Читать книгу "Граница. Таежный роман. Солдаты - Алексей Зернов"

Жгут кивнул.

— И ведь знаю, что сам во всем виноват. — Никита прерывисто вздохнул. — Береги жену, Леша. Не огорчай ее. Хочешь, я с Борзовым поговорю? Давай-давай, он мужик отходчивый и к тебе, по-моему, нормально относится… А могу с Сердюком поговорить. Подумаешь, концерт для школьников! А тут семья из-за этого концерта рухнуть может. Ты куда Галю отвезти хотел — на юг? Дикарем поедете? Хочешь, путевку вам устрою? У меня люди знакомые есть в санаторно-курортном управлении. Дороговато, конечно, выйдет, зато так отдохнете — сто лет вспоминать будете… А если денег не хватит, так ты не тушуйся, скажи. Я одолжу. Я, Леш, скопил малость, думал тоже с Маринкой куда-нибудь махнуть, а оно вон как получилось.

Глаза у Жгута загорелись — это Никита заметил сразу и теперь ждал, как пойдет разговор.

— Так, может, вам правда уехать куда-нибудь? — осторожно спросил Жгут. — Говорят, перемена места в таких ситуациях благотворно влияет на… — Он увидел, что Голощекин качает головой, и смущенно умолк. Выждав немного из вежливости, сказал: — Ну поговори с Борзовым. И насчет путевок поговори. Денег у меня хватит, я заначил.

Алексей явно повеселел. Сочувствие другу, который грустил по поводу семейных сложностей, легко уступило место размышлениям о способе решения собственных проблем.

— Сегодня и поговорю, — пообещал Голощекин. — Ты когда собирался — в августе?

— Да мне все равно, — пожат плечами Жгут. — Главное, чтоб море еще теплое было. Никит, спасибо тебе, век не забуду.

— Услуга за услугу, идет?

— Да хоть две. А что нужно?

— Скажи своей Галине, что я за вас обоих просить буду. А то она, похоже, меня монстром каким-то считает. Из-за Маринки, наверное.

— Да брось ты, Никита! — беспечно воскликнул Жгут. — Ну она, конечно, за Марину переживает — подруга все-таки… Нет, я скажу, скажу обязательно.

— Ладно. — Голощекин встал. — У тебя точно денег хватит?

— Да хватит. Ну а не хватит, я найду способ пополнить, так сказать, закрома родины.

— Может, меня научишь?

— Тебя? — удивленно спросил Жгут. — А тебе-то зачем? То есть я хотел сказать, ты вроде и так не бедствуешь.

— Не бедствую, — согласился Голощекин. — Но ты мне покажи дурака, которому бы лишние деньги помешали.

Жгут ухмыльнулся.

— Насчет дурака не знаю, а вот дурищу могу. Галка моя, например.

— Что, ей деньги не нужны? Не верь, Лешка. Бабам всегда деньги нужны — на шмотки, на цацки всякие, на чулочки-лифчики…

— Так и я говорю, — обрадованно согласился Жгут. — А она: мне ничего не надо, не играй, ты когда-нибудь влетишь на кругленькую сумму… — Он махнул рукой и пожаловался: — Однажды такую кучу денег спалила!

— Как — спалила?

— Натурально. Спичку поднесла — и новый холодильник коту под хвост. Миллионерша сумасшедшая.

Голощекин пожевал губами, будто что-то прикидывая, сказал задумчиво:

— Мне тут работенку одну подкинули. Сам не справлюсь, помощник нужен. Ты как?

— Как пионер. Готов к труду и обороне. К труду даже больше. А что за работа?

— Потом поговорим. — Голощекин открыл дверь, сказал, обернувшись: — Галине привет.

Он прошел по коридору и, оказавшись на улице, бодро зашагал к штабу.

Папа не ошибся — у Жгута действительно было два слабых места.

ГЛАВА 17

По извилистой лесной дороге ехал старый автобус, и тени кедров весело скакали по его облупленным бортам.

В автобусе ехал 5 «Б». Ольга Петровна Чижова с удовлетворением смотрела на новенькие красные пилотки, тщательно отглаженные галстуки, накрахмаленные рубашки.

— Споем, ребята? — предложила Ольга и начала первой: — Здравствуй, милая картошка…

— …тошка-тошка, — вразнобой подхватили высокие голоса.

Накануне Ольгу вызвала к себе баба Шура. Как раз заканчивалась последняя репетиция — Коньков и Сарычев, исполняя акробатический этюд, что-то не рассчитали и рухнули, с грохотом повалив парту. Хорошо, головы не расшибли. Ольга отправила всех по домам и уже собиралась уйти сама, но в коридоре ее поймала директриса и пригласила пройти к ней в кабинет.

Ольга шла следом, глядя, как баба Шура идет вперевалку, с трудом переставляя короткие, оплывшие в щиколотках ноги в грубых, почти мужских ботинках, и думала о том, что, если та начнет возникать, она, Ольга, просто откажется ехать. Хотя как откажется? А ребята? Она не может их обмануть. Значит, будем выкручиваться.

Зайдя в кабинет, баба Щура уселась за свой стол и жестом предложила сесть Ольге.

— Ну что, Ольга Петровна, готовитесь? — спросила она. — Стишки разучиваете, живые пирамиды строите?

Рита накапала, подумала Ольга. Ну что за характер! И ведь не со зла, а чтобы уберечь подругу от неприятностей. Медвежья услуга.

— Готовимся, Александра Ивановна, — ответила она. — Ребята очень ждут этой поездки. И хотят приехать к пограничникам, что называется, не с пустыми руками.

Директриса усмехнулась:

— А чего посоветоваться не зашла? Думала, я не разрешу? — Она взяла из лежавшей на столе пачки «Беломора» папиросу и, чиркнув спичкой, закурила. Подержала спичку на весу, пока та не догорела, и бросила ее в пепельницу. — Ты домой собираешься? — неожиданно спросила она. — Я имею в виду, к себе домой, насовсем? По распределению ты свое уже отработала.

У Ольги неприятно защекотало в кончиках пальцев. Не хватало еще, чтобы ее вытурили, уволив задним числом, прямо накануне поездки, за месяц до конца учебного года.

— Я к тому спрашиваю, — продолжала баба Шура, — что, если ты пока никуда не собираешься, надо бы вместе работать, а не партизанщиной заниматься. Чего молчишь?

— Я не молчу, — пролепетала Ольга, — я слушаю.

— Ну слушай-слушай. Я Степану Ильичу позвонила — там готовятся вас встретить по полной программе: концерт, чай, детям подарки закупили. Ну само собой, все покажут, обо всем расскажут… — Баба Шура пристально посмотрела на Ольгу: — Не подведите. Я завхозу сказала — он новые пилотки закупил, зайди к нему возьми. — Она воткнула окурок в пепельницу. — Иди. Как вернетесь — позвони мне домой. — Баба Шура выдрала из перекидного календаря листок и написала номер. — И в следующий раз приходи. Может, я тоже чего посоветую.

Ольга встала, чувствуя, как горят у нее щеки.

— Стихи какие будете читать? — спросила директриса. — Пушкина небось? «Мороз и солнце — день чудесный»?

— Хотели, — призналась Ольга. — Но… Я подумала… Мы решили выучить отрывок из «Реквиема» Роберта Рождественского, — выпалила она. — Александра Ивановна, почему у нас в библиотеке нет ни одного сборника современных поэтов? А в городской — все на руках. Я еле в журнале нашла.