хруста сжимает кулак:

– Я все это знаю. Это все знают.

– Вы знаете только часть того, что о них известно, – говорит Шара.

Она стоит перед плитой – точнее, рядом плит – в просторной посольской кухне. Раньше здесь кипела работа – готовили для многочисленных дипломатических приемов. А потом прислали Труни и все пришло в упадок. Мулагеш с Сигрудом облюбовали для себя столик для прислуги и на пару окутываются дымом – Мулагеш попыхивает сигариллой, Сигруд – трубкой. А Питри бегает в кладовую и обратно, беспрерывно донося овощи, специи и солонину.

– О многом просто не рассказывают в школах. Согласно Светским Установлениям на Континенте запрещено поднимать такие темы, но в Сайпуре тоже много ограничений. Историкам время от времени позволяют опубликовать монографию-другую, однако большинство исследований сразу отправляется на вечное хранение. Особенно если они – о Древних, о Небеснейших. О Божествах. Все шестеро возникли на Континенте – насколько давно, никто толком не знает – и все шестеро обустроили здесь свои владения. Все шестеро враждовали и жили как кошка с собакой – по примерным прикидкам, не менее пяти веков.

– Я и не знала, что они дрались друг с другом, – бормочет Мулагеш. – Я думала, они союзники были…

Шара надрезает кожицу на луковице, а потом обдирает ее и выкидывает прозрачную шкурку в мусор.

– Они и стали союзниками. Но сначала они ожесточенно сражались: за территорию, последователей – за все, короче. Но где-то в начале семисотых годов они вдруг перестали враждовать и решили объединиться. А вскоре после этого – перешли к экспансии. Причем крайне быстрой. Это стало началом Золотого Века Континента – и порабощения Сайпура. Об этом периоде нашей истории мы знаем много, хотя хотелось бы знать поменьше.

Она вытаскивает доску для резки, пробует ее на изгиб, а затем бросает на стол.

– Представьте себе Континент в виде пирога – ибо он имеет округлую форму, – разрезанного на шесть частей. А здесь, в центре – ось колеса.

– Мирград, – кивает Сигруд. И выпускает из губ струйку дыма.

– Да, – кивает Шара.

Она разрезает луковицу пополам, швыряет половинку на доску и сильно сжимает. Крохотные сосудики лука истекают белым. Нож исполняет частое стаккато, и луковица разваливается на кучку белых кубиков.

– Престол мира. Город, который не принадлежал никому – и принадлежал одновременно всем. Его заложили, когда они решили объединиться. В конце концов, у каждого Божества уже был собственный город. У Колкана – Колкастан, у Таалавраса – Таалвастан, у Аханас – Аханастан, у Жугова – Жугостан, у Вуртьи – Вуртьястан. А Мирград должен был принадлежать всем сообща.

– Но вы только пять городов назвали, – подает голос Питри из-за горы сельдерея.

– Точно. Некогда и у Олвос был город. Но она оставила Континент вскоре после того, как Божества решили объединиться. А когда она ушла, ее последователи оставили город. Как они сами сказали – на волю пепла и пыли. И никто не знает, где он стоял.

– А почему она ушла? – спрашивает Мулагеш.

– Никто точно не знает. Может, она просто была не расположена к общению с другими Божествами. А может, в чем-то с ними не соглашалась. А может, не пожелала принимать участие в Великой Экспансии – когда Континент завоевал практически весь мир. Так или иначе, из летописей и хроник она исчезла: последний раз с Олвос говорили в 775 году.

– Одну секундочку, – вскидывается Мулагеш. – Это что же получается – все эти годы все были в курсе, что одно из Божеств вполне себе могло остаться в живых? Я-то думала, кадж их всех поубивал!

– Да, но давайте припомним, чему нас учили. Припомним, кого именно и когда он убил.

И Шара принимается загибать пальцы:

– Вуртью он убил в Сайпуре, в Ночь Красных Песков. Таалавраса и Аханас – во время высадки на Континент. А Жугова он убил в Мирграде. Когда и кто вам сказал, что Олвос тоже была убита? Или Колкан, если уж на то пошло?

– Но… но все сходятся на том, что после вторжения каджа исторические источники становятся очень путаными, – говорит Мулагеш. – И никто не может сказать с уверенностью, что там происходило. Он вполне мог и Олвос, и… как его… Колкана убить, разве нет?

– Отчасти это так. Наши сведения об этом периоде обрывочны. Мы знаем, что кадж применил свое оружие против Божеств – причем мы не знаем, что это было за оружие, – и боги исчезли. Но это совершенно не гарантирует, что они исчезли навсегда и не существуют в настоящее время. Некоторые чудеса прекрасно работают и по сю пору. Несмотря на все наши усилия, божественное начало не покинуло Континент. Наши хроники крайне неточно описывают даже известные события: так, к примеру, он убил Жугова только через три года – целых три года! – после взятия Мирграда. В общедоступной литературе никогда не упоминается этот факт.

– Я этого не знал, – пугается Питри. – Я думал, Жугова казнили во время Великой Чистки! Меня так в школе учили!

– Это потому, что никто не хочет вспоминать, как долго Жугов скрывался! – поясняет Шара. – Ведь в таком случае кадж не выглядит всесильным героем. Жугов не вступал в бой и не нападал на армию каджа – он просто спрятался. Но тот не отступал. Или понимал, что нужно сначала сломить дух врага – в таком случае можно победить его тело. Вот почему он начал Чистку.

Шара давит чеснок лезвием ножа, режет на кубики и бросает к луку.

– Великая Чистка была совсем не такой, как ее описывают в сайпурских учебниках истории. Ее любят изображать эдаким торжеством праведности и справедливости, но… Словом, божественных существ на Континенте не уничтожили разом и бескровно оружием каджа. Их не прогнали обратно на небеса или в море.

– Тогда… что же случилось? – тихо спрашивает Питри.

– Их выволакивали из домов, – отвечает Шара. И смотрит на рукоять ножа – она масляная и скользкая. – Их гнали толпами по улицам, как животных. И убивали так же – как животных на бойне. Младших Божеств, в отличие от их создателей, можно убить обычным оружием.

Сигруд зло ухмыляется – видно, с удовольствием припоминая какой-то жестокий бой.

– В Мирграде, к примеру, есть несколько массовых захоронений, – продолжает Шара. – Кто знает, чьи кости мы увидим, если потревожим их? Изящные крылья гитир, крылатых пони Аханас? Фаланги пальцев ховтарика, двадцатипалого арфиста из дворцов Таалавраса? Противоестественно соединенные кости мховоста, человека-на-шарнирах? Жугов держал таких страшилищ для собственного развлечения… Это если, конечно, кадж с солдатами не истолкли их всех в труху… а я, если честно, полагаю, что так и было. Возможно, они считали, что поступают справедливо. Разве сайпурцы не жили веками под пятой этих существ? Разве не были они жуткими чудовищами? Но один солдат писал, что из пылающих костров доносились крики боли, и некоторые из этих существ выглядели и вели себя как дети и умоляли о милости. Но их – не помиловали.